Помни, что ты смертный - Энн Грэнджер

В его голосе звучал неподдельный страх.

Этого было достаточно, чтоб разжечь искру сомнения.

— Я получу доказательства, — посулил Маркби. — По крайней мере, полагаю, вы поняли, чего хочет Марита, когда пришел пакет с взрывчаткой. И согласились с ее планами. Хотя, могу все свои деньги поставить, вы с самого начала знали и соглашались.

Страх на лице Лайама растаял. Он ткнул в Маркби пальцем:

— Вы… такой же сумасшедший, как эта самая Мюллер! Я сейчас же звоню в Лондон своему адвокату Джеральду Плаурайту. Ждите здесь. Телефон у меня в кабинете.

Он выскочил из комнаты. Маркби, выйдя в коридор, слушал взволнованные переговоры Лайама. Со временем тот вернулся, все еще прижимая ко лбу окровавленную салфетку, но держал себя в руках.

— Джеральд советует ничего не говорить до его приезда. Он будет только завтра. Хочет сейчас вам сказать пару слов.

Алан прошел мимо него к телефону.

— Суперинтендент Маркби.

— Джеральд Плаурайт, — прозвучал в ответ энергичный голос. — Клиент мне все коротко пересказал. Я посоветовал доктору Касвеллу без меня ничего больше полиции не говорить. К сожалению, я сумею подъехать не раньше завтрашнего утра. Если намереваетесь отправить тем временем доктора Касвелла в камеру, то я категорически возражаю. Вы не имеете права допрашивать его до моего прибытия и, безусловно, не можете утверждать, что он скроется. Это видный ученый с мировой известностью, а не мелкий уголовник. Он меня заверил в полной своей невиновности, а также стремлении сохранить доброе имя и, разумеется, восстановить супружеское согласие.

— Мы задержали его любовницу, — сообщил Маркби. — Думаю, она разговорится.

Плаурайт презрительно фыркнул.

— Ба! Бросьте, суперинтендент! Фантазии истеричной девицы? — Он помолчал и веско добавил: — Иностранки, не так ли? Вряд ли это дает основание для содержания в заключении доктора Касвелла.

Маркби старался сохранять спокойствие.

— Поймите, мистер Плаурайт, речь идет о серьезном преступлении: о покушении на убийство.

Плаурайт бросился в атаку, по крайней мере в словесную.

— Это серьезно, согласен! Доктор Касвелл потрясен — потрясен, суперинтендент, — открытием, что упомянутая девица пыталась убить его жену. Больше того, как я понял, она и на него напала? В присутствии полиции! Очевидная невменяемость! У вас есть другие свидетельства против моего клиента, кроме ее бредовых заявлений? — В масленом тоне адвоката зазвучало железо. — Надеюсь, мне не придется просить судебного приказа о защите неприкосновенности личности?

— В данный момент прямых свидетельств не имеется, — признал Маркби.

— Тогда предлагаю встретиться со мной и моим клиентом завтра утром в вашем кабинете, скажем, в одиннадцать.

Маркби положил трубку. Лайам ждал в коридоре. Он уже снял с раны салфетку и теперь разглядывал себя в зеркале.

— Шрам останется. Она ненормальная. Ее должен освидетельствовать психиатр.

— Встречаемся завтра с вами и вашим адвокатом в моем кабинете в одиннадцать.

— Хорошо. Джеральд во всем разберется, увидите. Доброй ночи, суперинтендент.

Маркби шел по дорожке, не в первый раз думая, что те, кто может позволить себе дорогих адвокатов, получают прекрасный шанс для манипуляций в свою пользу.

— Но они не обведут меня вокруг пальца, — пробормотал он.

Глава 18

Маркби вышел из освещенного коттеджа Касвеллов в темную ночь. До густо заселенного центра деревни было четверть мили. Вспомнилось, что в Касл-Дарси имеется паб «Привал путника» с неплохой репутацией. В летние месяцы туда устремляются многочисленные экскурсии из Бамфорда. Пирс и Прескотт уже уехали с Маритой. В конце концов, после столь драматических событий неплохо было бы выпить пинту. Подумав так, Маркби, вместо того чтобы следовать за подчиненными, зашагал к деревне.

Выбравшись на неосвещенную проселочную дорогу, он усомнился в правильности своего решения. Не лучше ли было бы доехать в машине? В завершение этого дня только щиколотку подвернуть не хватало. Это не была прогулка в одиночестве. Темными вечерами в деревне один не бываешь. Кругом совсем иной мир, который оживает лишь с заходом солнца. Впереди виден тусклый свет, мерцающий над поселком, и паб, к которому он осторожно прокладывал путь. Далеко за полями слева крошечные огоньки, видимо на птицефабрике, которая нестерпимо досаждает Ивонне Гудхазбенд и ее друзьям.

