Твердыня тысячи копий - Энтони Ричес

– Не сейчас, так потом. Имей в виду, до темноты и куска не получишь. Некогда нам, кавалера твоего ищем… Это ж надо, фифа какая, от простой солдатской пищи нос воротит! Или, может, у тебя под юбкой что-то вкусненькое припрятано, а?

Один из солдат повернул голову и, возясь с какой-то неподатливой пряжкой, грязно ухмыльнулся перепуганной Фелиции. Его туника под кожаным нагрудником отличалась цветом от одежды остальных членов отряда, к тому же панцирные пластины были сделаны из железа, в то время как гвардейцы носили доспехи с перекрывающимися бронзовыми чешуйками.

– Центурион! А давай я обыщу! Только скажи, я ей подол-то задеру, ахнуть не успеет!

Хищник развернулся на месте, упер кулаки в бедра и сочувственно покачал головой.

– Нет, рядовой Максим, советую тебе и руки, и мысли держать подальше от этой штучки. Если, конечно, не хочешь встретить собственную кончину много раньше, чем рассчитывал.

И с этими словами он уставился на солдата, пока тот не отвел взгляд, после чего повысил голос, обращаясь ко всем, кто хлопотал на расчищенной полянке:

– Повторять не буду, так что слушайте внимательно. Эту дамочку не трогать, пока я сам не скажу, что пришло ее время. А уж там… Как только ее ухажер окажется рядом, мне понадобится ее визг. Понятно, нет? Дикий, поросячий визг. А не глухие стоны полумертвой дуры, которую уже оприходовали с полдюжины раз. Кто считает по-другому, пусть только ткнет в нее пальцем, и этот палец я отсеку по плечо. Советую учесть. Понятное дело, как только Марк Валерий Аквила начнет остывать, вы сможете хоть пустить ее по кругу, хоть разыграть по жребию, мне все равно. Но до тех пор… В общем, я вас предупредил.

Фелиция поежилась, плотнее закутываясь в накинутое одеяло, под которым спала. Из правого кулака повалились куски раздавленного хлеба с мясом, когда она вспомнила, с какой непринужденностью Хищник перерезал глотку ее санитару минувшим днем. Бедро ощущало тяжесть ножа, который давеча подарил Дубн, и девушка мысленно поклялась, что не дастся живой. Пусть этот центурион-преторианец не рассчитывает на ее покорность…

После утреннего приема пищи бойцы эскадронов оседлали коней и выдвинулись на север, следуя развернутым строем параллельно дороге, по которой за ними пойдет пехота. Двигаться предстояло вдоль восточного побережья вплоть до впадения Туидия в море. Что же касается добровольцев дуплекария Силия, то он уже обсудил с декурионом Феликсом план действий на сегодня. Оба пришли к выводу, что его турме лучше всего не сходить с проложенного пути: во-первых, так быстрее, а во-вторых, неопытные новички не сломают себе шею на болотистой, испещренной рытвинами и вересковыми зарослями местности, что лежала по обе стороны прямого как стрела тракта.

В бледном утреннем свете бок о бок с Марком скакал Арминий, чьи зеленые глаза простреливали то горизонт, то лежащую впереди мощеную дорогу.

– Вновь я на чудище, из-за которого едва не угодил на тот свет. Да еще на тех же самых скользких булыжниках…

Он с кривой усмешкой потрогал неказистую повязку на голове, и Марк, бросив взгляд искоса, отметил про себя, что вместе с поводьями германец намотал на руку чуть ли не половину лошадиной гривы.

– Просто не повезло вчера. Так бывает. Сегодня все будет хорошо – особенно если ты перестанешь изображать истукана и слегка расслабишься. А то бедный жеребец решил, наверное, что на него взгромоздили мраморную статую.

Германец пренебрежительно фыркнул, но, когда ему показалось, что римлянин не смотрит, попробовал незаметно для Марка принять более непринужденную посадку. Центуриона, который делал вид, что осматривает горизонт, потянуло даже на лестный отзыв, однако хватило лишь мимолетного взгляда на физиономию Арминия, чтобы отбить всякую охоту вновь касаться этой темы. Где-то через милю германец вдруг сам нарушил молчание:

– Вызывали только тех добровольцев, кто умеет плавать. Стало быть, впереди нас ждет какая-то река. Ну а дальше что?

Римлянин вздернул бровь.

– Оказывается, я правильно сделал, что внимательно слушал на офицерском совещании, а не восторгался про себя доселе не виданным блеском моих доспехов. Короче, ситуация такая: Мартос полагает, что на переброску пехоты уйдет не меньше пары суток, если делать марш с обычным темпом, по тридцать миль в день. Дело для них привычное, нужно лишь топать на север, пока не наткнутся на вотадинскую столицу. Что же касается нас, то мы должны обеспечить им скрытность, не дать ставленникам Кальга почуять, что на Копейную крепость надвигается войско. Вот почему тебе вскоре уже не надо будет волноваться из-за скользких булыжников под копытами.

Арминий с минуту молчал, задумчиво наморщив лоб.

– Допустим, мы либо пленим дозорных, либо прикончим их на месте. Также допустим, что мы подкрадемся к крепости незаметно, например, под покровом темноты или, скажем, благодаря ненастной погоде. Но даже если у нас получится удачно перебросить под Динпаладир все три когорты, как, скажи на милость, нам взять крепость штурмом без осадных орудий? Даже если мы обложим ее со всех сторон, это лишь разъярит сельговов. Они вообще озвереют. Набросятся на тех, кто остался из посадских, на все, что еще дышит и шевелится… А ведь мы идем туда как раз спасать мирное население…

Марк подарил ему косой взгляд и слегка улыбнулся, заставив германца ощетиниться при мысли, что кому-то известно больше, чем ему.

– Если ты в курсе, так скажи, а ухмыляться нечего!

Марк и вовсе расцвел, откинулся назад и картинно зевнул.

– Вот если бы ты не тратил время на обучение малолеток, а исправно нес службу в положенном месте, охраняя палатку командира во время офицерского совещания, то тоже был бы в курсе.

Арминий подался вбок, рискуя вывалиться из седла, и пихнул римлянина в плечо, добавив заодно укоризненный взгляд.

– Вот она, людская благодарность! Я как коршун сидел над мальчишкой, чтобы он по первому разряду отполировал тебе амуницию, и что получаю в ответ? Злой ты человек, центурион Корв.

Марк нарочито, как в пантомиме, поглядел вправо, поглядел влево – дескать, нас никто не подслушает? – хотя они на добрых тридцать шагов отстали от группы.

– Не положено, конечно, ну да ладно, возьму грех на душу… – Он поманил германца и чуть ли не на ухо забормотал: – Все, что тебе надо, – это порасспросить, чем вчера занимались Пятая и Девятая центурия, пока Мартос «уговаривал» Харна. Когда узнаешь, что именно солдаты собирали с мертвецов, которых мы перебили, то и получишь ответ на свой вопрос. А теперь давай-ка дадим шенкелей нашим жеребцам, не то тунгрийская пехота, чего доброго, нас обгонит. Даже думать не хочется, какие шуточки они примутся отпускать в наш адрес. Ты когда-нибудь слыхал их куплеты про кавалерию?