Русская принцесса Монако - Наташа Нечаева

Разноцветные кругляшки сыпались и сыпались, звенели и звенели. Подскочил мальчик-служка с приклеенной улыбкой. Поздравил меня с крупным выигрышем, предложил сопроводить до кассы.

Пару секунд я раздумывала, как поступить дальше: продолжить столь удачную игру или исполнить свой невестинский долг и пойти к Тимуру? Остановилась на втором варианте, потому как удосужилась взглянуть на часы, украшавшие запястье служивого паренька, и они показали, что играла я ни больше ни меньше, а полных два часа! Ничего себе, как мчится время! Осталось только, чтобы Тимур, закончив игру, отправился меня искать. Оно мне надо? Увидит такую уйму жетонов, потащит в кассу, а денежки сунет в свой бумажник. И что? Семейный бюджет, понятно, должен быть общим. Но если наполнение происходит со стороны супруги, это – mauvais ton, господа. Да и вообще, надо с первых секунд приучать будущего супруга к моей беспомощности и слабости, то есть к совершеннейшей неспособности зарабатывать.

Безусловно, мне стоит показать себя рачительной и экономной. Потому я принесу жениху коробочку, чуть более полной, чем она была вручена мне изначально. И выиграть не выиграла, дескать, но и не проиграла. Примерная принцесса. Аристократичная настолько, что не поддаюсь низменной игорной страсти. Да, развлеклась, но не проигралась в пух и прах. Наоборот. Выиграла и остановилась. А умение останавливаться вовремя, всякий знает, признак силы духа и несгибаемой воли, качество, остро необходимое морнархам в изгнании.

Выигрыш мой оказался космическим! Тридцать две тысячи евро!

– Мадемуазель возьмет наличными или выписать чек? – вежливо спросили меня.

– Чек, – решила я.

Пожалуй, такая гора купюр в мою крошечную сумочку не влезет, да и соблазн меньше. Мало ли, захочется успех повторить? Или Тимур заподозрит что-то неладное, увидев растолстевший ридикюль. Прижав к себе коробку с жетонами, я направилась в зал, где крутились рулеточные волчки. Обошла весь, останавливаясь у столиков, мило улыбаясь в ответ на приглашающие жесты крупье. Тимура здесь не обнаружилось. Поиски продолжились в следующем зале, где царствовали картежники.

Из всех, известных человечеству игр, я умела играть лишь в дурака. По наименованию знала еще покер. Как-то на даче родительские друзья пытались завлечь меня в другую игру, кажется, «тысячу», но я не поддалась. Сидеть тупо на одном и том же месте несколько часов кряду, пытаясь запомнить, какой козырь, кто, чем ходил, разбираться во взятках и прикупах – это не мое. Мне тоскливо даже наблюдать за этим со стороны, не то что самой участвовать в процессе. Что карты, что шахматы – одна малина.

Хотя кто его знает, как повернется судьба? В автоматы я тоже никогда раньше не играла, а вот села в первый раз – и такая удача. Если вдруг выяснится, что карточные игры такой же непременный атрибут династического бытия, как яхты и балы, придется учиться. Превозмогая отвращение и скуку.

В карточном зале творилось что-то непонятное. Практически все столики были пусты, лишь за одним, угловым, восседали два древних деда, морщинистые, как шарпеи, и сосредоточенно глазели на сдающего крупье.

Вся остальная публика сгрудилась у центрального стола, причем за многочисленными спинами совершенно не было видно, что там происходит. Позабыв об этикете и традициях славного заведения, мужчины все время отталкивали дам, пытающихся протиснуться вперед. Дамы смешно подпрыгивали, надеясь разглядеть что-то интересное из-за широких и многочисленных спин чопорных кавалеров. Поискав глазами Тимура и не обнаружив его, я подошла ближе. Над скоплением народа витал какой-то очень стойкий дух напряжения и тревоги. Причем никто из присутствующих не разговаривал. Время от времени раздавалось общее «Ах!» или «Ох!» да что-то невнятно бормотал совершенно невидимый крупье.

Судя по всему, внутри толпы шла большая игра. В фильмах я видела такое сто раз. Какой-нибудь подвыпивший миллионер проигрывается в пух и прах, а счастливый победитель, устало выходя из-за стола, делает знак лакею: угощаю всех! Миллионер уходит и пускает себе пулю в лоб, а толпа жадно набрасывается на дармовое шампанское. Нормальные отношения в мире золотого тельца.

Несколько раз обойдя напряженную толпу по кругу и не найдя даже щелочки, сквозь которую можно было бы протиснуть свой стройный стан поближе к захватывающему зрелищу, я решила подождать удобного момента. Дождалась. Кто-то сзади больно ухватил меня за плечо.

– Где шлялась? Останови Дацаева, кроме тебя некому! – Макс шипел мне прямо в ухо и мокро брызгал слюной, видно, волнение зашкаливало.

