Лич добра и поддержки (СИ) - "RedDetonator"

Бедолага даже не подозревает, какую судьбу я ему уготовил. Он обречён на окончательную смерть, потому что с такими знаниями нельзя не то что жить, даже нежить противопоказано. Я, можно сказать, доктор, у меня диплом врача общей практики где-то лежит, не знаю где и лежит ли, но, тем не менее, поэтому диагноз Шестопалову ставлю однозначный — окончание своей работы он не переживёт. Хотя допускаю, что он всё прекрасно понимает, но противиться прямому приказу своего повелителя не может.

Я бы мог оставить его нежить, но риски слишком велики. Программа, модулирующая работоспособные порталы — это такая штука, ради которой ко мне может нагрянуть Протекторат. Савол как-то говорил, что у них тысячи одарённых профи тратят десятилетия, чтобы выковырять что-то работоспособное, а моя программа позволит искать новые порталы за часы и с участием одного человека. Шестопалов, какой бы хороший кофе не варил, обречён.

— Да, конечно, — кивнул я ему. — Уайетт, Стрэйн, сопроводите нашего айтишника к его месту работы.

Шестопалов ушёл, а я продолжил наблюдать за работой станка с ЧПУ.

Пробная деталь имеет малые размеры, но скоро мы перейдём на ещё более мелкие детали — капсюльный замок, который я помню из чертежей, переданных Горенко, имеет пятнадцать деталей, которые мы будем производить массово. Это самый простой капсюльный замок из доступных, который вообще можно было теоретически воспроизвести в моих хуёвых условиях Адрианополя — я тогда из компетентных мастеров имел только себя… Сейчас же, с обретением фрезерного станка с ЧПУ, мастера вообще не нужны, достаточно специально обученной обезьянки, которая будет устанавливать заготовки и выбирать правильные проекты. Обучим обезьянку, достанем нужное количество заготовок и будем производить мелкосерийные мушкеты с капсюлями.

— Посмотрите на этого красавца! — воскликнул я, когда освободил от держателя почти штык.

Шероховато, конечно, но тут нет ничего, чего нельзя устранить шлифовальным станком.

Иду к ленточнопильному станку и срезаю два держателя, после чего иду к шлифовальному станку.

Новая лента с абразивом уже установлена, поэтому я быстро шлифую грани штыка и любуюсь результатом. Впервые в жизни и нежизни работаю с фрезерным станком, а уже получается такая красота!

Фиксирую штык в тиски и беру в руки метчик. Делаю резьбу, сдуваю стружку и начинаю накручивать штык на образец ствола мушкета. Чтобы резьба не стиралась, наварил на стальной ствол ограничитель, который и будет принимать на себя всю ударную нагрузку от штыка. Наверное, резьбовое соединение — это так себе решение, но зато без склонных к разбалтыванию и ослаблению пружинных защёлок и требующих отвёртки хомутиков, также не очень надёжных.

Стволы мушкетов будут стальными, как тестовый образец — высверливаем на станке, сверлом одностороннего резания, найденным в одном из японских СТО. Я лично наварил это сверло на длинный стальной шест такого же диаметра и сейчас мы почти не ограничены в глубине сверления ствола. Как делать нарезы я знаю, но, пока что, обойдёмся гладкостволом. Средневековый способ создания нарезов показался мне слишком нетехнологичным, а современный оказался слишком технологичным, поэтому пуля Нейслера (1) — это наше всё!

— Так, следующая деталь… — подошёл я к компьютеру при станке, исполняя роль специально обученной обезьянки. — Пошла!

Фреза переехала на соседнюю заготовку и начала пробуривать себе путь к полю будущей заготовки. Шестопалов обмолвился, что это старый станок, созданный в конце 00-х годов, а сейчас есть лазерные резаки, но это, как я понял, имеет мало отношения к фрезерованию. Впрочем, на ус намотано.

Курок с ударником был изготовлен за четыре минуты, его только на ленточнопильном отсечь и слегка отшлифовать. Следующей деталью было замочное ложе, после него пошла личинка… Смотрю на это, как мотылёк на лампочку — завораживающее действо.

Когда станок отработал положенное, взялся за доводку изготовленного, после чего предварительно собрал и понял, что всё идеально точно — от моих мастеров такой точности ни в нежизнь не добьёшься.

