Ты моя, Эмилия (СИ) - Лис Алеся

— Вы хотите сказать, что до сих пор замужем? — поднимает брови Морис.

— Нет, — качаю головой. — С отцом Есении мы по законам церкви и магистрата города не женаты.

И это полная правда, ведь мы с бывшим мужем не венчались, а в ЗАГСе родного города хранится бумажка, что мы больше не состоим в браке.

Король немного успокаивается, паладины понимающе гадко улыбаются, но никак не комментируют.

— Папа маму не любил и обижал, — подает дрожащий голосок Сеня. — И меня не любил тоже. Кричал все время.

Мужчины молча переглядываются, и в их глазах вместо пренебрежения появляется толика сочувствия. Хотя, как по мне, сие снисхождение нам вовсе не нужно.

— А как вы в Колчестере оказались, Есения? — тут же переключает внимание на нее Морис.

— Мы шли по лесу и заблудились, — объясняет дочь, наконец, немного перестав бояться.

— Откуда шли? Куда? — словно горох из мешка сы́пятся вопросы, но Сеня отворачивается и прячет лицо у меня на груди.

Понимая, что своим напором он только испугал ребенка, паладин кидает взгляд на меня.

— Леди Эмилия, так, может, вы нам ответите? Только о Торне потрудитесь не упоминать. Наш человек побывал в этой милой деревушке и выяснил, что о вас там и слыхом не слыхали, ─ в словах главного следователя слышится ехидная насмешка и затаенное издевательство.

Легенда рушится как карточный домик. И я понимаю, что каков бы не был мой ответ, какую бы историю не придумала взамен раскрытой, они найдут время и ресурсы ее проверить, и тогда будет еще хуже.

Когда-то давно, еще в школе, нас учили, что правду говорить легче всего на свете. Я всю жизнь старалась следовать этой истине и ни капли не пожалела. Теперь же мне кажется, что слова, которые должны пролить свет на историю нашего появления, раскаленным железом обжигают горло.

Смотрю на притихшую дочь, перевожу взгляд на короля, который, сложив руки на груди, ожидает ответа, а потом встречаюсь взглядом с Лендоном, который едва заметно мне кивает. Удивленно округляю глаза, понимая, что камердинер предлагает мне сознаться, и получаю еще один подтверждающий кивок.

— Вы правы, — кидаюсь словно в омут с головой. — Мы из другого мира.

Допрашивающий довольно откидывается на спинку стула. Его напарник все также сосредоточенно продолжает писать, ни на секунду не отрываясь от блокнота, перо мелькает как заведенное, выводя затейливые узоры на желтоватой бумаге. На короля я смотреть избегаю.

— Думаю, его светлости Дориану ан Риелю, герцогу Колчестерскому будет весьма любопытно узнать такие изумительные детали вашей биографии, — ехидно улыбаясь, заявляет Морис.

В душе начинает подниматься волна раздражения, и я огромным усилием воли сдерживаю ее, хотя мне очень хочется сейчас вылить вот этот самый уже довольно-таки остывший чай на голову наглому паладину.

— Возможно, — соглашаюсь, делая непроницаемое лицо. — Но его светлости уже давно об этом известно. От жениха у меня секретов нет.

Мужчина недоверчиво щурится, а Кеган от удивления выпускает ручку. Она, оставив уродливую кляксу на листе, катится по столу и со слабым стуком падает на пол.

— Я думаю, — поднимается на ноги король, а за ним и все присутствующие, соблюдая правила этикета. — На этом беседу можно закончить. Все остальное мы решим уже в кругу семьи.

От удивления чуть не сажусь обратно на диван, чувствуя, как подкашиваются колени. Это что получается, гнусный король встал на мою защиту и выдворяет следователей? Хотя его “Выясним в кругу семьи” меня пугает, но паладины и то место, куда они хотят меня отправить, еще больше.

Для законников сие тоже становится сюрпризом, они, видимо, желали меня помурыжить намного дольше, возможно думали, что я буду отпираться, выкручиваться, врать, а когда правда вскроется, то навешать на меня еще дополнительных обвинений. А не тут-то было.