– Дацаева? – не сразу сообразила я. – А где он?

– Там! – Макс кивнул на толпу. – Его Полиняк уже до трусов раздел!

– Полиняк? Дима? Тимура? – я просто обалдела…

– Давай, Дашка! – подтолкнул меня майор. – На тебя последняя надежда!

Я рванула вперед и тут же вмазалась в непоколебимую черную спину. Спина даже не шелохнулась.

– Извините, – вежливо, как в дверь, стукнула в нее я, – можно пройти?

Ни эта спина, ни ближайшие к ней на мою изысканную просьбу никак не отреагировали.

– Как? – беспомощно обернулась я к Максу.

Он на мгновение задумался, потом отодвинул кресло от ближнего стола, приподнял меня и установил, как на постамент, на бордовый бархат сиденья. Наверное, со стороны это смотрелось восхитительно! Тоненькая стройная фигурка, окутанная дымкой бордового шелка на бордовом постаменте с золоченым обрамлением кресельных ручек. Я приняла соответствующую позу: откинула голову, выпрямила спину, и тут мои глаза уперлись в открывшуюся внизу картину.

За зеленым столом друг против друга, в профиль ко мне, сидели Тимур и Дима. Идеальная стрижка Тимура была всклокочена, ворот рубашки расстегнут, бабочка съехала набок, рукава черного пиджака закатаны чуть ли не до локтей, из-под них беспомощными белыми крыльями подстреленной птицы торчат рукава сорочки. Длинные смуглые пальцы нервно ерзают, сминая прямоугольнички карт.

Дима, в белом сюртуке, с голубой гвоздикой в петлице, напротив, делано спокоен, даже весел. Только привычный неопрятный чубчик взмок от пота…

На сукне возле Полиняка – гора жетонов, раз в десять большая той, что я уже обменяла в кассе, несколько небрежно сложенных в стопку голубоватых бумажек, похожих на листки из чековой книжки, часы, платиновая печатка с бриллиантом, которая все эти дни украшала левую руку Тимура, его же массивная платиновая цепочка, лист бумаги с какими-то записями, ручка…

– Ну? – исподлобья и очень ехидно взглянул на Дацаева Дима. – Игра окончена или хочешь еще?

Говорил он очень тихо, исключительно для Тимура. Так тихо, что его слова, заглушаемые громким учащенным дыханием толпы, вряд ли были слышны даже стоящим вблизи. Заключенный в кокон напряжения и тревоги, звук поднимался вверх, к потолку и, уже отразившись от сверкающей люстры, спускался ко мне, поэтому казалось, что я слышу все с некоторой задержкой, будто через радиомикрофон.

– Еще! – не произнес, проскрежетал Тимур. – Ставлю виллу под Ниццей.

Крупье сдал карты. Как-то очень много, целую гору. Я тянула вперед шею, пытаясь рассмотреть, что происходит за столом, видеть видела, но ничего не понимала. Полиняк лишь взглянул в свой веер и положил его на стол. Тимур попросил у крупье еще. Потом они оба открыли карты.

– У-ух, – выдохнула толпа. Тимур закрыл голову руками.

– Запиши, – кивнул кому-то Полиняк, – вилла под Ниццей. Еще? – Он снова взглянул на Тимура.

– Макс, что делать? – посмотрела на майора я. – Он проиграл нашу виллу!

– Ставлю платиновый прииск, – сквозь зубы произнес Тимур. – На все это, – он обвел рукой гору жетонов, вещей и бумаг, рассыпанных возле Полиняка.

– На все? – пристально взглянул на него Дима. – Давай!

– Да останови же! – дернул меня за ногу Макс. – Заори что-нибудь!

И тут я поняла. Макс-то этого не знал, а я – знала! Полиняк ведь вообще не умеет играть! Стало быть, мой Тимур просто избрал такую тактику: заманить его как можно дальше в дебри азарта, а потом наказать зарвавшегося выскочку! Потому он и не боится ставить ни виллу, ни прииск. Сейчас доведет все до крайней точки, а потом – взрыв! И все одним махом отыграет обратно! Посрамив тупого и непутевого новичка! И устроив для всех присутствующих чудесное незабываемое шоу, в конце которого бросит все выигранное к моим ногам.

– Не мешай, – лягнула я Макс. – Так надо! За столом снова воцарилась тишина, зашелестели карты.

– Ваш выигрыш, – дрожащим голосом произнес крупье, обращаясь к Полиняку.

– Даша, – умоляюще прижался щекой к моей икре Макс, – ты что, ничего не понимаешь?

– Подожди, – высокомерно хмыкнула я. – У нас еще сибирский кедр!

– Кедр он уже проиграл, – зашипел майор. – Все. У него больше ничего нет!

– Ну? – привстал Полиняк. – Спасибо за игру? Тимур тоже приподнялся, красный, как мое платье, потный, на мокром виске билась, угрожая разорвать тонкую кожу, темная вздувшаяся жилка.