Из-под снега (СИ) - Чоргорр Татьяна

Но встал почти без её помощи. И пару шагов до Камня преодолел сам, припечатал ладони к шершавой тверди, опёрся. Две белые пятерни Вильяры легли рядом с двумя тёмными — его, едва различимыми на поверхности глыбы. Два усталых, хрипловатых голоса, мужской и женский, зазвучали в унисон. Камень послушно раскрылся перед навом и колдуньей. Ромигу повело без опоры — Вильяра закинула его руку себе на плечо, помогла идти вперёд. Над кругом ярко и тревожно мерцали звёзды, похрустывал иней под ногами… Уже середина, и они уже поют поимённое приветствие всем Камням, а после — после можно прилечь, даже нужно… Ромига с удовольствием растянулся навзничь, пораскидал руки-ноги, глубоко, привольно дышал сладким морозным воздухом. А Вильяра… Когда она наловчилась расстёгивать гарочий комбинезон? Но раз уж расстегнула и добралась…

— М-м-м… Пожалуйста, продолжай, мне нравится!

Удивительно, какой нежной умеет быть эта бестия, и как её нежность заводит. Подумать не мог, что хоть что-то у него сейчас шевельнётся, а вот же… И больно от сходящей коросты, и щекотно, и так сладко! Звёзды в небе перемигиваются с чёрными дырами, шалый ночной ветер шепчет на ухо: «Живой!»

Живой! Распалясь от искусных ласк, Ромига таки подмял колдунью под себя и получил всё, что мужчина получает от женщины. А сверх того, впервые ощутил, что обретает маг в круге Зачарованных Камней, когда другой маг становится ему ключом от силы.

Главное, не почернеть окончательно — или попросту не лопнуть. А ещё от такой восхитительной полноты, от преизбытка так и тянет запеть! Хочется, можется, и пожалуй, нужно. Встать спина к спине, сплести воедино два звонких, сильных голоса. И закружиться в танце, невесомой тенью ступая по хрусткому инею, повести, завертеть вокруг себя ловкую и быструю охотницу — восхититься, как она угадывает нужные движения, как отзывчива и легка. И долго петь и плясать вдвоём, вихрить чёрный туман среди синих и фиолетовых сполохов. И остановиться друг против друга, улыбаясь, жарко дыша, чуть склонив головы, поблагодарить, и неторопливо, рука об руку покинуть круг.

А вовне такая же ясная, звёздная ночь, и так же легко дышится, и тело так же полно силой. Ромига провёл руками по лицу, стряхивая остатки чёрной шелухи, глянул на ладони — свои, нормальные! Посмотрел на Вильяру: тёмные чешуйки тут и там налипли на белый мех её одежды. А сама она счастливо и пьяно улыбалась, возбуждённо посверкивая зрачками.

— Латира знал, что говорил: я сама выбрала быть ключом, я отдала тебе много, а получила от круга ещё больше. Какой же мой первый наставник был жадный и злобный дурак!

Ромига рассмеялся:

— Правильное слово — «был»! Кстати, ты ещё не ходила в горы за его трупом?

Колдунья вздохнула, поморщилась:

— Кабы он там один лежал… Нет, пока не до них. Я пела, отдыхала, снова пела. Кое-как выбралась за Юни и нашими вещами, навьючила зверя и отправила к Лембе. А мне же ещё с родственничками разбираться! Дом живоедов у Синего фиорда — как-то совсем погано звучит. Иногда я жалею, что полезла их спасать, ещё и вас с Латирой втянула. Хорошо, ты уже в порядке.

Нав прислушался к себе:

— Я буду окончательно в порядке, когда помоюсь, почищу одежду и поем. Вернее, поотъедаюсь досыта день, другой, третий. Но если ты хочешь напугать «чёрным оборотнем» свою беззаконную родню…

— Нимрин, скажи, что ты думаешь о моей племяннице Мули? Латира пересказал мне всё. А ты наблюдал её эти дни.

Ромига неопределённо пожал плечами.

— Я думаю, всем было бы легче, будь Мули просто безобидной дурочкой. Но она не безобидная. Доказала делом! Насколько я понимаю, за беззаконие ее следует…

Нав запнулся. В языке охотников не было глагола «казнить» — только «убить», «изгнать» и «наказать» (оно же «проучить» и «научить»). Уточнил:

— За убийство с живоедством у вас полагается смерть, так?

