Перекресток одиночества 4: Часть вторая (СИ) - Михайлов Дем (Руслан) Алексеевич

— Вот как… — сказать что я был удивлен, значит ничего не сказать — Но почему все же русский язык?

— А ты ведь совсем не дурак, Тихон. Ты очень умен. И умело контролируешь свои эмоции. И себя держишь под постоянным контролем. Ешь много, пьешь мало. Ведешь себя со мной очень осторожно. Ты совсем не сонный послушный мужичок, каким мне тебя описывали до твоего появления здесь.

— Ну… — я пожал плечами — Иногда полезно прикинуться ветошью.

— Как-как? Что такое ветошь?

— Тряпкой — чуть переиначил я — Иногда полезно прикинуться тихой вялой тряпкой. Особенно если вдруг оказался в летающем кресте на чужой планете…

Вангур рассмеялся, заставив вздрогнуть задремавшего Айтана:

— Разумно! Закуривай еще одну и выпьем по большому стакану тулры! Мы фурриары пьем много, но трезвеем быстро. Такова особенность наших организмов — и это воздействие нашей родной планеты. Ты бы не смог прожить там долго, Тихон. Для тебя наш мир токсичен.

— Жаль — признался я — Хотел бы побывать… но это так — мечта. Мне и здесь неплохо.

— А домой — не хочешь? — наливающий алкоголь фурриар уставился мне в глаза, при этом его рука даже не дрогнула, продолжая лить в бокал тонкую струйку их водки.

— Очень хочу — честно ответил я — Безумно хочу. Это ведь дом. Ну и…

— Свобода?

— Она самая.

— Оказавшись здесь, Тихон, ты вытащил счастливый билет. Да он в один конец. Но все же счастливый. Живи, трудись, наслаждайся каждым днем тепла, безопасности и созидательного труда.

— Да так и планировал.

— А однажды может выбьешься в люди, как говорят у тебя на родине — заметил он, приглашающе кивая на полный бокал.

Подняв его, я первый раз широко улыбнулся:

— И это тоже планировал, господин Фурриар. Кто не мечтает выбиться в люди?

— А ты мне нравишься, Тихон — он рассмеялся, и мы со звоном ударили бокалами друг о друга.

Он выпил до дна. Я тоже. Хотя последнюю треть дотягивал, уже не ощущая рта — как заморозило. Такое ощущение, что сейчас можно зубы рвать безболезненно.

— Но почему — русский? — повторил я, едва выговаривая слова.

— В Россию привел первый пробитый в твой мир телепорт — ответил Вангур и с аппетитом захрустел соленым огурцом — Прямиком в тайгу. Дело это непростое — первые ходы пробивать на такие расстояния. Так что знакомство с твоей планеты началось именно с России. Сначала изучали, задумывались над тем, где разместить выгоднее главную базу, с какой страной лучше начать контакт… а потом у вас началась эпоха страшных войн и людей стало проще забирать так же, как вы забираете огурцы с грядки. Раз — и человек исчез. В те времена погибли миллионы. Без вести пропали сотни тысяч — выбирай не хочу. Может это еще одна причина, по которой контакт между цивилизациями стал просто не нужен? Закуривай, Тихон. Закуривай. Хочешь сигару? Ваша. Хорошая. И ее мы без спроса не брали — купили. Как и все остальное земное.

«Значит людей похищают — а сигареты покупают?».

Словно прочитав мои мысли, Вангур усмехнулся:

— У вас на Земле пропавший товар ищут куда старательней, чем пропавшего человека.

— А у вас не так?

— У нас не так. Порядка куда больше. Хотя нет такой свободы как у вас. Что с вас взять — дички и живут по дикому.

— Да почему мы дички то? — я даже обиделся — Мы умные. Создали немало. Придумали того больше.

— Во многом ваша цивилизация опередила наши — согласился фурриар — Вы дички не для нас, Тихон. А для тех, кто создал нас всех, раскидав рассаду по планетным грядкам. Вот эта планета, где мы с тобой сейчас сидим под толщей камня и льда, наслаждаясь тулрой и беседой двух умных индивидуумов, принадлежит умной и во многом обогнавшей нас цивилизации. Они наши старшие братья. Они развивались быстрее всех нас. Необычней всех нас. Вот уж кто-кто — а они точно пошли своим путем. У вас телепортации нет.

— Нет.

— И у нас не было. Сейчас есть, но технология подаренная. При этом они и развивались куда быстрее нас всех. И знаешь почему?