Видя, что я немного расслабилась, Сенька, все еще липнущая к моему боку, отстраняется и, выпрямив спину, уверенно вскидывает подбородок, совсем как маленькая леди. Только вот глаза ее выражают облегчение из-за того, что неприятные дяди уходят.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вернее они пытаются уйти, но Кеган, вспоминает о ручке и ныряет под стол в поисках оной, а Морису не остается ничего другого, как подождать рассеянного напарника у дверей. И пока я обеспокоено наблюдаю за паладинами, король переключает внимание на Есению. Его рука протягивается к головке моей дочери, то ли для того, чтоб погладить, то ли для еще какого-нибудь ободряющего жеста, но Есю это пугает ни на шутку. Она стремительно откидывается назад, плюхаясь на диван, а в его величество летит моя чашка, по самые карая наполненная чаем.

Видимо, у меня просыпаются все материнские инстинкты, потому что в этот момент мне кажется, что время замедляется, тянется, как жвачка, расплавленная на солнце, а мои действия, наоборот, ускоряются. Я невероятным усилием хватаю Сеню за шиворот и буквально толкаю ее в руки Лендону. Король успевает уклониться, а фарфоровая посудина ударяется об стену, позади него и, разбившись на мелкие осколки, осыпается на пол, оставляя после себя громадное уродливое мокрое пятно. Оно мне напоминает большого мохнатого паука, который, растопырив все свои восемь мерзких лап, плетет липкую паутину. И эта паутина для меня.

Кеган так и продолжает сидеть под столом, смотря на меня широко открытыми глазами. Морис приобретает охотничью стойку, словно гончая, учуявшая лакомую добычу, и делает несколько шагов по направлению ко мне. Король уже давно находится за спинами своей охраны, которая направляет на меня обнаженные клинки.

Давлюсь судорожным вдохом, чувствуя, как ужас и отчаяние охватывает меня. Сеня, доченька, как же тебя спасти? Мысли проносятся в голове со скоростью света, и я уже знаю, что должна сделать. Это единственный выход, чтоб не тронули дочь.

— Извините, ваше величество, — покаянно склоняю голову. — Я не хотела. Моя сила вырвалась из-под контроля. Это следствие нервного напряжения и переутомления, а не гнусных помыслов навредить вам.

Краем глаза облегченно замечаю, что верный Лендон, пока никто не обращает на него внимания, тихо вместе с ошарашенной Есенией пробирается к двери.

— Так у вас есть способности? — гадко скалится Морис. — И вы покушались на короля!

— Это была случайность, — даже не поворачиваю голову к нему, пристально всматриваясь в глаза монарху. — Простите, ваше величество.

Король молчит. Это молчание немым приговором отпечатывается у меня на сердце. За покушение на жизнь венценосной особы грозит смертная казнь. Не важно кто это: жена, брат, сын. Родственные связи, положение в обществе, деньги тут не имеют значения. Меня может помиловать лишь сам монарх. Если ему захочется.

Его величество тоже не отводит от меня взгляда, но приказывает стражникам опустить оружие.

— Я верю вам, леди Эмилия, — наконец говорит он. — Но вы опасны для общества, несдержанны, неконтролируемы. Чашка вряд ли может нанести большой вред, но если бы на ее месте оказался кинжал или нож? Именно по этой причине испокон веков паладины разыскивали выходцев из других миров. Пришельцы необучаемые, необузданные, неистовые в своей силе и очень вспыльчивые, поэтому, несмотря на громадный магический потенциал, мы предпочитаем изолировать их.

Опускаю голову и сжимаю изо всей силы кулаки. Единственное, о чем я сейчас могу думать, это о дочери. Слава Богу, она в безопасности. О Сене теперь есть кому позаботиться. Рано или поздно ищейки все равно узнают, что у нее магический дар, но Лендон успеет спрятать моего ребенка. Дориан ему доверяет, да и по реакции верного камердинера я поняла, что он в курсе всех наших тайн, не зря же так быстро кинулся выводить Есению. Мне же остается только молиться за них.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Пройдите с нами, Леди, — подходит ко мне Морис и аккуратно берет за локоть. Кеган, с горем пополам, выбирается из-под своего укрытия и становится по другую сторону от меня.

— Прощайте, Эмилия, — говорит его величество. — Вам несказанно повезло, что это была всего лишь чашка, иначе этим случаем занялась бы моя служба безопасности, а не паладины.