Мы умираем за Игниум (СИ) - Киров Никита

Хотелось пить, но всю воду я выпил ещё с вечера, а просить охрану, чтобы принесли ещё, как-то не хотелось. Ещё наплюют.

— Тебе стоит отправиться на Дискрем, — сказал я. — Ты уже разобрался в риггах, тебя там точно возьмёт в один из домов. Даже не будут спрашивать, откуда ты. Им плевать на твоё происхождение, если умеешь управлять шагоходом. Хотя их там никто так не называет.

— Ну, здесь-то точно ловить нечего. А всё-таки, почему так вышло, что ты воевал вместо другого человека?

— Долгая история, — ответил я. — Хотя делать нам всё равно нечего. Мы же с Драганом росли в приюте. И вот Драгана как-то усыновили. Его приёмные родители когда-то работали в том самом приюте, я их хорошо помню. Мне кажется, они узнали о его происхождении. В общем, его забрали, а меня самого, когда мне исполнилось семнадцать, прогнали на улицу, что я не объедал других сирот. И тогда-то я и встретил Драгана ещё раз.

Я поправил цепь на руке. Слишком тяжёлая и стирает кожу. Но, подозреваю, когда я поеду на север, на меня их наденут ещё больше.

— Он старше меня на год, и его должны были взять в армию, как раз очередная война между домами начиналась. Но он мне это сразу не сказал, а позвал к себе, там меня накормили, напоили, а потом предложили кучу денег, если я отслужу вместо него хотя бы год.

— И заплатили? — спросил Ян.

— Не до конца, он мне до сих торчит, — я усмехнулся. — И уже не отдаст. В общем, мне после приюта делать всё равно было нечего, у меня тогда даже места для ночёвки не было. Так что согласился, деньги были неплохие. Вот и попал в десант ригги дома Лихтари. И в первом бою выжил только я один, остальных посекло от обстрела.

— Ужасно.

— Да. Но потом, когда бой кончился, я вылез из того месива наружу, и первый пилот, Анри, меня заметил. И, наверное, пожалел сопляка, взял к себе в экипаж, начал обучать. Там я и отвоевал тот год, и остался после. Обещанные деньги мне так никто и не дал, а идти мне всё равно было некуда. Я с ними был до конца. Сначала погиб Анри, а через год погибли остальные. К новому экипажу я уже не хотел привыкать. Знаешь, тяжело, когда гибнут друзья.

— Знаю, — сказал Ян.

— Так что ушёл в отставку, благо война уже закончилась, а новая ещё не началась, получил выходное офицерское пособие и промотал почти всё за три дня, — я засмеялся. — Радовался недолго, но было весело. А потом решил жить как-то по правильному, но без денег это не удавалось. И тут случайно встретил Драгана, а он начал хвастаться наследством. И мне предложил отправиться с ним. Не знаю зачем, но догадываюсь. Сначала думал, что он хочет опять, чтобы мы друг друга подменили, если у него в Академии потребовали бы доказать, что он умеет управлять риггой. Но вот сейчас что-то думаю, что причина была намного проще.

— И в чём?

— Да потому те деньги, что ему прислали на дорогу, он потратил на всякую хрень, костюмчики, всякие украшения. У меня ещё оставалось немного, и я, наивный придурок, купил билеты за нас обоих. А он потом меня послать хотел. Ну а дальше ты знаешь. Все увидели, как стреляют по вашей ригге, подумали, что вы там все сдохли, и начали искать того знаменитого героя. Нашли его, а он уговорил меня за пятьсот фламменов. А потом… ну, ты видел всё.

— Да уж, — Ян облокотился на свои колени и зевнул. — Расскажи кому, не поверят.

— Не то слово. В первый день, как попал сюда, подумал, что меня всё равно раскроют, так что хотел сбежать сразу. Потом подумал, что неплохо бы заполучить тот приз, с деньгами проще.

Судя по тому, как Ян напрягся, услышанное ему не понравилось.

— Ну а сегодня, то есть вчера, когда начались гонки, я решил, что мне ваша компашка нравится, и можно остаться здесь, с вами. Как оказалось, не очень хорошая идея. Но мне с вами нравилось. Было весело.

— А ведь Влад Радич делал намёки, — пробормотал Ян. — Но почему он сразу не сказал, а дождался конца гонок?

— Ты должен знать его лучше.

