Вальсирующие со смертью - Михаил Март

— Что еще она вам сказала?

— Что вы меня будете испытывать. А что? Правильно. Нельзя же сходиться с человеком, если ничего о нем не знаешь.

Добрушин отодвинул тарелку, провел ногтем между передними зубами, чмокнул и, облокотясь на мягкую спинку стула, закурил.

— Честно говоря, я не думал об испытаниях, но раз гадалка нагадала, то надо ее слушаться. Я вам уже сказал, что сейчас у меня проблемы со временем. Я заканчиваю строительство дома под Москвой. Остались мелочи, а главное, оформление. Дом надо регистрировать, а чиновники ставят палки в колеса. Я выложился полностью. Вывернут наизнанку. И вот все готово, а я упираюсь в стену лбом. Нужно дать взятку в размере десяти тысяч долларов, а деньги у меня появятся не раньше чем через месяц. Ну как вам такое испытание? Под силу?

Она вспомнила слова гадалки, но не стала произносить их вслух. А почему она не должна ей доверять? Ведь девушка безошибочно описала его внешность и точно определила, что он придет. Какие могут быть сомнения. К тому же ее предупредили, чтобы она не спугнула его своим недоверием. Теперь все зависело только от нее. Он сидит напротив, за ее столом, совсем рядом и может остаться навсегда, если она правильно себя поведет.

Нина встала, подошла к секретеру, открыла ящик и достала из него шкатулку. Подойдя к столу, она поставила резную диковину перед гостем.

— Здесь все, что у меня есть дома. Все деньги лежат в банке.

Добрушин обалдел от такой глупости. Она знала его не более получаса и выкладывала перед ним всю наличность.

В шкатулке лежало восемь с половиной тысяч долларов. Он положил деньги на место и похлопал по инкрустированной крышке ладонью.

— Я еще не решил, возьму я у вас деньги или нет. Слишком ответственный шаг. Мне не нравится, когда человеческие взаимоотношения начинаются с финансовых вопросов.

— Но вам же нужно, и я счастлива, что могу быть полезной.

«Ну конечно, — думала она, — он ее проверяет. Деньги — это лишь повод. Все намного сложнее».

— Вы правы. Я впервые встречаю такого доверчивого и доброго человека, и это меня немного смущает.

Добрушин встал из-за стола и начал прохаживаться по узким проулочкам заставленной мебелью комнаты и разглядывать картины на стенах.

— Подлинники?

— Наверное. Мой дед был художником. Когда он умер, все досталось мне. Я ничего не смыслю в живописи.

— Напрасно. Красоту надо уметь ценить.

Он встал за ее спиной, прикоснулся к выемке, где бюстгальтер впивался в пышное тело, и дернул за трос. Лезвие кинжала вырвалось с лязгом из ножен и пронзило рыхлое тело. Цветастое платье тут же стало лиловым. Он убрал лезвие и отвернулся к окну.

Нина не издала ни звука. Она повалилась на стол, и ее лицо уткнулось в блюдо с сациви. Кукольные синие глаза с наклеенными ресницами остекленели, и она уже не отличалась от пупсика в витрине с желтой завитой челкой.

Он знал, что делал, и делал это хладнокровно и уверенно. Больше он никогда не раскиснет и не позволит себе расслабиться, как это произошло вчера. Слюнтяй! Слабак! Размазня…

Мысли его оборвались. Там внизу творилось невероятное. Двое сопляков вскрывали его машину.

— Вот суки! Подонки!

Добрушин развернулся и, сбивая стулья, бросился к дверям. Он летел вниз, перескакивая по пять ступеней. Но с шестого этажа за секунду не сбежишь. Когда он выскочил во двор, машины уже не было.

— Чисто сработано.

Он вынул из кармана сотовый телефон, но так никуда и не позвонил. Ему пришлось бы назвать адрес и свое имя. Тут он успел понять, что к чему. Инстинкты обострились.

Несколько минут он стоял не двигаясь и пытался понять, как это могло случиться. Почему сейчас и почему его машину, а не ту, что стоит рядом? И опять он не стал делать никаких выводов.

Поднявшись наверх пешком, тяжело дыша, Семен уткнулся в запертую дверь, которую сам и захлопнул машинальным движением руки. Он потянулся к звонку и застыл.

— «Ну и дела же с этой Нинкою, она жила со всей Ордынкою…» — запел он и сел на каменную ступеньку перед квартирой. — И что господин Козел намерен делать? Раздеться догола, бросить здесь свой костюмчик и пойти голеньким домой начинать новую жизнь? Боюсь, что твоя жена, майор, выставит тебя за дверь. И будет права в какой-то мере. Олух царя небесного. Ладно. Подыхать так с музыкой.

