Дворец любви. Умы Земли. Большая планета - Джек Вэнс

— Кто вы?

— Я пришел с большой земли, — объяснил тот, — и хочу поговорить с тобой.

— Хотите, чтобы я исполнила ритуал? Лучше обратитесь к другому божеству. Ародин бессилен. Я молила его перенести меня куда-нибудь, и о многом ином, но он был глух к молитвам.

Джерсен заглянул в святилище:

— Это его изваяние там, внутри?

— Да. Я жрица.

— Дозволь мне взглянуть на него.

— Нечего смотреть — просто статуя, сидящая на троне.

Джерсен зашел в святилище. В дальнем его конце сидела фигура в два человеческих роста. Голова ее была изуродована: нос, уши, щеки отбиты. Джерсен повернулся к Друзилле III и с удивлением спросил:

— Кто повредил статую?

— Я.

— Почему?

— Мне не понравилось лицо. Легенда гласит, что Ародин во плоти должен прийти сюда и взять меня в жены. Я должна была молить статую о том, чтобы он пришел как можно раньше. Я разбила лицо, чтобы отсрочить этот миг. Мне не нравится быть жрицей, но мне не разрешают больше ничем заниматься. Я надеялась, что, раз статуя подпорчена, пригласят другую жрицу, но этого не произошло. Вы заберете меня отсюда?

— Да. Ародин не бог, он просто человек, — Джерсен проводил Друзиллу III в салон и указал на Марио, Этьена, Танзела.

— Огляди этих троих. Кто-нибудь из них напоминает тебе статую Ародина, какой она была перед тем, как ты ее изуродовала?

Один из мужчин моргнул.

— Да, — сказала Друзилла III. — Да, в самом деле. Вот это лицо Ародина. — И она указала на того, кто моргнул, — на Танзела.

Танзел вскричал:

— Эй-эй! Что происходит? Что вы собираетесь делать?

— Я хочу опознать Виоля Фалюша, — пояснил Джерсен.

— Зачем тыкать пальцем в меня? Я не Ародин, не Виоль Фалюш, и даже не Вельзевул, если уж об этом речь. Я — старый добрый Гарри Танзел из Лондона, не больше и не меньше. Да развяжете вы эти чертовы веревки!

— Со временем, — усмехнулся Джерсен, — со временем. — Он повернулся к Друзилле III: — Ты уверена, что это — Ародин?

— Конечно! Почему он связан?

— Я подозреваю, что он преступник.

Друзилла III рассмеялась чистым счастливым смехом:

— Что за ужасная шутка! Человек вроде этого называет себя богом. Что он надеется получить?

— Тебя.

— Меня? Все эти труды для меня?

— Он хотел, чтобы ты любила, ценила его.

И вновь по кораблю пронесся смех.

— Столько напрасных усилий!

Джерсен, внимательно наблюдая, увидел, как лицо Танзела заливает краска.

— Ты готова уехать отсюда?

— Да… Кто эти девушки, которые так напоминают меня?

— Твои сестры.

— Как странно.

— Да. Виоль Фалюш, или Ародин, странный человек.

Джерсен поднял аэрокар и переключил управление на автоматический режим, чтобы спокойно подумать. До сих пор он не добился бесспорных доказательств. Краска стыда, сходство с изуродованной статуей — все это интересные, но косвенные признаки. По правде говоря, он и на шаг не приблизился к Виолю Фалюшу. Джерсен обернулся и оглядел салон. Наварху надоело сторожить, поэт озирал девушек с тоскливым ожиданием. Возможно, ему почудилось, что одна из них — Игрель Тинси.

Что же предпринять? Эх, раздобыть бы сыворотку правды… Во Дворце Любви ни одна душа не знает хозяина в лицо, и в Атаре, и в Кулихе… На Земле Наварх пользовался кодом для вызова Виоля Фалюша… Джерсен поскреб подбородок — Наварх!

Тем временем поэт зашел в кабину. Джерсен указал на систему связи и отдал инструкции. Наварх ехидно усмехнулся.

Джерсен вернулся в салон и сел около Танзела. Он заглянул в кабину пилота и кивнул Наварху. Тот набрал код вызова Виоля Фалюша. Джерсен наклонился вперед.

На мочке уха Танзела что-то едва слышно запищало. Пленник взвизгнул и задергался в путах.

Наварх мягко проговорил в микрофон:

— Виоль Фалюш! Ты слышишь меня? Виоль Фалюш!

Танзел задергался и встретил внимательный взгляд Джерсена. Его лицо исказила гримаса отчаянья, он извивался в путах.

— Виоль Фалюш, — сказал Джерсен. — Время пришло.

— Кто вы? — прошептал Виоль Фалюш, — МПКК?

Джерсен не ответил. Наварх вернулся в салон.

— Значит, это он. Я так и думал. При его появлении у меня мурашки пробегали по коже. Где Игрель Тинси, Фалюш?

Виоль Фалюш облизнул губы:

— Вы двое собираетесь убить меня.

Джерсен и Наварх потащили его в кабину пилота и закрыли дверь, ведущую в салон.

— Почему? — закричал Виоль Фалюш. — Почему вы хотите сделать это со мной?

Поэт повернулся к Джерсену:

— Я нужен вам?

— Нет.

— Пока, Фогель! — бросил Наварх. — У тебя была интересная жизнь. — И он вернулся в салон.

Джерсен замедлил ход машины и открыл люк. Внизу, на расстоянии десяти тысяч футов, плескался океан.

— Почему, почему, почему? — кричал Виоль Фалюш. — Почему вы это со мной делаете?

— Вы — маньяк. Я — тоже. Когда я был ребенком, пять Властителей Зла повели свои корабли на Маунт-Плезент. Вы помните об этом?

— Так давно, о, так давно!

— Они разрушали, убивали, угоняли в рабство. Всех, кого я любил, всех уничтожили. Властители Зла — мое наваждение. Я уже убил двоих, вы — третий. Я не Генри Лукас, журналист. Я — Кирт Джерсен, и всю свою жизнь я ждал этого!

Он подошел к Виолю Фалюшу, который собрал последние силы и вскочил. Путы затрещали, пленник потерял равновесие, покачнулся и выпал из люка. Джерсен следил за падением, пока длинная фигура не скрылась из виду, затем закрыл люк и вернулся в салон. Наварх уже освободил Марио и Этьена.

— Прошу прошения, — извинился Джерсен, — Надеюсь, что не причинил серьезного вреда.

Этьен окинул его взглядом, полным неприязни, Марио издал неопределенный горловой звук.

— Ну, а теперь, — вскричал Наварх, — что дальше?

— Подберем наших друзей. Наверняка они гадают, что происходит.

— А потом? — скривился Этьен, — Как мы найдем дорогу назад, на Согдиану? У нас нет космического корабля.

Джерсен рассмеялся:

— Вы не догадались? Это и есть Согдиана. Это солнце — Миель. Неужели вы не заметили?

— Как я мог? Этот пилот-лунатик тащил нас сюда несколько часов.

— Маскировка. Зог не лунатик. Но он допустил оплошность — не потрудился хотя бы притвориться, что выполняет обычные акклиматизационные правила. Когда отворился люк, я не ощутил разницы в давлении и составе воздуха. Свет был той же интенсивности, не претерпели изменений ни гравитация, ни цвет неба, ни форма облаков, ни флора.

— Я тоже ничего не заметил, — сознался Наварх, — но не стыжусь. Я не космический волк. И если я вернусь на Землю, больше ее никогда не покину.