— Если бы, — Ян усмехнулся. — Его мой папа где-то нашёл. Сирота, жил у бандитов. Ещё когда Великая Война шла, всю их банду поймали и приговорили к смерти. Папе тогда было шестнадцать, Радич чуть помладше. В общем, когда началась казнь, папа его увидел и помиловал. И с тех пор Влад служит нашему дому. У него сын есть, учится здесь же, на другом курсе, помладше меня на три года.

— И что этот Радич делает для вас?

— Убивает, — сказал Ян серьёзным голосом. — Раньше, по крайней мере, убивал вражеских офицеров, однажды даже прикончил кого-то из Наблюдаталей другого Великого Дома, говорят. А потом, когда война закончилась, он занимался разведкой, насколько я знаю. Правда, знаю я так себе, я же был дома в последний раз больше десяти лет назад. Живём тут, и без разрешения не можем покинуть это место. Заложники, и правда заложники.

Он завалился на мешки и вытянул ноги.

— Я его честно говоря, боюсь. Если сестра прикажет, он мне глотку перережет. Он готов на всё, помню, когда отец погиб, Влад выследил всех, кто состоял в заговоре и убил, одного за другим.

— А что тогда случилось? — спросил я.

— Мой папа был одним из тех, кто смог установить большой мир между домами. Для этого он даже отказался от кровной мести дому Сантек, — голос Яна стал намного грустнее. — Он дожил до двадцати семи, самый старый мужчина Варга. Но его убили.

— Кто?

— Реваншисты. В основном офицеры из нашего дома и вассалы, кто хотел продолжения войны. Наследницей Катарина была, у нас же мужчины рано умирают, а женщины живут долго. Папа в основном занимался ей, ну а я… раз в неделю мы с ним гуляли по набережной Сильвы. Это вот кстати та самая река, что омывает остров, она начинается как раз недалеко от нашей столицы. Вот и в тот раз он взял меня с собой и рассказывал мне, как важно поддерживать мир.

Ян коротко засмеялся.

— Ни слова тогда не понимал, но слушал. У папы были большие надежды на мирную жизнь, что никаких войн на континенте не будет, и что мы достаточно сильны для того, чтобы никогда не воевать. А потом пришли они.

Он замолчал почти на минуту.

— Все в плащах и капюшонах, но даже я их узнал, не говоря об отце. И у всех были кинжалы. Это были престарелые генералы, которые без сражений жить не могли, они отцу в подмётки не годились, он бы просто мог от них убежать, позвать охрану и всё, заговору конец. Но отец остался, он закрывал меня своим телом. И когда всё закончилось, он лежал на досках, — Ян тяжело сглотнул, но продолжил спокойным голосом: — А я думаю зачем? Ему надо было бросить меня и бежать, я же даже не наследник, я не стою его жизни. Это не равноценно, это он должен был выжить, а я-то всё равно был не нужен.

Он повернулся набок. Цепи звякнули.

— Долго об этом думал и жалел. Потом, уже здесь, сдружился с Адамом Сантеком. Мы с ним много говорили об этом, и он пытался меня успокоить. Вроде бы это получилось, но ты видел, как погиб Адам. А я тогда выжил, — Ян вздохнул. — Мне его не хватает. Но тогда я решил, что хватит с меня этого, я не хочу увидеть, как другие умирают, особенно мои друзья. И я пообещал себе, что пока жив, буду делать всё, чтобы они выжили.

— Поэтому ты пошёл меня спасать?

— Не знаю. Может быть, — Ян приподнялся на локте. — Ты меня тоже тогда успокоил. Сначала ты мне понравился, но потом, когда я увидел, как ты сражаешься, мне стало страшно. Я боялся, но не тебя, как тогда сказал, а что сам стану таким же беспощадным. Но ты показал мне, что та твоя сторона, хоть и часть тебя, но ты живёшь другим. Тут важное слово именно живёшь. Ты возился с нами, помогал советами, направлял всех, как командир и старший брат. Так что… я многому научился. И мне тебя будет не хватать. Серьёзно.

— Мне тебя тоже. И всех вас.

За дверью захрапел охранник, второй бродил неподалёку от него, но третий, который стерёг нас снаружи, пританцовывал от холода. Я и сам подмёрз. Не схватить бы простуду, но какая уже теперь разница? Я зевнул.

— Надо немного поспать, — сказал я. — А то, чувствую, мне это позволят нескоро. Давай, уже двигайся, а то не влезу.