Америка off… - Андрей Ерпылев

«Что я буду делать с этой массой резаной бумаги? — задавал себе вопрос коммерсант, представляя огромные кубы, состоящие из плотно уложенных одна к одной пачек, которые возвышались на бетонированном полу сухого и обширного подвала подмосковной дачи, точное расположение которой не знал даже вездесущий дядя, а на неказистую надземную часть не клюнул бы самый нетребовательный домушник. — Это просто сумасшествие какое-то…»

Он включил телевизор, извлек из бара, замаскированного в книжном шкафу, бутылку текилы, бокал и уселся в кресло.

— …одним из факторов, приведших страну на грань экономического коллапса, — вещал с огромного экрана широко разрекламированного «Ролсена» незнакомый мужчина плотного телосложения, иногда бросая на зрителя сквозь стеклышки очков без оправы стальной взгляд небольших, глубоко посаженных глаз. — Основной задачей нового правительства и меня лично будет борьба с подобными проявлениями стяжательства и беспринципности, ставящими под угрозу жизнь общества…

Алексей не донес до рта налитый до половины бокал.

«Новое правительство? — пронзила его мысль. — Неужели…»

Не успев еще додумать до конца, он выхватил из кармана мобильник и набрал номер дяди.

— Дядя Яша? Что происходит? Я только что включил телевизор…

— Где ты шатаешься? — заорал дядя так, что его голос можно было услышать не только в приемной, но и на улице, даже на дальней ее стороне, несмотря на тройной стеклопакет в окне. — Я все утро не могу до тебя дозвониться! Опять по бабам шляешься?..

Под бабами, конечно, подразумевалась все та же Танька, постепенно занимавшая в жизни Алексея все более и более прочное место, что не могло не вызвать неодобрения со стороны дяди, видевшего для любимого племянника совсем не такую спутницу жизни. Действительно, эту ночь Леша провел у нее, в крохотной однокомнатной квартирке близ станции метро «Выхино», по привычке отключив телефон, дабы не доставали знакомые и тот же дядя, в частности. Ну и включил его, вспомнив о существовании приборчика, лишь подъезжая к офису.

— Да ладно, дядь Яш, — миролюбиво ответил он на упреки родственника. — Сам, что ли, не был молодым?..

— Я-то был, но меня не объявляли едва ли не главным врагом народа! — выпалил дядя.

— Что?..

— Слушай и не перебивай! — оборвал его на полуслове Яков Эдуардович. — Ты где сейчас?

— В офисе…

— О господи!.. Собирайся и быстренько дуй куда-нибудь подальше от тех мест, где тебя могут знать. Домой не показывайся, в офисе — тем более. Телефон отключи, поменяй «симку», а еще лучше — сам аппарат… Про твою Таньку кто-нибудь знает?

— Да вроде нет…

— Вот и отлежись у нее. Из города теперь не выбраться. Потом…

— Да в чем дело?

— Президент только что отправил в отставку правительство. Новый премьер — один из его коллег… Ну, ты понимаешь. Человек довольно молодой, но решительный. Взят курс на политику «закручивания гаек». Первым делом будут показательно топить таких, как ты…

— Ерунда какая-то…

— Какая еще ерунда! Мне сообщил один верный человек, что ты один из первых в списке… Ну, не первых, не первых, но в первой сотне — точно!..

Дослушивал Мерзлин уже на ходу, опустошая сейф, бросая в сумку кое-какие документы, с корнем выдирая из системного блока компьютера винчестер… Над пистолетом, запрятанным в дальний угол сейфа, под папки, он немного подумал, но все-таки решительно засунул «Макаров» за опояску брюк.

Ничего не сказав девочкам, даже не попрощавшись, он сбежал по лестнице и, решив не трогать машину, быстрым шагом понесся в соседний проходной двор, выводящий прямо к метро.

А еще через пятнадцать минут к зданию подкатили сразу четыре микроавтобуса. Из трех, грохоча подкованными ботинками, посыпались вооруженные до зубов фигуры в камуфляже, а из последнего — репортеры с видеокамерами и микрофонами…

— Холодает… — Сержант Аткинс присел рядом с Роджером, лениво изучающим окрестности в бинокль.

— Ничего, — эхом откликнулся Бэрринстон. — Будет хоть немного прохладнее… Надоела эта чертова жара…

— Знаешь, Родди, если бы мне кто-нибудь полгода назад сказал, что я буду сидеть тут непонятно зачем, потихоньку продавая местным оружие и консервы, я бы плюнул ему в морду, — задумчиво пробормотал сержант, дразня соломинкой крохотного скорпиона, больше напоминающего своими размерами таракана — очень смелого таракана, с самоотверженностью камикадзе атакующего непонятный предмет, казавшийся ему бревном.

