Кодекс Охотника #23 - Юрий Винокуров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Правда, если говорить откровенно, он был готов пожертвовать всеми… Лишь бы не пострадать самому и, тем более, не стать слугой. Ведь однажды он уже был слугой. И пусть тот человек, которому он служил, был Охотником… Ему все равно было очень страшно.
Глава 17
Суету я навёл, конечно, знатную.
Астахов буркнул, что «чё далеко ходить, коров забирайте!». Зря он, что ли, их из Разлома таскал буквально на своем горбу?
Это была забавная история. В один из походов в Разломы Гриша Астахов с командой нашёл Разлом-матрёшку, в котором были те самые коровки, что составляли часть доходов подпольной империи покойного бандоса Короля. Ну, Гриша, не будь дурак, мне об этом рассказал. А я ляпнул Петровичу, а тот, в свою очередь, сказал Сан Санычу. И всё, капец! Это же целебное молоко для моего учебного заведения в Игнатовке, где подрастали детишки. Там уже Жанна подхватила. И Аннушка моя подключилась. Короче, насели они на меня тогда знатно.
Но, собственно, они были правы: от разломных коров молоко было с частичкой разломной энергии. Да, для того, чтобы эта энергия в молоке была, коров желейками нужно подкармливать. Но в них, слава Кодексу, у меня недостатка не было. В общем, я назначил Гришу ответственным. Как он матерился, о… это надо было слышать. Почти неделю разломщики тягали коров из Разлома. Ландшафт внутри был гористый, поэтому таскали они буренок, как мешки с картошкой, благо, силенок хватало. А мои довольные гражданские перевозили их на заранее огороженное пастбище, которое находилось как раз на границе между моими землями. Ну, бывшими игнатовскими и моими. Было там отличное поле.
Так у нас появилась своя молочная ферма. Вот только Гриша Астахов испытывал к этим тварям необъяснимое раздражение. Может, дело в том, что у него на молоко была аллергия, а может, он понял в тот день окончательно, что инициатива наказуема. Ну, я поржал и сказал, что если он хочет отдать коров, то ему придётся драться со всеми игнатовскими и галактионовскими, которые, в принципе, уже прочувствовали сладость разломного молока, да и мясо коров было тем ещё деликатесом. Но это полбеды. А вот Аня, когда ей скажу, что я ощутимую часть бюджета пожертвовал Теням в качестве закуски, уж точно убьёт Гришу, ну, а потом доберётся и до меня. Так что делать это не в моих интересах.
Однако мысль была хорошая. Я начал судорожно вспоминать, какие Разломы у меня есть неподалёку. Да, есть в подвале, но там геноцид тварям устраивать не хотелось. Все тварюшки были нужны, ну, точнее, ингредиенты от них нужные. Да и вычистили мы их почти под ноль. Так что они сейчас отстаивались, а вот внутри размножались твари. Забери оттуда тысячу тварей — и половины подвальных Разломов не будет существовать. Не, жалко.
Я вспомнил кое-что интересное. Разлом с синими белками, который висел у нас в воздухе над усадьбой, и куда периодически ходила скидывать стресс Карамелька. Удивительно, но после того, как она выяснила, что её народ жив и здоров, она потеряла интерес к белкам. Причём, потеряла настолько, что недавно там случился прорыв.
Прорыв произошел в тот самый момент, когда Иннокентий выгуливал Антоху. Из воздуха начали сыпаться белки прямо им на голову. Иннокентий невозмутимо хватал их за хвостики прямо в воздухе и дубасил об землю. Антоха весело смеялся, хлопал в ладоши, и пытался присоединиться к веселью.
Собственно, от этого зрелища перенервничала только Аня, которая увидела всё это из окна. Начала переживать, как бы Антон Александрович не схлопотал стресс от жестокого обращения с животными. Я резонно заметил, что эти животные легко могут сожрать мирный народ, так что жалеть их не надо.
Аня сказала, что они белочки, да и зачем в ребенке с детства ненависть к животным культивировать. Я снова резонно заметил, что животное — это Затупок, да и то ненадолго, а разломные белки — твари, которых надо убивать. Затем я у неё спросил, не хочет ли она сделать новые шубы из белок. Тут выяснился косяк, что кожа у синюшных белок оказалась бракованной, и шубы через некоторое время начали облезать. Так хорошо начавшийся бизнес-проект закончился без всякой прибыли. Ещё и компенсацию пришлось выплачивать. Аня никогда не любила отдавать что-либо назад, даже если это компенсация за наш косяк. Поэтому на белок она была немножко зла. А вдруг, в следующий раз, это будет не Иннокентий, а, к примеру, Семёновна с блинами, если ей на голову белка упадёт. Не, нафиг! Пора заканчивать.
Я хлопнул в ладоши и позвал Карамельку.
— Ну что, радость моя! — весело сказал ей. — Давай совершим утренний геноцид. Как раз до обеда все закончим. Вычистим весь Разлом от этих тварей. Тебе они уже не интересны, я так понимаю. И что тебе хотелось бы белкусов загеноцидить, но они что-то затаились. Чую, задумали что-то недоброе. Но когда они появятся, обещаю, я тебя обязательно позову.
Я потрепал свою кошечку по голове.
— Помощь нужна?
Карамелька на секунду задумалась, потом пошла на кухню, и вернулась оттуда, держа в зубах безмятежно продолжающего спать Пушка. Он, в последнее время, снова полюбил сон.
— Молодец! Надо ему немного развеяться. А то снова моду взял дрыхнуть.
А ещё я посмотрел на страдающего Затупка. Жесть какая-то. Психологическая травма на половину жизни. У Сойки, кстати, удалось привязать второй меч к душе медоеда. Вот только он умнее от этого не стал.
Я опять было задумался, что может он притворяется. А потом вспомнил, что первые подозрения в его нормальности у меня возникли после четвёртого меча. Так что, по идее, ещё рано. А что ему сейчас надо, имея уже вторую привязку? Правильно, прокачивать энергетические каналы, дабы я мог подключить к нему уже третий меч. А для этого ему нужно качаться.
Я взял Поручика за шкирку. Да-да, с Волком я проконсультировался. Штабс-капитана ему, в принципе, давать уже было можно, но так неинтересно. Он даже не поймёт, что его повысили. Так что я решил подождать, пока Затупок осознает себя. И тогда уже в торжественной обстановке официально повысим его. Ну, а пока…
— Помочь? — я спросил у Карамельки.
Та просто усмехнулась и отрицательно покачала головой. А затем, не выпуская из зубов дрыхнущего Цербера, в три прыжка запрыгнула на крышу усадьбы. А там, коротко разбежавшись, в
