Сансара. Оборот третий. Яйца Нимиры - Василий Анатольевич Криптонов

на пустырь, просто от отчаяния. Я боялась вызывать вам врача, но и самостоятельно помочь никак не могла. А здесь всё оказалось именно так, как вы говорили! Над свалкой летал огромный чёрный ворон.

— Гррррррримуэль, — грустно объяснил ворон.

— Мы его найдём, — пообещала Фиона, — не отчаивайся, — и погладила ворона по крылу.

— Я, чувствуя себя полной идиоткой, бросилась к нему, — продолжила Робин. — И крикнула: «Костя в опасности!»

— Трррррррагедия, — важно подтвердил ворон.

— Робин Генриховну услышал я, — сказала Фиона. — Я устал сидеть в каюте и, когда стемнело, вышел дожидаться вас с Дианой на пустырь. Сначала, увидев незнакомую девушку, насторожился и спрятался за мусорной кучей. Но потом, когда она сказала, что ты в опасности…

— Филеас тут же поспешил вам на выручку, — закончила Робин.

— Ясно, — кивнул я. — Как ты, Филеас, по улице-то шла?

— Я повязал голову косынкой, — объяснила Фиона, — хвост пришлось спрятать в штанину. Было ужасно неудобно, но я понимал, что спасаю тебя, и терпел.

— Спасибо, дружище, — кивнул я, — с меня бутылка. Если доживу… А ты где лазила? — повернулся к Диане.

— Она появилась, когда мы с Филеасом уже тащили вас от моего дома к такси, — наябедничала Робин. — В момент, когда мы и сами бы уже прекрасно справились.

— Я выслеживала, куда отвезут Кристиана, — проворчала Диана. — Нужно же было понять, откуда его вытаскивать! И, кто-нибудь. Во имя Сансары, объясните мне — почему Крис позволил себя арестовать?!

Кем-нибудь был, очевидно, я. По крайней мере, уставилась Диана на меня.

Я пожал плечами:

— Слушай, ну он, всё-таки, твой напарник. Это ты должна знать, что там за тараканы в башке! Я твоего Кристиана сегодня впервые в жизни увидел.

— Что он говорил? — спросила Диана.

— Ах, ну я ведь десять раз рассказывала, — вздохнула Робин. — Сеприт пытался внушить этим ужасным людям, что несовершеннолетний, но они не стали его слушать. Этот их комиссар — отвратительный грубиян! — приказал увести Сеприта. А Константин Дмитриевич не смог вмешаться, потому что упал в обморок.

— Не в обморок, а на пол, — обиделся я. — Спину прихватило… Кстати, Робин Генриховна. А утюг-то вы не забыли выключить?

Робин красиво приподняла брови:

— Какой утюг?

— Алхимический. Ну, там, в комнате. Помните, Сеприт сказал — через два с половиной часа нужно остановить эксперимент? Сказал ещё, что нам эта хрень пригодится?

Робин ахнула. Посмотрела на браслет.

— Алхимический? — заинтересовался Шарль.

— Два с половиной часа?! — рявкнула Диана. — Два, мать твою, с половиной часа?!

Тут и до меня дошло.

— Так Сеприт, что — нарочно время тянул?

— Ясное дело, нарочно! — Диана вскочила. — Это же Крис, псих безбашенный! Он ради своих экспериментов не то, что в тюрьму — на электрический стул сядет!

— Если бы ты напала на агентов, за два с половиной часа их всяк хватились бы, — пробормотал я. — К дому Робин припёрлась бы целая толпа — и хрен там, а не эксперименты! А для Сеприта это было реально важно, он улетать с нами отказывался, пока опыт не закончит… Так, Робин Генриховна! Повторяю вопрос. Вы утюг выключили?

— Разумеется, нет, — обиделась Робин, — когда бы я успела? Мы спасали вас…

Диана выскочила из каюты раньше, чем Робин договорила.

* * *

—… То есть, вы, милая, преподаете изящную словесность?

Диана умчалась спасать эксперимент драгоценного Сеприта, я, внезапно почувствовав, что до зарезу хочу жрать, наворачивал из пластикового лотка что-то вроде макарон с тушёнкой, а Фиона и Робин, усевшись в рубке, беседовали о прекрасном. Робин объявила, что слишком устала для того, чтобы добираться домой пешком. Лишних денег, чтобы вызвать такси, у неё нет, и она, пожалуй, подождёт тут, пока не начнут ходить троллейбусы.

— Да. Можно сказать, продолжаю династию. Мои родители всю жизнь изучали словесность, преподавали в университете. Когда-то, на заре их карьеры, учёные звания в нашем мире многое значили. А теперь родительские заслуги никому не интересны. Я закончила тот же университет, по той же специальности. И никакой работы, кроме учительства, найти не смогла. А я так хотела бы и дальше изучать словесность! Стихосложение, например. Вы даже не представляете, как это интересно.

— О, ну что вы! — с воодушевлением возразила Фиона, — очень даже представляю! То есть, специального образования у меня нет, но я просто обожаю стихи. Знаю их великое множество.

— Что вы говорите?.. Не может быть! Это такая редкость в наше время.

Я чувствовал себя невежественным крестьянином, оказавшимся в лаптях на светском рауте. Всё, что мог сделать для поддержания беседы — не чавкать макаронами, чем и занимался по мере сил.

Так-то, конечно, зашибись у них разговор выходил — у кошкодевки из дома терпимости и стриптизёрши из ночного клуба. А ещё я, прислушиваясь, вдруг понял, что для Робин Фиона — это вполне себе Филеас. То есть, пожилой дяденька, увлеченный поэзией — о главном увлечении господина Камбервинча Робин не знает, и слава тебе, господи. Скорее всего, и не успеет узнать. А кошкодевку своего возраста Робин будто в упор не видела. И почему так получается, интересно?.. А ещё интересно, успеет ли Диана?

Я, пока жевал, окончательно очухался, посмотрел на браслет и кое-что прикинул. Если правильно посчитал, выходило, что у Дианы на всё про всё осталось минут двадцать. То есть, если ни за одной мусорной кучей на пустыре у неё не прикопан ковёр-самолёт — фиг успеет.

Хотя, может, и успеет. Это же не абы кто, а сам Кристиан! Для него Диана горы свернёт — хоть и говорит, что ради моего здоровья старается… Пипец, как всё сложно, в общем.

Я задумчиво придвинул к себе ещё один лоток со жратвой.

— Кушай, Костя, — грустно сказал Шарль. — Может быть, это в последний раз.

Я аж подавился. Огрызнулся:

— А ты не каркай!

— Карррррррррррр, — обиделся ворон.

— Блин, да не ты! Ты вообще птица, что с тебя взять? Ты каркаешь, потому что положено, а не как некоторые.

Ворон раздулся от гордости и сделал по рубке торжественный круг. С надеждой спросил:

— Гррррррримуэль?

— Сейчас пойдём, ага, — кивнул я. — Доем — и пойдём. Заодно Диану встретим.

Самостоятельно перемещаться посредством портала