— Аналогично… — вяло пробормотал Бэрринстон.

Аткинс ждал, что Роджер вставит одну из своих шуточек, которых у него в запасе было неисчерпаемое количество, но не дождался и тяжело вздохнул.

Служба на блокпосту превратилась в настоящую рутину. Еще недавно опасавшиеся налетов боевиков, истомившиеся от безделья солдаты теперь просто вожделели, чтобы какому-нибудь взбалмошному шейху пришла в голову идея завладеть бетонными коробками. Увы, если на горизонте и появлялась изредка машина, она проносилась мимо с оскорбительным пренебрежением, даже не посигналив издевательски ощетинившемуся стволами укреплению. И уж точно никому не приходила в голову идея остановиться.

Местные водители, спешившие куда-то по своим делам, относились к приземистому сооружению с безжизненно повисшим на флагштоке линялым звездно-полосатым стягом, словно к какому-нибудь холму или скале, высящейся здесь от сотворения времен…

— Я слышал, что нас все-таки собираются выводить отсюда, — сообщил он бывшему подчиненному, а теперь равноправному коллеге.

— Куда?..

Сержант пожал плечами и оттолкнул соломинкой скорпиона, уже подбирающегося к затянутой в перчатку руке.

— Не знаю… Может быть, в Штаты, а может быть — на какую-нибудь базу поблизости…

— Хорошо бы в Германию. Я там служил в девяносто девятом… Девки там знатные — задастые, будто коровы. Ну и все такое прочее… Глаза там, и все остальное… И пиво замечательное — наше в подметки не годится.

— Нет, в Германии, да и в Европе вообще, нас, похоже, не ждут. Там такие дела творятся — волосы дыбом встают! Думаешь, зря я у солдат приемник отобрал?

Аткинсон кратко, но эмоционально поведал Роджеру о небывалых антиамериканских настроениях во всем мире, о волне демонстраций против американского присутствия, охватившей всю без исключения Европу после недельных боевых действий между Кубой и «трехзвездными» США, о блокировании военных баз, избиениях и даже убийствах военнослужащих, имевших неосторожность покинуть территорию своей части…

— Что ты обо всем этом думаешь? — спросил он товарища, казалось, слушавшего его вполуха.

— Что думаю? — Сержант спрятал бинокль в футляр и поднялся. — Думаю, что скоро земля будет у нас гореть под ногами… Нас будут жалить со всех сторон, а мы будем огрызаться, тратя силы и шаг за шагом сдавая позиции. А когда мы выдохнемся окончательно — нас просто раздавят. Как эту вот букашку…

Он носком ботинка вдавил в утрамбованный песок отважного скорпиончика, уже взявшегося штурмовать нового врага…

Глава 25

В этот день путь продолжать не стали, а, отогнав «Банни Брэдли» подальше от коварных зарослей в чистое поле, остановились на ночлег. Убедившись, что спутницы крепко спят, Сергей, стараясь не шуметь, выбрался из бронемашины, отошел от нее на почтительное расстояние и извлек из кармана «мухомор».

Джедай выглядел недовольным и неприветливым, будто Извеков оторвал его ото сна. А вообще, скажите на милость, он выглядел хоть раз приветливым и довольным?

— Привет, — сказал путешественник, — чего такой смурной?

— Да так что-то… — промямлил атлант, глядя в сторону. — Нездоровится…

— Тебе нездоровится? — поразился Сергей. — Ты же вечный!

— Какой уж там вечный… Разве что по сравнению с вами, однодневками…

— Ладно, не будем отвлекаться. Что это за черный человек, который нанял этих олухов устроить нам засаду?

— Черный человек? — Глаза Йоды забегали. — Какой еще?..

— Не верти! — грозным шепотом прикрикнул Извеков и для убедительности стукнул кулаком по земле в опасной близости от удельсаанта. — Кто это такой? Ты все знаешь!

— Ну, уж и все…

— Короче!

Атлант немного помялся и наконец решился:

— Помнишь, я рассказывал тебе о наших давних соперниках?..

— О лемурийцах?..

Призрак тяжело вздохнул и рассказал все…

— Да-а-а… — протянул Сергей, когда рассказ подошел к концу. — Не так уж все изменилось в ваших отношениях за тысячи лет…

— Почему? Открытой войны нет.

— Очень радует. Конечно, попробовали бы вы повоевать, находясь в изолированных коконах. Значит, лемурийцы не разделяют ваши миролюбивые намерения и готовы вырыть томагавк войны?

— Выходит, так…

— А раньше ты меня предупредить, конечно, не мог.

— Кто же знал, что они решатся на подобную подлость? Зурх первым нарушил договор!