По эту сторону любви (СИ) - Олла Дез
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Братья ворчали, что это они проделали всю работу, ну Его сиятельство помог чуть-чуть. И мы ничем не обязаны герцогу фон Мёнериху. И в Брюссель ехать мы совершенно не обязаны. Но мне вот не хотелось отказывать в такой незначительной просьбе этому человеку. Помог он, или не помог, было не важно. Предупреждение было озвучено. И я не хотела лишний раз рисковать благополучием близких мне людей.
Тем более, что от Брюсселя рукой подать до милой Лютециии и улицы «Трех голубок», на которой стоит лавка Мэтра Липринора.
Как же я соскучилась. И как же я мечтаю очутиться там.
Глава 15.
Ян Массейс «Лот и его дочери»
Кто женщину эту оплакивать будет?
Не меньшей ли мнится она из утрат?
Лишь сердце мое никогда не забудет
Отдавшую жизнь за единственный взгляд.
Анна Ахматова «Лотова жена» 1924
— Нам осталось найти всего две подсказки?
Брюссель встретил нас солнцем и цветами. За всеми этими переживаниями и ужасами я и опомниться не успела, как наступило лето. Город утопал в цветах и солнце, в брызгах теплой воды и радуге. Настроение было самым радужным, не хотелось думать ни о каких поисках, приключениях, древних и могущественных преследователях. Хотелось радоваться и смеяться.
Моё игривое настроение разделяли все. И первым делом мы пошли не в музей, а в парк. Качели, карусели и валяние на травке. Рихард как обычно был весь во встречах, переговорах, выгодных контрактах. Нас опять ждали приемы в честь его приезда и обязательные деловые ужины.
И на всех этих встречах я теперь обязана была присутствовать. Это раньше, пока мы просто жили вместе в Лютеции, я то и дело не ходила на такие мероприятия. Теперь тихий вечер дома без Рихарда был из области фантастики. Я обязана была быть с ним. Более того, это подчёркивалось в каждом приглашении. Все как с цепи сорвались, ужасно хотели видеть мою скромную персону.
В музей мы все-таки попали, но вот что странно. Мы проходили по множеству залов и нигде и ничего нас не заинтересовало. Не поверив в то, что магистр ордена герцог фон Мёнерих мог так ошибиться, мы пошли и на следующий день. Правда Акке наотрез отказался, заявив, что с него и одного раза хватит. Поэтому я взяла с собой Себа, в надежде, что он свежим глазом что-то увидит. Но нас снова постигло разочарование.
Я пыталась накормить Мишеля кашей, которую он выплевывал и отворачивал головку. С появлением отца Мишель решительно разбаловался. Рихард смеялся и не обращал на мое ворчание ни малейшего внимания. Вот вырастит из сына Габби или Себа, сам будет расхлебывать. Теперь вот мы кашу разлюбили.
Рихард удивлялся моим желанием кормить, переодевать и укладывать спать сына. В семье аристократов это было не принято. Я решительно прогнала парочку одобренных нянь, заявив, что справляюсь сама. А когда отсутствую, у меня есть три брата. Вот приедем в Лютецию, и я подумаю над вопросом няни.
В столовую вошел секретарь Рихарда и вручил мне магического вестника. Все мои вестники вскрывались, во избежание не понятно чего. Я не возражала. У меня не было секретов от мужа, во всяком случае, таких секретов, которые я бы скрывала в переписке. Да и в самом деле мало ли что из этого вестника выпадет?
— Себ? Ты свободен в ближайшее время? — прочитав письмо, спросила я у развалившегося тут же на диване брата.
— Я иду готовить знаменитые Брюссельские вафли, договорился с шеф-поваром, он обещал пригласить, когда будет их печь, — лениво сообщил Себ.
— Это нельзя перенести? Меня приглашают в реставрационную мастерскую. Хотела, чтобы ты пошел со мной. Помнишь, я рассказывала, про страшного зануду Мэтр Басюдорома в реставрационных мастерских Лютеции? Вот он, узнав, что я сейчас в Брюсселе, написал своему другу и тот меня пригласил. Там у них одна картина на реставрации. Просили посмотреть. Я бы сходила.
— Шутишь? Разумеется я с тобой. Реставрационная мастерская с её химическими реагентами и неповторимым запахом это почти мечта. Когда идем? — Себ вскочил с дивана, всем своим видом демонстрируя готовность бежать прямо сейчас.
— Мишеля нужно спать уложить, и кашей накормить. Он опять наелся баранок и сладких груш с Рихардом за завтраком и теперь кашу не ест. С супом за обедом будет та же проблема, — пожаловалась я.
— Так. Мишель веселый и здоровый малыш. Вообще не вижу проблем с баранками и грушами. Они тоже вкусные и полезные. Давай, собирайся, наш ждут, — выхватив письмо и пробежав его глазами, заявил Себ.
— Ждут?
— Тут написано приходить в любое время. Время самое что ни на есть подходящее. Мишелем займется до обеда Акке и Габби. А обедом его и отец покормит. Вот и с супом заодно решит. Отец он или кто? Вставай давай. И переоденься. Ты вся в каше, — и отобрав у меня ложку, он решительно вытащил меня из-за стола и отправил переодеваться.
Вот я не понимаю, что хорошего в этих запахах. В прошлое свое посещение реставрационной мастерской я была беременна и все списала на это. Но сейчас мало что изменилось. Все эти реагенты, и масла, и краски отчаянно воняли.
— Неужели нельзя применить какое заклинание, чтобы убрать эту вонь? — наклонившись, я тихонько, чтобы никого не обидеть, спросила у Себа.
— В мастерских лишняя магия не приветствуется, — также тихо ответил мне он.
— Ну, а что-то механическое? Воздухозаборник, вентиляция или вытяжка? — не унималась я.
— Клари, не привередничай. У работников в носах фильтры, а ты тут ненадолго. Но вытяжка — это хорошая мысль. Я об этом подумаю, — хмыкнул братец.
Нас встретили и даже ни слова не сказали, когда вся моя охрана отправилась вместе с нами. Разумеется Рихард нас без нее не отпустил.
Мы шли по кабинетам реставрационной мастерской за нашим провожатым. На самом деле это был по ощущениям огромный коридор, широкий и длинный, в котором встречались перегородки без дверей. Мы шли, я разглядывала картины, пока одна не