Вильяра хмуро кивнула. Ромига снова задумался, подбирая слова. Помилования, как идеи, правосудие Голкья тоже не изобрело: виноват — отвечай, и даже мудрые не в праве этого отменить. Виру охотники признавали, могли и простить, замириться с обидчиком — но если оба живы. Не тот случай!

— Мули не изгладит, не искупит свою вину, это невозможно. Прощать её некому, так?

Вильяра нахмурилась ещё сильнее. Ромига уточнил:

— Ты ищешь способ сохранить племяннице жизнь?

Ещё один угрюмый кивок.

— У меня, страшного и злобного чёрного оборотня, не поднялась рука зарубить это лохматое недоразумение. И не только потому, что Мули, в простоте, рассказывает много интересного. Знаешь, мудрая, я бы, пожалуй, приговорил её, а потом отсрочил приговор до следующего беззакония. Только с условием: она будет не сама по себе, а под рукой у кого-то, кто способен держать эту реку в берегах. Например, у старого Латиры.

Вильяра снова кивнула — теперь с улыбкой облегчения:

— Латира сказал примерно то же самое. Если старый займётся девчонкой, я возражать не стану. А вот что делать с её папашей, моим братцем…

Глава 22

В доме у фиорда шёл большой совет, вернее, поганое толковище, грозящее перерасти в смертельную грызню двух стай. Пока Наритья были под покровительством Великого Безымянного, беженцы с Арха Голкья не дерзали лишний раз возвысить голос. После смерти мудрого силы одних и других примерно уравнялись. Кто возьмёт верх в доме, кто кому станет младшими слугами? Дом просторный, припасов много, хватит перезимовать всем, кто заселился. Однако Наритья — живоеды, да не с голодухи, а по убеждениям, и вряд ли откажутся от своих поганых привычек. А за беженцами — ярмарка с толпою таких же архан, мечтающих о тёплой зимовке. Все здесь так или иначе осквернены беззаконием, однако извечные привычки сильны. Сражаться насмерть не на ограждённом лугу, даже не в снегах — в доме, где самим же зимовать потом, никому неохота. Две стаи вытолкали вперёд вожаков и расступились к противоположным стенам большой залы.

Вильгрин и Чунк застыли друг против друга, сжимая ножи. А ведь ещё вчера ворожили вместе, восстанавливали защиту дома. Потом обсуждали новый расклад и планы. Спорили, тогда ещё почти по-товарищески. Вроде, даже пришли к согласию, однако, расходясь, старались не показывать друг другу спины, а сегодня на совете сразу сцепились. Поединок — хороший исход их соратничества и соперничества!

Выпад — уклонение — ответный удар… Оба вожака сильны и быстры, зрители едва успевают следить… Свирепый рык, первые капли крови на полу — Вильгрина… Удар кулаком — Чунк отлетел на толпу Наритья — выпихнули обратно. Мчится бешеным рогачом, выставив вперёд клинок… Полушаг в сторону, просверк ножа… Вскрик. Чунк стоит на коленях и любуется на свои кишки. Не позволив противнику упасть ничком, Вильгрин бьёт его ножом ещё раз, под челюсть. Отступает в сторону: поединок окончен. Поднимает руку, заставляя ликующих своих замолчать. Обводит взглядом притихших архан:

— Мы сильнее не потому, что за нами кто-то из мудрых. Мы сильнее не потому, что мы из Наритья. Мы просто сильнее! Кто сомневается, закончит вот так. Смотрите и запоминайте!

Напряжённая тишина: кто-то смотрит на мертвеца, кто-то — на застывшего статуей Вильгрина. Слышно, как с его клинка капает кровь. А на нём самом ран не видно, скрыл или затянул ворожбой. Силён глава дома! Говорит дальше, голос гремит под сводами.

— Новый закон умер вместе с Великим Безымянным. Я не стану жрать эту падаль, — Вильгрин пнул труп, — и никому не дам. Раз наш колдун умер и не смог утвердить новый закон, раз другие мудрые новый закон не приняли, значит закон плох. А по старому закону все, кто добывал разумных в пищу, повинны смерти.

— И ты тоже? — крикнул кто-то из задних рядов архан.

— И я тоже, — согласился Вильгрин. — Но я взял вас всех под свою руку и пообещал тёплую зимовку в этом доме. Пока я здесь, и пока я жив, я не отказываюсь от своей власти и своего слова. После меня дом примут мои единокровные сёстры Даруна и Нгуна. Мудрая Вильяра подтвердила их право жить здесь. Она желает сохранить дом у фиорда. Она совершенно точно не желает ваших смертей — тех, кто более-менее чист.