Завещание чудака - Жюль Верн

Местность, по которой с необыкновенной быстротой проезжал поезд, по-видимому, не останавливала на себе внимания его пассажиров. Да и были ли пассажиры? Без сомнения, да, так как время от времени две головы показывались в вагонном окошке и тотчас скрывались, две отталкивающие физиономии самого свирепого вида. Порой стекло окна опускалось, и из него высовывалась широкая волосатая рука, которая стряхивала пепел с короткой трубки и тотчас скрывалась.

Возможно, северная и центральная часть Калифорнии скорее привлекала бы внимание этих путешественников. Там на удобных пастбищах пасутся тучные стада овец и коров, отменно культивированные поля производят много пшеницы, ячменя (его стебли достигают пятнадцать футов), маиса, сорго и овса. Встречаются также плодовые сады, в которых зреют персики, груши, вишни, клубника — целые рощи фруктовых деревьев, и, наконец, виноградники, составляющие треть сбора всей Америки. Все эти богатства родит необыкновенно щедрая, неистощимая почва, которая обслуживается превосходной оросительной системой. В Калифорнии совершенно особый климат. В сентябре там гораздо жарче, чем в июле. Далеко не все ураганы, зарождающиеся на громадных пространствах Тихого океана, обрушиваются на земли штата. Некоторые затихают, столкнувшись с прибрежными скалистыми цепями, другие разбиваются о хребет Сьерры-Невады. А в горах проливаются настоящие ливни, чрезвычайно благоприятные для хвойных пород — елей, сосен, тисов, кедров, лиственниц, кипарисов, на высоте от пятисот до шестисот туазов, покрывающих горные склоны. Здесь встречаются секвойи, деревья-гиганты, эти великаны имеют в окружности не менее 60 футов при высоте в 300 футов.

Только не думайте, что земля, по которой ехал маленький поезд, совершенно неплодородна. Воды реки Сан-Джоаким и ее притоки сделали и эту область вполне пригодной для сельского хозяйства. Но для обоих путешественников вид ее был так же скучен, как и пятьдесят лет тому назад, когда люди еще не приложили к ней рук. Кто же они, откуда явились и куда стремились? Может быть, как многие их пылкие соотечественники, на новые золотые прииски? Ведь позволительно надеяться, что шесть миллиардов франков, извлеченных за последние сорок лет, не вконец еще истощили золотоносные жилы в этой почве (содержащей, кстати, и другие драгоценные ископаемые — с 1850 по 1886 год там добыли не менее ста тысяч киновари и ртути).

Как бы то ни было, паровоз продолжал мчаться во весь дух, и в одиннадцать часов утра, прогудев несколько раз, остановился у города Килер. Два человека выскочили из вагона. Багаж их был крайне несложен: чемодан и корзинка с провизией, очевидно, еще не тронутой, да по одному ружью за плечами. Кинув машинисту «ждите!», они направились к человеку, который, очевидно, их дожидался.

— Экипаж здесь?

— Со вчерашнего дня.

— Едем же!

Минуту спустя оба путешественника сидели в комфортабельном автомобиле, снабженном мощным механизмом, и быстро мчались на восток.

Хотя оба путешественника воздерживались от обычной для них вспыльчивости, не кричали ни на машиниста (без малейшего опоздания доставившего своих пассажиров), ни на водителей (подавших к станции автомобиль), читатель узнал, конечно, старого флотоводца и его верного спутника. Мы оставили потерпевшего кораблекрушение коммодора в телеграфном бюро Ки-Уэста, куда пришла телеграмма, принесшая ему новый удар. Она отсылала коммодора из Флориды в Калифорнию, с одного края Соединенных Штатов в другой — с юго-востока на северо-запад! И мало того, в огромном штате покойный Гиппербон не мог выбрать ничего лучшего, чем Долину Смерти, откуда игрок мог выбраться, только уплатив тройной штраф. А потом возвратиться в Чикаго! И это после такого блестящего дебюта!

Когда Годж Уррикан благодаря энергичным растираниям и лекарствам пришел в себя и узнал содержание телеграммы, он испытал сильнейшее нервное потрясение, выразившееся в таком приступе бешеного гнева, какого даже Тюрк никогда еще не видал. Это моряка и поставило на ноги.

Тогда коммодор и узнал, что в Ки-Уэсте нет ни одного судна, готового к отплытию в один из портов штата Алабама или Луизиана, и превратился в Прометея[160], прикованного к скале, а его сердцу грозило быть растерзанным коршунами, носящими имена Нетерпение и Бессилие! Действительно, в ближайшие две недели он должен попасть из Флориды в Калифорнию и из Калифорнии в штат Иллинойс. (Несомненно, слово «невозможно» существует на всех языках, даже на американском, хотя и говорят, что энергичные янки вычеркнули его из своего словаря.) Какая жестокая необходимость и какая тяжелая рана для игрока — прекратить борьбу, а для оранжевого флага — склониться перед флагами лиловым, синим, голубым, зеленым, желтым и красным! Но прав тот, кто утверждает, что на этом свете хорошие и дурные случайности чередуются нередко с быстротой электрического тока.

В тридцать семь минут первого семафор порта Ки-Уэст дал сигнал о появлении судна в открытом море на расстоянии пяти миль. Толпа любопытных, собравшихся перед телеграфной конторой, с Годжем Урриканом и Тюрком во главе, бросилась к берегу. Какое-то судно показалось вдали — дым парохода расстилался на линии горизонта. Раздались взволнованные голоса:

— Пристанет ли корабль в Ки-Уэсте?

— Если да, то отчалит ли в тот же день?

— И в какой из портов: в Новый Орлеан, Мобил или Пенсаколу?

— И позволит ли его ход совершить рейс за сорок восемь часов?

На все вопросы даем положительный ответ.

Один из самых быстроходных пароходов в торговом флоте США «Президент Грант» пришвартовался в Ки-Уэсте и, простояв там несколько часов, отправился в порт Мобил. При хорошем море, при легком юго-восточном ветре «Президент Грант» шел с максимальной скоростью, делая двадцать миль в час, и пришел в Мобил ночью двадцать седьмого мая. Щедро расплатившись, Годж Уррикан в сопровождении Тюрка сошел с корабля и вскочил в первый же поезд до Сент-Луиса. Оттуда, после известных уже дорожных приключений, коммодор благополучно прибыл в Топику, потом по Тихоокеанской железной дороге в Огден, а потом в Рено, откуда в семь часов утра он направился на станцию Килер. Но между Килером и Долиной Смерти никакого пути сообщения не было — ни почтовых карет, ни перекладных. Проехать же верхом в такой короткий срок около четырехсот миль туда и обратно по извилистой, неровной дороге, о которой к тому же давно идет дурная слава, просто невозможно.

Изобретательный ум Годжа Уррикана не отступил и в новых обстоятельствах: моряк послал телеграмму в Сакраменто с просьбой выслать для него автомобиль на станцию Килер. В ответ автомобиль усовершенствованной системы в назначенный час, с полным баком горючего, ждал пассажиров у платформы.