Ничьи Земли (СИ) - Рысевич Таня

Дон с наслаждением вытянул босые ноги и пошевелил пальцами. Что может быть лучше для мага Земли, чем побродить босиком по прекрасной мягкой почве? Чтобы вечер стал уж совсем прекрасным не хватало трубки. Или, по крайней мере, вина. Но ни того, ни другого не было. Оставалось наслаждаться видом.

А ещё для полного счастья не хватало, чтобы мерзкий червячок тревоги перестал покусывать за сердце. Проснувшись утром, Дон решил, что всё миновало, но нет-нет, да всплывал в памяти вчерашний ужас.

— Дон! — раздался рядом громкий шёпот.

Дон аж чуть не подскочил от неожиданности. Он вообще не слышал, чтобы кто-то подходил. А нервишки после вчерашнего всё ещё шалили. Но это была всего лишь Ависар.

— Я не помешаю? — спросила целительница.

Дон похлопал рукой по земле рядом с собой и Ависар села, изящно подобрав под себя юбку.

— Я надеюсь, ты пришла исправить тот факт, что мы с тобой никогда не целовались? — нашёл самую подходящую для начала светской беседы фразу Дон.

Ависар даже не стала делать вид, что он её смутил — только улыбнулась шутке. Но вообще-то могла бы и подыграть…

— Не в этот раз, — сказала девушка, — а то у тебя факты для игры закончатся раньше времени.

— Ну, я, конечно, опытный человек, но не настолько, чтобы не придумать пары вещей, которых я никогда не делал. В конце концов, в мире ещё довольно много девушек, с которыми я не целовался, помимо тебя.

— И парней?

— Парней ещё больше! — подтвердил Дон.

Впрочем, он уже понял, что Ависар шутит так, из вежливости. Она сидела, обняв колени и ковыряла какой-то палочкой землю. Её явно снедали какие-то серьёзные мысли.

— Что, Велен плохо целуется? — сделал последнюю попытку перевести разговор в несерьёзное русло Дон.

— Я пришла поговорить не об этом! — оборвала его целительница, но поняла, что это прозвучало двойственно. — То есть нет, хорошо, — она, наконец, смутилась. — Так, перестань сбивать меня с мысли! — Ависар села прямо и посмотрела на огородника очень решительно.

Дон почувствовал себя пациентом. Это связывало руки (и язык) надёжнее верёвки.

— Я пришла поговорить о… — Ависар замялась, её взгляд скользнул чуть выше.

Дон ни на миг не сомневался, о чём она пришла поговорить. И даже не стал делать вид, что не понял, вынуждая её произнести это вслух.

— Я понял, — вздохнул он, стараясь успокоиться и взять себя в руки. Но сердце уже выбивало тревожную дробь. — Я тебя слушаю.

— Эээ, — Ависар, похоже, тоже приходилось с собой бороться, чтобы говорить, — это же… эээ, ну, повреждение ауры. Вроде того, что с ногой у Маирана. Да, серьёзнее и хуже, но просто… может, оно обратимо? Может, я могу попробовать как-то это исправить?

Дон не заметил, как вскочил на ноги. Однако в глазах тут же потемнело, и он осознал себя только привалившимся к стене. Хотелось бежать, но ноги так ослабли, что даже шагнуть было трудно. Да и дыхание было таким тяжёлым, будто он уже пробежал вокруг Ре-Дон-Гона. Воспоминания вновь захватили его, темнота вокруг сгустилась, и он уже ничего не видел. Да и спасительную стену уже едва мог нащупать. Руки будто онемели, хотя одна вроде бы сжимала рубашку на груди.

— Дон! — резкий голос и пара пощёчин вернули его к реальности.

— Пожалуйста… — слова вырвались как-то сами собой, — не надо…

— Да ты объясни толком! — Ависар схватила его за грудки и как следует встряхнула — и где только в этом изящном теле помещалось столько силы?

Ависар встряхнула его ещё раз и позволила осесть на землю. Дыхание постепенно успокаивалось. Из темноты выплыло обеспокоенное лицо Ависар. Она сложила его руки вместе и крепко взяла своими — неожиданно тёплыми.

— Дон, — позвала она, — ты меня слышишь?

— Да слышу я… — Дон и не попытался вырываться. Он был слишком занят тем, чтобы снова начать ощущать своё тело.

— Дон, ты помнишь, где ты, кто я, какой сегодня день? — посыпались дурацкие, но отчего-то не раздражающие вопросы.