В такой обстановке чувства обостряются. Уши лучше слышат, поэтому любое движение на дне придорожной канавы, тихий плеск кажутся непомерно громкими в вечернем воздухе. Ноздри, не забитые выхлопными газами, чуют запах взбудораженной застоявшейся воды и гнили.

Ноги с хрустом шагали по земляной дороге, словно в семимильных сапогах. Когда он притормозил, глядя в сторону птицефабрики, послышался гулкий треск. Он оглянулся. Что-то мелькнуло в тени под деревьями. Все кругом шевелилось и двигалось. Его постоянно сопровождал шорох в живой изгороди, на холодном ветру постукивали друг о друга голые ветки деревьев. Он невольно ускорил шаг, инстинктивно стремясь к свету, отбросив опасение вывихнуть ногу.

Паб выплыл из темноты, как ярко освещенный океанский лайнер, полный жизни и звуков. Толкнув дверь, Алан попал в теплый зал с низкими потемневшими дубовыми балками и неровной штукатуркой. Народу мало — еще рано. Заведение только открылось. Он взял свою пинту и облокотился на стойку, заговорив с хозяином, крепким мужчиной с накачанными плечевыми мышцами, затянувшимися жирком. В памяти звякнул звоночек.

— Наверно, дальше будет жарко?

Интересно, зашевелилось ли то же самое воспоминание у собеседника?

— Там видно будет.

Хозяин вытирал стойку медленными круговыми движениями. Волосатые руки смахивали на лопаты.

Маркби взглянул на лицензию, висевшую на стене, которая разрешала Мозесу Ли торговать пивом и спиртными напитками. Другое объявление информировало посетителей, что бар включен в информационную сеть, оповещающую о нежелательных личностях, склонных к хулиганству. Если тебя выгонят из одного бара, то ни в какой другой не пустят. Вряд ли в баре у мистера Ли бывают неприятности. Достаточно взглянуть на его руки.

— Если снова мороз не грянет, — добавил он. — Летом у нас полно посетителей. Зимой люди нашей дороги боятся. Думают, будет опасно возвращаться в город без фонарей по ухабам. Совет сроду дорогу не ремонтировал.

Маркби посочувствовал:

— Видно, не знают, сколько машин по ней ездит.

Хозяин согласился. На другом конце стойки возникла усталая блондинка в облегающем платье, которое не соответствовало ни фигуре, ни возрасту. Ледяные глаза пронзили суперинтендента. Все равно как если б у него на лбу светилась неоновая надпись «полиция» или было пришпилено нечто вроде лицензии Мозеса Ли.

— Мозес, угости джентльмена еще одной за счет заведения, — хрипло распорядилась она.

Мистер Ли напоминает толстый филей, однако заведением явно руководит его светловолосая половина.

— Спасибо, — сказал Маркби. — Очень благодарен, но в другой раз, если позволите. Я за рулем. — Он снова повернулся к Мозесу. — Похоже, деревня разрослась за последние несколько лет.

Мистер Ли опять согласился, уже с осторожностью. Действительно, разрослась, хоть и отказалась от новых микрорайонов.

— Не хотим, чтобы вышло как с Чертоном. Старую деревню тут теперь не увидишь. Разве что в окружении новых домов. Жуть.

— Многим хочется купить дом в нетронутом местечке вроде Касл-Дарси, — продолжал суперинтендент. — Знакомые моей приятельницы недавно сюда переехали. Касвеллы.

Выражение физиономии Мозеса стало еще опасливей.

— Это за деревней, по дороге к Бамфорду. Там на отшибе стоит пара коттеджей. Один они и купили.

— Значит, вы их знаете?

— О нем только слышал. — Он фыркнул, подавившись смешком. — Жену чуть-чуть знаю. Видел пару раз в деревенском магазине. Симпатичная, очень любезная женщина.

— Я сам часто думаю перебраться в такое местечко. Не продаются коттеджи, не знаете?

Мистер Ли облокотился о стойку, затрещавшую под его весом, и оглядел собеседника, как бы оценивая, годится ли он для Касл-Дарси.

— Недавно старик умер, ближайший сосед Касвеллов. Гектор Бодикот. Деревенский чудак. Дом наверняка пойдет на продажу. Если не возражаете, то придется потратиться на ремонт. Старик Гектор в жизни пальцем не шевельнул. Я не говорю, что родственники продадут. Может, кто-нибудь сам туда переедет. У его племянницы ферма под Вестерфилдом, а сын, слышно, хочет жениться. Может, себе дом заберет.

В бар вошли другие посетители, и хозяин покинул Маркби, который допил свою пинту, снова вышел с тепла на вечерний холод и пошел назад той же самой дорогой.

Как и прежде, он думал об оставшемся позади свете, людском обществе и погружении в примитивный мир. Как и прежде, вскоре услышал позади шаги, старательно попадавшие в такт его собственным.