Стратеги третьего рейха - Ульф Тоомсваре

Вскоре он превратился, по его выражению, в «почетного» директора. Другими словами, он продолжал числиться во главе преподавательского состава пехотной школы в Нейштадте, но сам в это время пребывал довольно далеко от своего директорского стола. Все объяснялось достаточно просто: о нем вспомнили. Точнее, о нем вспомнил сам Гитлер и напомнил другим. Весной 1938 года Роммеля ставят во главе батальона, предназначенного для «сопровождения фюрера в дальних поездках». Предполагалось, что в поездках за пределы столицы, а особенно в приграничных районах, личную охрану вождя необходимо усиливать специалистами по тактике полевых операций. Именно таким специалистом и считался Эрвин Роммель.

В августе 1938 года, когда Судетский кризис был в самом разгаре, Гитлеру пришлось много ездить по стране. Сопровождал его в этих поездках Роммель со своим батальоном. Интерес фюрера к прославленному теоретику обусловил их частые встречи почти в частном порядке. Можно сказать, что они даже сдружились. Во всяком случае, у них совпадали мнения по очень разным вопросам, их разговоры никогда не превращались в дискуссии, споры. Гитлер по разным поводам обращался к Роммелю за советом, требовал его присутствия на обсуждениях различных проблем. 23 августа он лично присвоил ему звание генерал-майора. Через несколько дней началась вторая мировая война, и повышения в званиях посыпались на военачальников обильным дождем, но буквально перед началом войны поощрен был один Эрвин Роммель.

В первые же сражения были брошены бронетанковые части. Их действие на поле битвы привело Роммеля в восторг. Он по достоинству оценил возможности боевой техники. Может быть, его оценка была даже более верной, чем мнения командиров бронетанковых частей о силе своего войска. Вновь боевой дух взыграл в будущем покорителе пустыни. Во время очередного обсуждения проблем, связанных с развертыванием боевой операции, Роммель осмелился попросить фюрера дать ему возможность попробовать себя на новом поприще. Гитлеру вздумалось поощрить своего нового любимца и он спросил, чем бы тот хотел командовать в новой войне.

— Танковой дивизией! — выпалил Роммель, забыв обо всех армейских традициях, нормах и приличиях.

Гитлер оглядел лица присутствующих генералов, усмехнулся и поменял тему разговора. Но просьбы генерал-майора не забыл и через некоторое время ее выполнил. Правда, на царский подарок это было мало похоже. Желание Роммеля Гитлер удовлетворил таким образом, что никому и в голову не пришло ни завидовать «счастливчику», ни болтать о «милостях для любимчиков». В феврале 1940 года фюрер перебросил генерал-лейтенанта Георга Штумме, командовавшего 7-й танковой дивизией, в Момельский регион для подготовки плацдармов к военным операциям против Дании и Норвегии, а дивизию отдал под начало генерал-майора Эрвина Роммеля.

Позднее тот вспоминал: «Я терялся в догадках, что следовало считать наихудшим фактором в состоянии моей дивизии: неполноту комплектации, отсутствие современных бронемашин или разболтанность личного состава». Впрочем, одно было связано с другим. Каждый офицер и солдат дивизии прекрасно знал, что вместо положенных по нормативам четырех батальонов у них имеется всего три, да еще и оснащенных преимущественно легкими танками чешского производства. Эти танки были в полтора-два раза легче новейших немецких, французских и английских бронемашин, поэтому ни один из военнослужащих дивизии даже не предполагал, что их части могут быть брошены в атаку на противника. Отсюда понятно, что личный состав дивизии пребывал в благодушнейшем покое. Если здесь и употреблялось иногда слово «дисциплина», то не более, чем риторическая фигура, не имеющая никакого конкретного смысла. Роммеля все это приводило в огорчение и бешенство до тех пор, пока он не убедил себя, что все могло быть и значительно хуже. Дивизии ему могли вообще не дать: все-таки он был знаменитым специалистом по стратегии и тактике пехотных атак, весь его тридцатилетний опыт основывался на действиях пехотных подразделений, у других военачальников на эту должность было значительно больше прав, чем у него. И он решил довольствоваться тем, что имеет в наличии, и учиться использовать имеющиеся силы с наивысшей эффективностью. В конце концов, во время сражения вполне могло оказаться, что противник, имеющий более современную технику, мог быть хуже подготовлен теоретически.

С благодушием личного состава было сразу же покончено. Строжайшая дисциплина, изнурительные тренировки, постоянные маневры, детальное изучение солдатами всех возможностей имеющейся техники — все это привело к тому, что уже через два с половиной месяца дивизия была готова к выходу на поля сражений. И в начале мая 1940 года 7-ю танковую дивизию включили в состав группы войск на Западном фронте, которой командовал генерал-полковник Герд фон Рундштедт.

То, что Роммель постоянно требовал от своих подчиненных жесточайшей дисциплины и безукоризненного выполнения приказов, совершенно не мешало ему самому проявлять самостоятельность, если не сказать своеволие, при малейшем удобном случае. Например, он получал приказ прорваться к французскому или бельгийскому городку. Он честно выполнял поручение, но при этом его дивизию вполне могло «занести» еще на пару сотен километров в сторону от главной цели, и там он одерживал неожиданные победы, иногда более важные, чем указанные в приказе. Фон Рундштедт, не менее яростно, чем сам Роммель, требовавший строжайшей дисциплины от своих подчиненных, приходил в таких случаях в ярость. Он вызывал к себе нарушителя и устраивал ему разнос. Свято веря, что «победителей не судят», Роммель отделывался шуточками, покаянием и заверениями, что все его победы служат укреплению славы рейха и фюрера. Рундштедт оказывался в дурацком положении, поскольку его авторитет как начальника штаба этими внеплановыми победами Роммеля постоянно подрывался. Получалось, что командующий группой войск плохо планирует военные операции, не использует все имеющиеся силы и возможности. С другой стороны, он обязан был докладывать в ставку об этих победах и вынужден был представлять этого злостного нарушителя дисциплины к наградам. Больше всего Рундштедту хотелось, чтобы Роммеля убрали из его группы войск, и как можно дальше. Но только капитуляция Франции положила конец его душевным терзаниям.

За время французской кампании дивизия Роммеля заняла ряд морских портов, разгромила несколько английских и французских дивизий, уничтожила около 70 вражеских самолетов, взяла в плен около 100 тысяч солдат, 14 самолетов, около пятисот танков и бронемашин противника, а также захватила командующего французским атлантическим флотом, 4 адмиралов, 17 генералов и множество провианта и боеприпасов. Роммель с удовольствием включал захваченную технику в состав своей дивизии. Эта практика очень пригодилась ему впоследствии в пустынях Северной Африки.