Еретик. Том 2 - Васильев Валера

Тем временем в закрытом обеденном зале шло таинство. Среди слуг лишь одна старушка присоединилась к Козетте. И так совпало, что старушка была культистом. Её покровитель — Даркнесс, очень тихая и незаметная леди, что не любит показываться на глаза…[3]

Расчертив круг, служанка пустила кровь себе и Козетте. Леди Даркнесс обожает воспоминания, таящиеся в крови, да и саму кровь тоже, и благодаря этому может обратить внимание на своего последователя. Кровь, вместо того, чтобы разлиться по полу, начала исчезать. Все идет правильно. Наконец, круг засиял ровным алым светом. Служанка толкнула Козетту.

— Встань в центр, дитя, и попроси, что ты желаешь. Плату ты уже внесла.

— Что угодно?

— Что угодно. Леди Даркнесс могущественна! Тьма вокруг звезд — её имения! Тьма в тебе — её тьма! Она везде! Она всемогущая! Она — величайшая![4]

— Да, хорошо!

Козетта шагнула в центр круга. Соберись, девочка.

— Леди Даркнесс, прошу, я… хочу стать красивой, и забеременеть от герцога Хайнса Сэстр-Эй!

Боль пронзила все тело, и Козетта упала на пол. Служанка могла видеть, как медленно глаза её госпожи сходились, увеличивались и уменьшались различные части тела, разрывая к чертям платье. Наконец, процесс закончился. Козетта медленно выдохнула и поднялась. Первое, что бросилось в глаза — узкая, но четкая картинка. Раньше она видела больше… но более размыто. Второе — она не видит собственных ног. Причина один — выросла грудь. Причина два — вырос живот. Осознание медленно пришло, и девушка, наплевав на то, что голая, подошла к зеркалу. Да, она стала красивой… и беременной. Это было видно невооруженным взглядом. Козетта недовольно обернулась к служанке.

— Это что такое?!

— Ваше желание, миледи. Как попросили, так и получили.

Козетта опустила взгляд обратно на зеркало.

— И как мне теперь доказать, что это его ребенок?

— Или дети.

— Или де… что?

— Вы не указали количество детей, а также их пол, расу…

— В смысле?

— Ну, во вселенной много существ. И кого-нибудь из них могут называть герцог Хайнс Сэстр-Эй.

— То есть… что во мне растет?!

— Не знаю.[5]

/Где-то в космосе/

Величественная темная тень заслоняет свет крупной звезды. Гордый силуэт существа прорезает космос. Это Гэрцогха Йнссэст Рэй, величественный космический дракон. Будучи созданием Маднесс, он имел свою страсть — прикалываться над разумными существами. Вот уже тысячу местных лет он один раз в год пролетает на фоне солнца, на пару секунд закрывая солнечный свет планете. Да, его крылья по размаху больше планеты. Дракону забавно слушать, как разумные существа на планете считают его пролеты «новым годом», иногда «знаменем бедствия».. Пха-ха-ха, а ведь он просто летает! Никогда не наскучит.

Вдруг его пронзает странное ощущение. На краю сознания начинает ржать Лисса, аватара Маднесс и его госпожа.

— Поздравляю! Кхе-хе-хе-хе…

— С чем, госпожа?

— Ты теперь батя!

— Чт… чта?!

— Кхе-хе-хе-хе…

Охренев от таких новостей, дракон пролетает перед звездой еще раз.

*Звуки паники с планеты усиливаются*

/Станция графа Айс-Солт, ТЛ/

— О, собака воет.

— Шеф, на станции нет собак.

— Угу… а кто тогда воет?

— Человек? Наверно. Хм…

Семья герцога не обращала внимания на вой. Лишь так, подшучивала. А вот жителям станции это было в новинку. Вой был долгим, пронзительным, будто кто-то плакал и истерил. Один «сеанс» длился около трех минут, с перерывом на десять-пятнадцать минут тишины. За этим воем герцог не сразу услышал, как в дверь постучали.

— Войдите.

На пороге возникла бывшая графиня в сопровождении служанки. Герцог прищурился. Незримый голос сообщил, что эта служанка и есть мать Сагота.

— Ваша светлость, разрешите просьбу?

— Слушаю.

— Я хочу покинуть эту станцию, и вернуться в родной дом. В качестве цены я могу предложить жизнь этой служанки. Я слышала, вы цените высокую стоимость.

