Покой нам только снится - Юрий Станиславович Климонов

до КУНГа командно-штабной машины, в которой сейчас находилось руководство операцией. Постучал, открыл после приглашения дверь.

— Товарищи генералы, работа закончена, — должил он. — Если там что-то живое и осталось… ну, не знаю, — развёл он руками — крайне маловероятно.

28 октября 2028 года. Беларусь. Могилёвская область. Окрестности г. Кричева. 16 часов 45 минут

По показаниям аль Феруни Северная арабская группировка разделялась на три составные части. В настоящее время сообщения не приходили ни от одной из них — один из связистов постоянно дежурил около радиостанции Аббаса. Подтянувшиеся мотострелковые части быстро организовали прочёсывание местности. Аль Феруни, стремясь спасти свою шкуру, сдал всех своих сторонников, поэтому вовремя организованная зачистка помогла ликвидировать его бойцов и гражданских лиц, попрятавшихся в домах и подвалах этого городка. К четырём часам пополудни операция по зачистке арабов благополучно завершилась, и личный состав начал готовиться к ужину и ночёвке. Как ни протестовал полковник, хотя это более для порядка, всем трём экипажам юнармейцев налили «по сто грамм за сбитый». Только не водки или спирта, а найденного при зачистке красного вина — им потчевали и женскую половину личного состава. За шутками и прибаутками у многочисленных костров спустился вечер. Стремясь отвлечься от перипетий прошедшего дня, десантники и танкисты достали гитары — неизменный спутник привалов. Юнармейцы тоже уселись у одного из костров.

На поле танки грохотали,

Солдаты шли в последний бой,

А молодого командира

Несли с пробитой головой.

По танку вдарила болванка.

Прощай родимый экипаж.

Четыре трупа возле танка

Дополнят утренний пейзаж…[29]

— начал петь один из танкистов.

— Нет! — воскликнул подходящий к костру Самохин. — Парни! Не нужно её петь. Есть такая нехорошая примета, ещё с Первой Чеченской. После всех боёв — пожалуйста, а сейчас не надо.

— Ну тогда, тарщ полковник, мы споём свою — молодёжную, — Катя подмигнула Пименову. — Васёк! Давай мотивчик! — девушка, взбодрённая небольшими количеством спиртного, вышла поближе к костру, прокашлялась и…

Немчура попёрла густо,

Чтоб им, сукам, было пусто,

Но не дрогнули коленки —

«Бронебойный подавай!»

Мы отварены не всмятку,

Значит, будет всё в порядке.

Выстрел — вот уже дымится.

Чуть назад и заряжай…

— Сильны! — усмехнулся отец. — Ну-ну…

…Год уже не сорок первый,

Мы дадим ответ конкретный:

На немецкую гармошку

Наш советский контрабас.

— Давай, молодёжь! Жги по-полной! — приободрили её десантники.

Мы устроим фрицам шорох.

Зацепились за пригорок.

Нас отсюда не подвинуть

И не выковырнуть нас…

— Прям один в один с утренним боем! — теперь поддержали танкисты.

…Это вам не Подмосковье,

Где мы истекали кровью.

Нынче «ИС» стоит горою,

Да и Ганс уже не тот.

Робко жмутся у низины

Три немецкие машины.

Вот один нашёлся смелый,

Подставляет правый борт…

— Ну, Катька даёт! — эмоции переполняли всех собравшихся у костра. Даже полковник начал хлопать в такт музыке.

…Выстрел! Снова попаданье!

Быть наводчику с медалью.

Мы в ответ словили плюху,

Слава богу, рикошет…

— Тарщ полковник! Надо и правда уважить! — обратился к Самохину командир одного из взрослых экипажей.

— Разберёмся, — подмигнул он дочке.

…Мы тебя, «Иосиф Сталин»,

После боя подлатаем,

А пока держись, родимый,

Здесь для нас замены нет.

Подошли «тридцатьчетвёрки»,

Щас пойдут другие тёрки —

Там совсем другая скорость.

Мы прикроем их огнём.

И для полноты картины

На броню своей машины

Пару звёздочек красивых

После боя нанесём.[30]

— Мощно! Молодцы! — прокомментировал песню Самохин.

— Ну, молодёжь, — мотнул головой один из взрослых танкистов. — Что в бою, что здесь — полная и безоговорочная победа. Во! — показал он большой палец. — Только не две звёздочки, а три! «Гвоздику» тоже можно засчитать за танк.

— Правильно! Да! — раздались одобрительные возгласы вокруг костра.

— У меня есть депеша от генерал-лейтенанта Ермолаева, — полковник полез в карман, достал листок и начал читать. — «За проявленные смелость и находчивость, отличное знание материальной части, повысить в звании старшину Буряк Екатерину Васильевну до прапорщика, а мехвода БМП — Буряк Михаила Алексеевича, до звания сержант. За уничтожение трёх вражеских единиц бронетехники, тем самым обеспечив дальнейшее продвижение танковой и мотострелковых колонн, повысить прапорщика Буряк Екатерину Васильевну до звания старший прапорщик, а мехвода — Буряк Михаила Алексеевича, до звания старший сержант. За умело проведённую операцию и захват командира вражеского соединения, присвоить:

Командиру десантного подразделения, капитану Синициной, Алёне Семёновне — звание майора…»

Далее пошла информация о повышении остальным десантникам из группы захвата на одно звание выше.

— … Идём дальше, — Самохин перевернул страницу.

— «…Командиру первого танкового экипажа ЮнАрмии, сержанту Пименову, Василию Александровичу — звание старшины.

Механику-водителю первого танкового экипажа ЮнАрмии, рядовому Лукьянчик, Константину Дмитриевичу — звание сержант.

Наводчику первого танкового экипажа ЮнАрмии, рядовому Никитину, Игорю Юрьевичу — звание сержант.

Командиру второго танкового экипажа ЮнАрмии, сержанту Брускову, Олегу Ивановичу — звание старшины.

Механику-водителю второго танкового экипажа ЮнАрмии, рядовому Бокову, Юрию Валентиновичу — звание сержант.

Наводчику второго танкового экипажа ЮнАрмии, рядовой Моховой, Марине Сергеевне — звание сержант.

За успешное выполнение поставленной задачи и пленение главнокомандующего арабскими бандформированиями, наградить:

Командира танкового взвода ЮнАрмии, старшего прапорщика Буряк, Екатерину Васильевну — орденом Александра Невского.

Майора Синицину, Алёну Семёновну — орденом «Мужество».

Механика-водителя БМП, старшего сержанта Буряк, Михаила Алексеевича — орденом «Мужество»…» — Василий Петрович свернул бумагу. — Остальным, из авангарда, медаль «За боевые заслуги». И с этого дня танковому взводу ЮнАрмии присвоено звание «Гвардейский». Теперь, Катюш, наш полк снова весь Гвардейский, без всякого исключения.

— ЮнАрмия, смирно! — зычно крикнула Катя, и все собравшиеся экипажи вскочили и встали по стойке «смирно». — Служу Отечеству!

— Служу Отечеству! — почти синхронно прокричали они.