— Почему? — я решил не озвучивать своих выводов, оставляя главную роль умника собеседнику. А ему эта роль явно очень нравилась.

— Потому что к ним постоянно являлся истребитель всего живого на их планете. Он забирал тысячи, потом десятки тысяч и больше! И им пришлось сделать выбор — либо развиваться в разы быстрее, либо умереть. Они выбрали первое. Но это и вашей цивилизации не в новинку — чуть ли не все свои главные изобретения вы сделали во время бушующих истребительных войн. А знаешь почему он постоянно являлся к ним, но не к вам? Да и к нам заглядывал куда реже — хотя это случалось.

— Э-э-э… потому что мы дички?

— Да! — он опрокинул в себя еще одну порцию, затушил сигару и вытащил из пачки обычную сигарету — Вы почти несъедобные, Тихон. Земляне — дички. Будь у тебя выбор, чтобы ты предпочел съесть? Вкусное сладчайшее спелое яблоко или крохотный твердый горько-кислый дичок, что вряд ли переварится в твоем кишечнике?

— Ну… тут выбор очевиден. То есть мы земляне — просто невкусные?

— Почти несъедобные. Так говорили ученые, когда еще вели свои изыскания. Планета Земля как та яблоня на земле твоей бабушки — в еду плоды уже не годятся, осталось только срубить дерево и посадить новый саженец. Так?

— Да вы что — вырвалось у меня — Не надо!

— И не надо — улыбнулся Вангур — А ты молодец, Тихон. Радеешь за своих. Молодец. Не переживай — я ведь что говорил про вкус винограда?

— Что он зависит от земли, где посажен?

— Молодец — повторил Фурриар — Мы все — продукт окружающей среды. Мы — продукт наших планет. И поэтому мы разные. Исходя из этой теории — чтобы ты не посадил на планете Земля… все одно вырастет то же самое, что растет сейчас. Повторим по порции тулры? Или взглянем на земной виски?

— Давайте виски — кивнул я, усаживаясь поудобней — Если только я вам не надоел, господин Вангур. Слушать я люблю умных людей, а вот сам так красиво не умею разговаривать.

— Не прибедняйся, Тихон. Ты хитрый жук — и я это уже понял. Но старательный — и это мне по душе. А еще мне скучно… мне очень скучно здесь, Тихон. Я, Вангур, был тот, кто учился на дипломата — для этого и изучал ваш язык. Но все отменилось. И из дипломата я превратился в начальника кухни… Вон там виски. Дотянешься?

Я дотянулся. Вопросительно глянул, получил милостивый кивок и разлил всем поровну, попутно выглядывая на столе пищу пожирнее — уже для себя. Мы снова выпили. Айтан приткнулся к краю дивана и провалился в сон. Захватив куском хлеба мясного студня, я торопливо прожевал, хотел уже задать вопрос, но в комнату вошел уже виденный мной в «учетном отделе» фурриар, и я вскочил, чтобы уступить ему место.

— Сиди спокойно и кушай — чуть сердито прикрикнул на меня Вангур.

На вошедшего он не обратил никакого внимания. Да и тот, пробурчав что-то непонятное, с полминуты сканировал стол пристальным трезвым взглядом, наконец выбрал, подхватил за горлышко литровую бутылку с земной водкой, овальное блюдо с запеченной рыбой, предварительно уронив сверху несколько ломтей хлеба и гроздь мелких помидоров, после чего вышел в коридор.

— Мы… не особо компанейские — пояснил Вангур, втыкая вилку в соленый огурец — Но это здесь, а не вообще. Просто надоели мы друг другу за долгие годы хуже горькой репы — как вы говорите у себя на родине.

Я не стал исправлять его мелкую ошибку, просто кивнув.

— Поэтому даже празднуем теперь врозь… — прожевав огурец, фурриар вздохнул, явно думая о чем-то не слишком радостном, но затем взбодрился, махнул опустевшей вилкой и улыбнулся:

— Но это обычные житейские мелочи у тех, кто провел здесь годы и годы. Твой кухонный путь только начался, Тихон. Поэтому мой тебе совет — старайся жить работой, а не соседями по общежитию. Скоро ты надоешь им, а они тебе. А вот работа не надоедает никогда. Мы фурриары работоголики. Едим много, пьем много, работаем очень много. В свободное от работы время читай книги — тут неплохая библиотека на русском и других земных языка. Что тоже неплохо, кстати — учи чужие языки. Луковианский знаешь?