Добрушин встал и позвонил в соседнюю квартиру. Ему открыла дверь пожилая женщина. Старушка была глуховата и подслеповата.

— Извини, мамаша. Я из милиции. — Он повертел перед ее носом своим удостоверением. — Вашей соседке плохо, и она нуждается в помощи. Дверь открыть не может. Где у вас балкон?

Она ничего не поняла из сказанного и только моргала глазами. Добрушин прошел в комнату, где на ковре играли дети, мальчик и девочка лет пяти. Добрушин улыбнулся, потрепал мальчугана по голове и вышел на балкон.

То, что предстояло сделать, его не радовало. Соседский балкон находился на расстоянии полутора метров, не меньше. Он посмотрел вниз. Высоковато.

Майор не считал себя акробатом или артистом, но имел особую популярность у зрителя, о котором не догадывался. А зрители уже давно заняли свои места.

В дальнем конце двора стоял джип, в котором сидели Катя и Ник-Ник. Они прослушивали все его телефонные звонки с мобильного телефона. И как только Нина назвала свой адрес, они тут же приехали на место, минут на десять раньше нашего главного героя.

Второй поклонник таланта майора наблюдал за происходившим из подъезда дома напротив, поднявшись на шестой этаж и вооружившись биноклем. Он мог видеть все, что происходило в Ниночкиной квартире. Этим зрителем был обычный рабочий одного из московских магазинов, который подрабатывал в похоронной бригаде Максима. Максим доверял этому парню больше, чем остальным, так как он имел три ходки в зону, и они нашли общий язык. С учетом своей занятости Максим поручил наблюдения за толстушкой ему, а звали парня Лева. Но забудем о нем и вернемся к парочке в джипе.

— Кажется, сейчас произойдет что-то интересное, — сказал Ник-Ник, хватая фотоаппарат. — Выходи из машины.

Катя тут же выскочила на тротуар.

Николай присел на корточки и поймал в объектив лицо Кати. Человек на балконе тоже попал в кадр.

— Теперь сделай лицо покойницы. Закати к небу глаза, слегка приоткрой рот и немного запрокинь голову назад. Отлично.

Добрушин встал на перила и держался за стену.

Ник-Ник навел резкость на акробата, и лицо Кати стало мутным. Он начал делать кадр за кадром, меняя резкость.

Добрушин собрался с силами и прыгнул. Это был классический прыжок. Только с дикого похмелья можно на такое решиться. Правда, он не успел вовремя поджать ноги и зацепил ботинками перила соседского балкона, что привело к падению, но не вниз, а на кафельный балконный пол. Костюм порвался в трех местах, бровь рассечена, локти и колени отбиты. Но что это в сравнении с совершенным подвигом!

Стекло балконной двери он выбил локтем, просунул руку и, повернув ручку, толкнул опустевшую раму. В квартире он задерживаться не стал, опустошил шкатулку и тут же ушел. Но как профессионал он не мог забыть стереть свои отпечатки пальцев.

Добрушин поймал такси, пообещал шоферу пятьдесят долларов и назвал свой домашний адрес.

Всю дорогу он держался за карман, в котором лежали деньги.

Ник-Ник сказал Кате:

— Этому дураку везет со страшной силой. Я не верю, что такой человек может оказаться на скамье подсудимых.

— И что мы будем делать?

— Ждать развязки с этой Ниночкой. Неужели и ее труп утащит домовой? Если так, то я сочту, что мы с тобой сошли с ума и имеем дело с сатаной.

— А дальше что?

— Нам нужен очень хороший художник-портретист, и чтобы умел рисовать колодцы. Мы этого сатану до преисподни доведем. Другого оружия у нас нет, мадам привидение.

9

Опохмелиться ему не дали. Пришли раньше, чем он проснулся. Стоя в трусах с босыми ногами, он пытался сфокусировать стоявшего на лестничной клетке мужчину.

— Вы Одиноков Александр Викторович?

— Это для меня не новость.

— Я майор милиции Добрушин Семен Семенович.

— Угу. Ставки растут. Начали с лейтенанта, кончили майором.

— Давайте поговорим в квартире, там удобнее.

— Это вам так только кажется. Заходите.

Квартира и впрямь выглядела хуже коровьего стойла, но гостя обстановка не интересовала. Он присел на табуретку возле раскладушки и достал из кармана бутылку водки.

— Сначала разговор, потом выпивка.

Одинокова передернуло, и он скривился.

— Лечить будешь, майор. Сначала вправишь мозги, потом затуманишь. И что тебе с этого? Я про Леночку все уже лейтенанту рассказал. Был тут такой со щенячьей мордочкой.

Добрушин показал книгу.

— Написано Александром Веселовским. «Разочарование сатаны». Прочитал. Интересно, оригинально, самобытно, а главное, глубоко. Будто чужие мысли читаете.