— Да помню я… По крайней мере сейчас точно луда квилуса, за день не поручусь.

— Отлично, — Ависар немного улыбнулась, и снова стала предельно серьёзной. — Дон, я хоть раз сознательно пыталась тебе навредить?

Дон собрал мысли в кучку. Ависар могла раздражать, могла обижаться на него. Но ничего плохого вроде бы не делала.

— Насколько я могу вспомнить, нет, — осторожно ответил он.

— Как ты считаешь, у меня есть какие-либо мотивы вредить тебе сейчас?

— Да чёрт тебя знает! Ну разве что ты боишься, что я, такой неотразимый, отобью у тебя Велена.

— Вижу, ты в порядке, — Ависар окончательно расслабилась. — И теперь, когда мы убедились, что тебе ничего не угрожает, объясни, пожалуйста, толком, почему тебя так напугали мои слова.

Дон освободил руку и потёр лоб, ощутив успокаивающее прикосновение ткани. Затем с силой провёл по лицу, слишком уж хотелось убедиться, что и нос, и щёки, и борода — на месте.

— Просто… — Дон понял, что у него уже не осталось сил на переживания. — Просто я уже пробовал.

— Хм… Судя по твоей реакции, это был не лучший опыт в твоей жизни, да?

Дон медленно покачал головой. Вспоминать, что было потом, не хотелось. И что стало с целителем, который согласился тогда попробовать — тоже.

— Что ж… — медленно, будто вынося приговор, произнесла Ависар, — видимо, это они тоже предусмотрели…

Дон кивнул. Определённо авторы его “украшения” предусмотрели многое.

— Я видела книгу, в которой это описывалось, — призналась Ависар, вновь усаживаясь у стены. — Там были отличные иллюстрации, в смысле с практической точки зрения. Хотя нарисовать ауру очень тяжело. Так вот, это была редкая и ценная книга. Там было описание, но не было ни слова о том, каким образом это сделано… или каким образом это исправить. Откуда тогда они могли знать, если даже в такой книге не написано?

— Быть может, это врождённый талант, — ответил Дон, всеми силами пытаясь рассуждать только теоретически, — или… или… — горло сжалось.

— Что? — переспросила Ависар.

— Я знаю хороший способ научиться чему угодно, — сказал Дон. — Нужно очень много раз попробовать. Рано или поздно получится. Главное — знать, что это возможно.

Звёзды мерцали на тёмном небе. Их было несчётно много. Было так хорошо от того, что можно просто сидеть, а над тобой будут мерцать тысячи крохотных огоньков. А трава будет щекотать босые ноги. И шершавая деревянная стена будет подпирать спину. И ничего не будет происходить — ты просто будешь жить в этот момент, дышать и чувствовать.

— Ты заметил, — прервала момент покоя и созерцания Ависар, — что не все помнят?

— Да, — подтвердил Дон, снова не пытаясь уточнить, о чём она.

— Почему?

— Я этого не просил, но я рад, что так случилось, — признался Дон. — У меня никто не спрашивал, но я, конечно, догадываюсь, кто за этим стоит.

— Я не об этом, — перебила Ависар, — я-то почему помню?

— Э-э-э… — протянул Дон, — потому что ты знала это раньше, очевидно.

— Я бы не расстроилась, если бы я и о том случае забыла, — призналась Ависар.

— Ну, девочка моя, — усмехнулся Дон, — я не бог весть какой маг по части тьмы и света, но мне вполне очевидно, что свежие воспоминания — куда как более пластичная вещь, чем устоявшиеся.

— Не называй меня так, хорошо? — попросила Ависар. — Я всего-то на пару лет тебя младше.

— Ты хорошо сохранилась, — вздохнул Дон. — Боюсь, чем дальше — тем больше разница будет не в мою пользу.

— Ты меня ещё переживёшь, — пообещала Ависар, — а, может, и всех нас, кроме Искры, конечно.

— И Арна, — добавил Дон.

— И Арна, — согласилась Ависар и встала, явно собираясь уходить.

— Ависар! — окликнул Дон.

Ависар остановилась и обернулась через плечо. Возможно, будь Дон художником, он бы написал такой портрет — Ависар почти что в движении, да в лунном свете. Хотя, если бы Дон был художником, он бы определённо предпочитал обнажённую натуру.

— Да, я помню, — ответила Ависар на его невысказанную просьбу, — ты — мой пациент и я храню твои секреты настолько, насколько могу в этой компании.