Ксанское ущелье - Сергей Хачиров

… Конечно, Васо Хубаев и Габила Хачиров изрядно рисковали, облачаясь в чужие мундиры. Но уж слишком велик был соблазн сыграть роль тех, кого князья еще не знали, и из первых рук узнать, как собираются действовать новоявленные боевые дружины.

Ни капитана Внуковского, ни нового начальника уезда князья не видели, а умелые руки Нико так потрудились над тем, чтобы избавить от лишних волос заросшую физиономию Габилы и привести в божеский вид успевшего до глаз зарасти Васо, что лишь одно беспокоило: Амилахвари может признать в «новом начальнике уезда» своего оскорбителя. Но для этого князь должен был допустить, что Васо бежал из тюрьмы.

Нет, рассудили они, пока Амилахвари думает, что Васо Хубаев в тюрьме, сердце его спокойно, а бдительность спит.

— Позвольте мне, господа, в свою очередь представить хозяев сегодняшнего праздника, — церемонно раскланялся Амилахвари, старательно поджимая живот, чтобы казаться стройнее и легче на ногу.

— Не трудитесь, князь, — остановил его, подняв ладонь, капитан. — Его превосходительство нам так подробно все описал, что мы вполне отчетливо представляем, у кого мы в гостях. Кстати, для вас, князь, письмо.

Когда Дианоз, Асланбек и Авто доставили своих пленников в лагерь, в кармане капитанского мундира нашлось рекомендательное письмо Альфтана. Содержание письма и подтолкнуло Васо и Габилу к этой рискованной, но обещавшей многое операции. Альфтан просил князя посвятить капитана во все тонкости их боевых приготовлений и рекомендовал с помощью этого боевого, испытанного офицера установить взаимодействие между дружинами. Потому сейчас с главного и начал «новый начальник уезда» свою миссию.

— Капитан, вручите князю письмо.

Цагарели ревниво окинул взглядом Амилахвари. За одно это Черный Датико уже благодарил судьбу — не к кому-нибудь, а к нему, Амилахвари, прибыли начальник уезда и посланец самого губернатора. Теперь все будут знать, кто в уезде пользуется наибольшим вниманием и уважением нового губернатора. Уже не любимчик Бауэра — щеголь Цагарели, за супругой которого не прочь был поволочиться плешивый старик. «Пусть видят, пусть знают!» — радовался он, ерзая в кресле.

Капитан торжественно протянул губернаторское письмо.

Вздрагивающими от волнения пальцами Амилахвари принял его и уже хотел, повертев в руках, сунуть в карман, чтобы с упоеиием прочитать дома, в замке, как начальник уезда требовательно сказал:

— Читайте сейчас, князь. — Тихо, но вполне достаточно, для того, чтобы слышали остальные, он прибавил: — Письмо по прочтении должно быть уничтожено. Время опасное. Самое главное полковник велел передать на словах, не доверил бумаге.

Амилахвари читал письмо и принимал все более озабоченный вид, хотя самого распирало от гордости. Как же, два губернаторских посланца еще ни с кем словом не обмолвились, все около него стоят.

Он закончил читать и повернулся к уездному. С готовностью уездный чиркнул спичкой — черная полоска поползла по листу дорогой бумаги. Князь придерживал его короткими, толстыми, как купаты, пальцами и, боясь обжечься, перебирал из руки в руку. Не выдержал уездный, положил листок на свою широкую, смуглую ладонь, и огонек резво побежал по бумаге, пока не превратил ее в горку пепла.

— Минутку внимания, господа! — Уездный приглашающе махнул рукой князьям, и те, уступая друг другу свободное кресло, поспешили устроиться рядом. Уездный начальник понизил голос, чтобы не привлекать излишнего внимания: — Это даже хорошо, что мы встретились в такой непринужденной обстановке. Какому вражескому лазутчику придет в голову, что на народном гулянье, когда вот-вот начнется самое интересное — скачки, мы с вами обсуждаем важные государственные дела. Капитан, — кивнул уездный своему попутчику, — присмотрите, чтобы к нам пока никто не приблизился.

— Есть, господин уездный начальник! — кинул руку к козырьку капитан и тут же указал одной из княжеских служанок, прогуливавшей на длинной цепочке крохотную белую, пушистую, как шарик, болонку, чтобы она отошла правее.

Девушка испуганно задергала цепочку в сторону:

— Пошли, Зизи, пошли отсюда!

Уездный начальник между тем приступил к делу:

— Князь Амилахвари! Сколько человек вы поставили под ружье?

— Сто десять, господин уездный начальник.

— Сколько конных, сколько пеших?

— Пятьдесят и шестьдесят.

— Неплохо. Князь Цицнакидзе, а вы?

— Семьдесят, господин уездный!

— Неделю срока даю вам, чтобы довести дружину до ста человек. А у вас, Цагарели?

— Пятьдесят человек, господин уездный, — потупил голову князь.

— Никуда не годится, князь. Я доложу губернатору, что у вас, как у Цицнакидзе, семьдесят пять конников. Но я не всесилен. Пройдет неделя-другая, губернатор может нагрянуть сам. Как с припасами, господа?

— У меня по десять патронов на карабин, — сказал Цицнакидзе.

— У меня примерно то же, — поддакнул Цагарели.

— У вас, Амилахвари?

Амилахвари солидно засопел:

— У меня с патронами неплохо. У меня другая беда, господин уездный. У меня винтовок маловато.

— Капитан! — позвал уездный — Надо выделить из наших запасов… Сколько нужно винтовок, князь?

— Сорок!

— Есть сорок винтовок.

— Вам, Цагарели?

— Еще двадцать — двадцать пять дружинников я найду.

— Значит, двадцать пять? Приплюсуйте, капитан.

— Есть еще двадцать пять винтовок.

— Цицнакидзе?

— Мне хватит десяти.

— Капитан!

— Все ясно, господин уездный: приготовить семьдесят пять винтовок.

И тут Амилахвари поразил князей в самое сердце:

— Мне бы, господин уездный, пулеметчика одного.

— У вас пулемет есть?

— Есть один, — удовлетворенно крякнул довольный Амилахвари. — Приобрел в свое время по случаю.

— Капитан!

— Есть, господин уездный, обеспечим пулеметчика.

— Теперь вам слово, господин капитан. Присаживайтесь. — Уездный начальник встал и заходил вдоль стола, заложив за спину сильные, жилистые руки.

— Прошу внимания, господа, — сказал капитан, вольно откидываясь в широком кресле. — Господин губернатор поручил мне объяснить вам, почему в настоящее время необходимо воздержаться от каких бы то ни было притеснений подневольных и приписанных крестьян. Если мы просим вас о создании боевых дружин, то это прежде всего значит, что войск в уезде мало. А избежать массовых выступлений надо. Надо во что бы то ни стало. Абреки не страшны. Мы их загоним глубоко в горы. Главное — не дать искре упасть на сухой стог сена. В общем, с сегодняшнего дня до особого распоряжения господина губернатора — никаких экзекуций. Никаких изуверств. Нам известно, князь Амилахвари, что вы схватили и бросили в подвал своего замка родных Васо Хубаева и его бойцов.