Восемнадцатое мгновение весны. Подлинная история Штирлица - Эрвин Ставинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– По личному вопросу? – недоверчиво вскинула брови Флорентина. – Вы что же, знаете господина Лемана? – она не могла отказать себе в удовольствии, чтобы не поиздеваться.
– Еще бы, ведь он мой муж! – с вызовом заявила Маргарет.
– Ах вот как! Ваш муж! Так вот, господин Леман в моей квартире сегодня никого не принимает! Прощайте, госпожа! – и Флорентина захлопнула дверь прямо перед носом Маргарет.
Едва она вернулась на кухню, как в прихожей снова раздался звонок. Флорентина твердо решила не открывать и невозмутимо продолжала звякать кастрюлями и тарелками.
На этот раз Вилли оторвался от своего отчета и вышел на кухню.
– Кто это звонил? – поинтересовался он.
– А… какая-то личность, желает знать, кто здесь живет, – небрежно ответила Флорентина. – Но она вела себя слишком нахально…
– Она? Это что, была женщина?
– Да, если тебя так интересует, женщина! – Флорентина готова была рычать от злости. Она снова проговорилась. Просто наваждение какое-то сегодня…
Звонок раздался еще раз. Леман повернулся и направился к двери, но Флорентина быстро его обогнала и преградила ему дорогу.
– Вилли, пожалуйста, не ходи, я тебя умоляю… Не ходи… Не открывай дверь!
– Но почему, черт побери! – вспыхнул Вилли и отодвинул Флорентину в сторону, потом рывком открыл дверь и нос к носу столкнулся с женой.
– Маргарет! Ты?!.. Здесь?!.. Как ты сюда попала? – он растерялся и, не зная, что делать, беспомощно озирался вокруг.
– Заходи, пожалуйста, – наконец нашелся он и отступил вглубь прихожей.
– Я только что запретила этой даме входить в мою квартиру, – прозвучал резкий голос Флорентины за его спиной. – Пока я здесь хозяйка, так оно и будет! – она сорвала с себя фартучек и с гневом бросила его в угол.
– Послушай, Флорентина! – Вилли мучительно искал выход из положения и ничего путного не мог придумать. – Ну нельзя же так, в конце концов!
Флорентина молчала, не спуская глаз с Маргарет, а та по-прежнему оставалась у порога.
– Вилли, пойдем домой! – потребовала жена и сделала попытку взять его за руку.
– Ладно, нам с Маргарет надо поговорить в другом месте, – наконец решил он.
Быстро надев пиджак, плащ, шляпу, он, не прощаясь, вышел из квартиры, и они в молчании стали опускаться по лестнице.
Как ни складывались их отношения, но он знал, что она по-своему любила его, провела с ним много лет, и сейчас вести себя с ней грубо, хотя все происшедшее уже начало его злить, он все-таки не мог. Хотя бы из чувства уважения к ней.
Через несколько минут, заказав по чашке кофе, они сидели в кафе и молчали, не зная, как начать разговор.
– Извини, что так получилось, – наконец смущенно произнес он.
– Что ж, Вилли, вероятно, это даже к лучшему. По крайней мере, я теперь знаю, где мое место, – сдавленным голосом произнесла Маргарет.
– Ерунда! Ты всегда меня не понимала! Попытаюсь еще раз объяснить тебе!
– Пожалуйста, не старайся, не надо. Мне и так все ясно. Хотя мы женаты, знаю, что ты давно уже не со мной. Просто я молчала, ждала, чем все это кончится, и вот не выдержала! – по щекам ее поползли слезы. – Я все понимаю, но не могу понять лишь одного: почему ты не рассказал мне обо всем сам? Ты избавил бы меня от этих поисков и унижения!
Вилли осторожно взял ее за руку.
– Успокойся и выслушай меня. Мне непросто объяснить тебе! Ты знаешь, на какой службе я нахожусь и чем я там занимаюсь…
Маргарет резко выдернула свою руку.
– Может, ты скажешь, что в твою задачу входит… иметь с нею определенные отношения? Может, ты будешь отрицать, что у тебя с нею связь?
– Я это не отрицаю, – Вилли с трудом находил нужные слова. – Однако… Постараюсь…
– Не старайся, не надо, – перебила она его, – я думаю, что в твоем положении побывало много мужчин, но вряд ли кто-нибудь из них мог сказать, что это связано с его работой. Ты ведешь себя так, словно тебе приказали совратить эту женщину и ты, бедный, вынужден поступать так, страдая…
– Может быть, это действительно так, – пытался возражать Вилли, мысленно ко всем чертям посылая Эрнста, потому что только он один знал и мог подсказать Маргарет адрес Флорентины. – Может быть, когда-нибудь ты поймешь, – сказал он после продолжительного молчания, – я бы уже давно уехал в командировку в другую страну на несколько лет, если бы не моя болезнь. Тогда, быть может, ситуация разрешилась сама собой.
– Как же, разрешилась! Можно подумать, что ты там себе кого-нибудь не нашел бы! – съязвила Маргарет. – Твоя приятельница не производит впечатления девушки первой молодости. Наоборот, она, видимо, кое-что повидала на своем веку в свои сорок-то лет и…
– В тридцать пять, к твоему сведению, – не удержался Вилли.
– Да хоть и в тридцать два! Что же, во всей полиции не нашлось здорового мужчины, способного тебя заменить?
Она стала плакать.
– Да, ты всю жизнь обманывал меня, – шептала она сквозь слезы, – и почему я, дура, не послушалась родителей, которые говорили мне перед свадьбой, что все моряки – пьяницы и бабники! Теперь на старости лет приходится за это расплачиваться…
Они вместе вернулись домой.
Вилли молчал, чувствуя свою вину. Да, она всегда любила его, может, не всегда уважала, особенно когда сердилась и часто сгоряча говорила много глупостей, но она любила его ради него самого, и потому он чувствовал себя в долгу перед ней.
Пришло письмо из Швибута. Маргарет вскрыла конверт и стала его читать, а он рассматривал ее заплаканное, ставшее таким некрасивым лицо.
Вдруг он заметил, что оно залилось краской гнева. Видимо, в письме было что-то неприятное. Он не догадывался, что к ее гневу и стыду в связи с сегодняшним, добавились воспоминания, вызванные письмом, воспоминаниями о том времени, когда они вместе были в Швибуте, когда по вечерам Вилли рассказывал ей о своих мелких мужских переживаниях, особенно в молодости. Он был так мил, когда рассказывал, забавен и полон самоуверенности. Это был тот Вилли, которого она любила, со всеми его хорошими чертами и со всеми его слабостями… Да, она любила его тогда, очень любила таким, каким он был, отчетливо сознавая пределы его возможностей и его недостатки. А он! Он злоупотребил ее доверчивостью!
Это подлость с его стороны – путаться с другой женщиной… Эгоист, ему так захотелось – он так и поступил.
Обычно раньше Вилли спорил с Маргарет, разбивал ее рассуждения, изредка соглашался с ними или признавал их правильными. Это все его забавляло. Теперь он молчал, замкнулся в себе.
Для Маргарет, хотя она часто и злилась на мужа, совместное проживание все же было благом. Теперь, после всего, что произошло, совместная жизнь для нее стала пыткой. Между ними неотступно, почти осязаемо стояло то, о чем они избегали говорить и что их больше всего волновало: отношения между Вилли и Флорентиной.