Безлимитный поединок - Гарри Каспаров

Больше года я ждал от Карпова шахматного анализа этой важной партии. За это время ее исследовали вдоль и поперек многие специалисты, в том числе и я сам. Но нам всем хотелось знать точку зрения Карпова на этот счет.

По этой причине и появилось на свет мое открытое письмо Карпову, опубликованное в феврале 1987 года в журнале «64 — Шахматное обозрение». Вот некоторые выдержки из него:

«Обращаюсь к Вам не как к главному редактору «64», а как к своему давнему соперницу, с которым мне пришлось сыграть немало захватывающих, поединков за шахматной доской. К сожалению, партии матчей на первенство мира нередко остаются в истории с поверхностными, сиюминутными комментариями, сделанными в пылу борьбы. Тем большее значение приобретает осмысленный комментарий, сделанный по прошествии времени, когда страсти улеглись. Только детальный анализ, базирующийся на беспристрастном подходе к решению шахматных проблем, может дать целостную картину единоборства. И здесь решающее слово принадлежит самим участникам.

Сожалею, что Ваши послематчевые заявления создают искаженную картину событий. Ссылки на случайность или невезение вряд ли могут быть признаны серьезными аргументом…

…Мне хотелось бы привлечь Ваше внимание к коренным разногласиям в наших шахматных оценках. В первую очередь речь идет о 24-й, последней партии матча-85. Вы неоднократно заявляли, что могли легко выиграть эту партию и тем самым изменить ход шахматной истории. Со своей стороны я отстаивал противоположную точку зрения, причем подкрепленную вариантными доказательствами. Однако Вы так ни разу и не удосужились дать конкретный ответ на мои возражения. Убежден, что наше печатное творческое единоборство приведет к резкому росту популярности шахмат в нашей стране и во всем мире… Поэтому я предлагаю Вам открытую шахматную дискуссию… убежден — только время и непрерывный аналитический поиск могут определить истинную цену сыгранных партий, дать подлинную картину сражения».

В своем ответе Карпов, сославшись на исключительную занятость перед суперфиналом с Соколовым, по существу, отвел мое предложение об открытой дискуссии в печати. Вот выдержка из его письма:

«Вы пишете, что мои «послематчевые заявления создают искаженную картину событий», и привлекаете внимание к оценке 24-й партии нашего матча 1985 года. Полагаю, как раз здесь и кроется логическое несоответствие. Вы же сами говорите о «картине событий». А именно события и были таковыми, что белые упустили практически (а отнюдь не аналитически) весьма серьезные шансы на победу…Согласитесь, по ходу игры в той, 24-й партии матча-85, о которой Вы пишете, победа белых, выглядела закономернее, чем выигрыш черных».

Итак, аналитической дискуссии не получилось, зато Карпов вновь безапелляционно заявил о неправомерности исхода 24-й партии, а значит, и всего матча. Но, как известно, история, даже шахматная, не знает сослагательного наклонения…

Вернемся, однако, к матч-реваншу. Уже 5 декабря 1985 года, то есть менее чем через месяц после потери титула, Карпов потребовал свое «droit de seigneur» — право господина, которое по новым правилам должно было быть реализовано между 10 февраля и 21 апреля 1986 года. Итак, ФИДЕ давала Карпову право на реванш в течение всего трех месяцев — случай в истории шахмат беспрецедентный! За последние годы это было уже третье произвольное изменение правил — и все к выгоде Карпова. В итоге для защиты своего титула ему было дозволено сыграть 96 партий, в то время как мне — новому чемпиону — никаких привилегий не предоставлялось вовсе! Более того, в случае проигрыша матч-реванша меня ждала сомнительная честь стать и самым молодым экс-чемпионом.

Это было уже слишком. Явно надвигалась новая буря, которую мне следовало бы предвидеть. Но в эйфории, вызванной благополучным финалом августовской трагикомедии и последовавшей за этим победой над Карповым, я не учел, что одолеть Карпова за доской было необходимым, но недостаточным условием для того, чтобы решить все проблемы. Я недооценил, насколько трудно искоренить зло. И прежде всего я недооценил Кампоманеса. В известном смысле моя победа сослужила ему хорошую службу, потому что теперь он мог утверждать, что высокий уровень партий во втором матче доказывает правильность его решения о прекращении первого. Кроме того, заставив меня беспрерывно играть в шахматы, он тем самым лишил меня возможности вести политическую борьбу против него. Прошедший огонь, воду и все на свете филиппинец опять устоял на ногах.

Я не меньше Карпова хотел быть играющим чемпионом и вовсе не собирался почивать на лаврах; но понукания со стороны ФИДЕ выводили меня из себя. К тому же я не подписывался всю оставшуюся жизнь играть исключительно с Карповым! Не надо забывать о том, что наши бесконечные поединки сорвали график проведения международных турниров, что нанесло ущерб многим шахматистам. Но ФИДЕ, казалось, забыла, что в первую очередь должна заботиться именно о благополучии шахмат и шахматистов. Складывается впечатление, что в тот момент деятелей ФИДЕ занимали лишь два вопроса: возвращение Карпову чемпионского титула и положение их финансов, ибо матчи на первенство мира были главным источником дохода.

В то же время наши матчи с Карповым вызвали мощную волну интереса к шахматам во всем мире. И я чувствовал себя не вправе обмануть надежды многочисленных поклонников шахмат.

В декабре я поехал в Голландию, чтобы в Хилверсуме сыграть матч из шести партий с Яном Тимманом, считавшимся тогда третьим шахматистом мира. Для чемпиона, лишь месяц назад завоевавшего корону, это было поступком необычайным. Одно дело выступить в турнире и совсем другое — рискнуть своей репутацией в поединке. Ты просто не имеешь права проиграть такой матч, в то время как твой противник ничем не связан, а перспектива выиграть у чемпиона мира лишь подстегивает его самолюбие.

Впервые со времен Ласкера чемпион с готовностью откликнулся на брошенный ему вызов, не заставив соперника преодолевать финансовые или отборочные барьеры. Призовой фонд, выделенный Католической телерадиостанцией, выглядел довольно скромно для матча такого уровня. Но не деньги были целью моей поездки в Голландию. Я хотел, чтобы западные любители шахмат смогли воочию увидеть игру нового чемпиона мира. И, по-моему, наш матч с Яном удался. По крайней мере, несколько комбинаций оказались очень красивыми и волнующими. Когда я эффектно победил в последней партии (тем самым выиграв матч со счетом 4:2), сцену заполнили сотни болельщиков, желавших присутствовать при нашем совместном анализе.