Ставлю посуду и наливаю в неё состав для холодного воронения. Благо, на баночке пишут не только на японском, но и на английском языке.

Выжидаю отмеренное время и извлекаю воронённые детали. Теперь надо дать им обсохнуть и всё, можно пользоваться.

К сожалению, всё на фрезерном станке не сделать, поэтому некоторые вещи я изготавливал на других станках. Например, подстержник, затравочный стержень и прочие детали, требующие винтового соединения. Пружины ещё пришлось делать из пружинного металла, что никак не получится на ЧПУшнике. Восемь деталей из пятнадцати требуют приложения ручками, поэтому полной автоматизации не получится. Тем не менее, почти половина деталей по нажатию левой кнопки мыши — это круто!

Занимаюсь изготовлением остальных деталей. В принципе, ничего сложного, главное — не проебаться с резьбой…

Уложился в тридцать минут, если считать с холодным воронением деталей. Сильно выручает то, что тут их всего пятнадцать. Это прямо круто.

Собираю итоговое изделие и размещаю его в ствольной коробке тестового образца.

— Сейчас и посмотрим…

Выхожу во двор, где размещено стрельбище и заряжаю бумажный патрон в патронник. Пистолетный капсюль помещаю на носик затравочного стержня, после чего взвожу мушкет. Беру прицел на центр деревянной мишени, разбитой на сектора с миллиметражом, после чего нажимаю на спусковой крючок. Шипит капсюль, затем происходит детонация пороха — где-то полсекунды на всё про всё. Пуля вылетает с шиком и блеском, после чего врезается в мишень, на пять сантиметров выше центра. Тут двадцать метров и такой разброс — это говённый результат. Для современного оружия, но не для гладкоствольного мушкета. Впрочем, нужно больше статистики.

Перезаряжаю мушкет и делаю очередной выстрел. Восемь с половиной сантиметров отклонения и передо мной завеса из дыма. Что круто сейчас на Земле — дым очень быстро оседает, потому что все продукты горения быстро замерзают к хренам. Тут же облако от двух выстрелов существенно ухудшает обзор. Казалось бы — десять с половиной грамм, а сколько дыма…

Последовательно отстрелял ещё восемь выстрелов, с паузами на оседание дыма, после чего пошёл уточнять результаты. Максимальное отклонение в произвольном направлении — четырнадцать сантиметров и восемь миллиметров, минимальное — пять сантиметров и три миллиметра. В среднем, пули ложатся с отклонением где-то в шесть-восемь сантиметров. В центр мишени не попал ни разу, но это неудивительно. А вообще, с такой возросшей точностью стрельбы, не портящейся от работы ударно-кремневого замка, с которым никогда не можешь быть уверен, что вот сейчас точно выстрелишь, работать приятно.

Теперь осталось найти капсюли. Вот только где?

До полицейского участка мы так и не дошли, потому что я искал медь, но нашёл золото. К слову, токарный станок питается от солнечной батареи, установленной на крыше. Пока одна, но в планах уставить всю крышу её сёстрами, причём сделать так с каждой трёхэтажкой этого города, чтобы каждый дом был энергетически независим и дизель мы врубали бы только в самом крайнем случае. Аккумуляторы я поставил в подвале, но это временное решение, потому что надо строить отдельное помещение, где будут подключены все имеющиеся аккумуляторы, а то ёмкость у них не безграничная и объёмов подвальных помещений будет мало, чтобы пережить ночь. Опять копать и провода тянуть…

Но выходом в Японию я был крайне доволен, хоть и не удалось добраться до полицейского участка. Есть шансы, что мы достанем там мощные стволы, которые обратим против вегмов. Ещё полицейские бронежилеты, которые обеспечат отличную защиту от мушкетов, на которые у меня нет монополии, ещё спецсредства — куча всего полезного.

— А теперь придётся поработать, — произнёс я, возвращаясь в мастерскую и садясь за компьютер.

Пришла пора сделать портативный ритуальный круг из стали. Чтобы можно было не маяться с начертанием, а насыпать песок в углубления — это ускорит создание портала с часов до минут. Можно было давно изготовить что-то подобное из дерева, но я не такой рисковый, пусть и мёртвый. Одна активация с нарушением целостности круга — пацаны, доставайте серебро, к нам пиздец пришёл…