Графиня не заметила, как за её спиной Аманда сжала книгу. Взгляд золотистых глаз не обещал спине ничего хорошего. Герцог поднял удивленный взгляд на графиню.

— Видимо, вы посчитали, что я сильно ценю человеческую жизнь. Однако я знаю ей цену. Раз уж вы не можете предложить деньги, вам придется расплатиться чем-то иным.

Графиня хмыкнула.

— О, так этого не хватает? Неужели… вы желаете увидеть меня в более вульгарном виде?

В спину графини вонзился еще один убийственный взгляд. Настолько сильный, что графиня его почувствовала. Герцог хмыкнул.

— У вас очень странное мышление. Нет, ваше тело меня не интересует. Я не смогу его продать.

— Я начинаю понимать, к чему вы клоните. Информация о состоянии дел в графстве?

— Хм… есть пара людей, что жаждут такой информации. Приемлемо.

— Благодарю, ваша светлость.

Графиня просто развернулась и ушла. Служанка, не ожидавшая такого поворота событий, недоуменно заозиралась. У нее был приказ «За мной, к герцогу. Продам тебя». А ничего не получилось. Вдруг раздался голос герцога.

— Не знаешь, что делать, Мако?

Служанка вздрогнула. Это её имя, которое она не слышала уже довольно долго. Слуги между собой общаются как «ты» или «эй!», а господа никогда не называют их по имени. Но… откуда он узнал?!

— Я много знаю о тебе, Мако. И про Сагота.

Что? Откуда?! Неужели… тут есть шпион? Среди слуг?

— Нет, шпионов среди ваших нет.

Он читает мысли. Совершенно точно. Нужно думать осторожнее.

— Я-я не знаю, что вы имеете в виду, ваша светлость.

— Разумеется. Прости, что задержал. Иди, мать будущего графа.

Служанка вылетела из комнаты, будто её тут и не было. Мысли ворошились, как растревоженный улей. Герцог, брат самого короля, назвал её по имени! Мало того, он сказал не «свободна». Он сказал «прости». Герцог извинился перед служанкой! Что… что это значит? Может, стоит пасть к его ногам? Мако, конечно, не такая умелая, как та служанка… Неймай, вроде бы, но все же, может чем-то помочь… С мыслей её сбил очередной приступ воя. Узнать бы, что происходит, но звук исходит из обеденного зала, а он закрыт изнутри.

Внутренние напряжения на станции постепенно росли. В какой-то момент Рендал заявил, что отказывается признавать Дувила своим братом, ведь тот сдружился с мерзким бастардом. В ответ Дувил заявил, что ему претят порядки отца, он отберет всю его власть силой, и поделит вместе с Саготом. Политика герцога дала свои плоды. Поняв, что за деньги этот самый герцог сделает что угодно, семья начала пилить имущество… А это всегда вскрывает самую жадную сторону.

Подливали масла в огонь и таинственные «чудеса». То тут, то там появлялись и исчезали предметы, оказывались на чужой территории. Вечером, например, граф держал в руках кошель с пятью сотнями монет. Чихнул — и все, кошель пропал. Спустя пятнадцать минут он узнал, что кошель нашли. Сагот и Дувил, под ковром в гостиной. Естественно, не отдали отцу, а передали денежку герцогу. Каждый понимал — те, кто смогут набрать больше 50 % денег графа, уйдет отсюда гарантированно. А стороны — целых три. Козетта не в счет. Кстати, о ней…

*Физаролли, ПЛ*

— За ушком.

— Что-то ты размякла, убийца моя пушистая.

— Убийца мрачный — страшно. Убийца улыбается — еще страшнее. Хочу быть очень страшной.

— Типа, довести тебя до экстаза?

— За ушком.

— Да почешу, сейчас… Так, тут закончил. Где там твое ухо?

— Мрррр… Мряяяк…

— О, я нашел какую-то точку… А ну ка…

— МрррррРРРРРРР…

— Ехать, тебя штормит.

Я чесал Иглу за её пушистым ухом, а её крыло не по-детски. Нет, я знал, что кошачьи любят, когда их чешут за ухом, но чтобы так… Она и изворачивалась, и каталась по дивану, и бодалась… Но стоило скрипнуть маленькому винтику, как она мгновенно приняла величественный вид в своей большой форме. О только что происходившем напоминал лишь легкий, даже милый румянец.