Тень темной королевы - Раймонд Фейст

Несмотря на ноющие плечи и синяки на всем теле, Эрик в этом не сомневался.

— Подъем, падаль!

Еще не проснувшись как следует, заключенные вскочили со своих деревянных топчанов и замерли по стойке смирно. Капрал Фостер придирчиво оглядел их. Билли Гудвин, Бигго и Луи располагались на одной стороне палатки, а Эрик, Ру и Шо Пи занимали другую сторону.

Начинался третий день, считая от того, когда де Лонгвиль приказал им перетащить кучу камней на новое место, и если это утро будет таким же, как всегда, до завтрака им предстоит час работы. В столовой шестерым заключенным отвели отдельный стол и запретили разговаривать с остальными живущими в лагере. Впрочем, одетые в черное солдаты сами не проявляли склонности беседовать с новичками.

В том, что это были солдаты, Эрик абсолютно не сомневался, поскольку с утра до вечера эти люди тренировались взбираться на отвесные стены, штурмовать баррикады, ездить верхом и владеть всеми видами оружия.

Но сегодняшний день начался необычно. Вместо того чтобы отвести их к холму из щебня, капрал Фостер выстроил шестерых заключенных перед офицерским бараком, и через несколько минут оттуда вышел Робер де Лонгвиль в сопровождении мужчины, которого Эрик в лагере еще не видел. В облике его было что-то странное, нечеловеческое — хотя Эрик не смог бы точно сказать, что именно. Он был высок, светловолос и молод — не больше двадцати или двадцати пяти лет на вид, но в разговоре с ним де Лонгвиль проявлял явное почтение.

— Это последние шестеро, — сказал он, и светловолосый мужчина молча кивнул. — Мне это не нравится, — продолжал де Лонгвиль. — Мы планировали набрать шестьдесят человек, а не тридцать шесть.

Незнакомый мужчина наконец заговорил, и речь его тоже звучала необычно: голос его был спокойным, произношение — правильным, но все же в нем угадывался странный акцент, которого Эрику не приходилось слышать ни в Даркмуре, ни в Равенсбурге, хотя, навидавшись торговцев, он был уверен, что знает, как говорят в любом уголке Королевства.

— Согласен, но обстановка заставляет нас обходиться тем, что есть. Как они?

— Подают надежды, Кэлис, но нужны еще месяцы подготовки.

— Назови их, — велел мужчина, которого звали Кэлисом.

Робер де Лонгвиль подошел к Бигго.

— Вот это — Бигго. Силен как бык и примерно так же умен. Однако шустрее, чем кажется. Владеет собой, и его не легко испугать.

Он сделал шаг к следующему.

— Луи де Савона. Родезанский головорез. Мастерски обращается с ножом. Полезен там, куда мы собираемся.

Де Лонгвиль шел вдоль строя:

— Билли Гудвин. На вид — простой паренек, но перережет тебе глотку просто ради забавы. Когда выходит из себя, труден для обработки, но его можно сломать.

Он остановился перед Эриком:

— Незаконный сын фон Даркмура. Возможно, слишком глуп, чтобы выжить, зато почти так же силен, как Бигго, и будет делать то, что прикажут.

Де Лонгвиль перешел к Ру.

— Руперт Эйвери. Трусливый крысенок, но перспективен. — Он рванул Ру за петлю на шее и, вытащив из строя, заорал ему прямо в лицо:

— Если только раньше я не убью его за то, что он чертовски уродлив!

Он резко отпустил петлю, и Ру едва не упал назад, потеряв равновесие, а де Лонгвиль подошел к Шо Пи.

— Это — тот самый кешиец, о котором я тебе говорил. Может быть очень полезен нам, если научится сдерживать свой характер. Он опаснее Гудвина: когда заводится, то не подает виду.

Де Лонгвиль отступил на шаг и повернулся лицом к строю.

— Вы видите этого человека?

— Да, сержант! — хором ответили заключенные.

— Бойтесь его. Очень бойтесь, — сказал де Лонгвиль, переводя взгляд с лица на лицо. — Он не таков, каким кажется. Это — Крондорский Орел, и умные люди прячутся в норы, когда он взлетает.

Кэлис позволил себе слегка улыбнуться над этой лестью и сказал:

— Вы будете жить или умрете, как того потребует Королевство. И я лично убью любого, кто поставит под угрозу наше задание. Вам это ясно?

Заключенные дружно кивнули. Они не имели ни малейшего представления о том, какое задание им предстоит выполнять, но ежедневно слышали, что оно жизненно важно для интересов Королевства, и любого из них убьют не задумываясь, если хотя бы на миг покажется, что он каким-то образом угрожает успеху операции. Эрик был убежден в этом, как ни в одном факте собственной жизни.

Кэлис внимательно вгляделся в лицо каждому заключенному и повернулся к де Лонгвилю:

— Бобби, в твоем распоряжении две недели.

— Две недели! Я думал, что у меня есть еще три месяца! С оттенком горечи Кэлис сказал:

— Арута мертв. Никлас узнал про наш план только на следующий день после его смерти и был потрясен. Он до сих пор сомневается, что это разумно. — Кэлис помолчал и добавил:

— Две недели, и вздерни любого, кто покажется тебе ненадежным.

С этими словами он вернулся в барак, а де Лонгвиль, вновь оглядев заключенных, повторил:

— Очень бойтесь.

На следующее утро гора щебня исчезла. Солдатам было приказано ее разобрать, и тридцать человек из них быстро покончили с этой работой. Эрика же и остальных пятерых заключенных капрал Фостер отвел в другую часть лагеря.

— Эй вы, чертовы ублюдки, кто из вас знает, как обращаться с мечом? — спросил он, стоя перед ними.

Заключенные переглянулись, но никто ничего не ответил. Они с первого дня усвоили, что если Фостер или де Лонгвиль задают вопрос, то, прежде чем открыть рот, надо быть абсолютно уверенным в правильности ответа.

— Так я и думал, — сказал Фостер. — Гораздо легче в темном переулке оглушить человека сзади дубинкой, а, Бигго? — Он ухмыльнулся без тени юмора и прошелся вдоль строя. — Или всадить кинжал пьяному в спину, не так ли, Луи?

Он остановился перед Эриком:

— А то можно просто схватить человека сзади и держать, чтобы твой маленький любовничек с крысиной мордой без помех всадил ему в брюхо кинжал.

Эрик промолчал. Де Лонгвиль обладал крутым характером и был жесток, но его работа, похоже, не доставляла ему особого удовольствия. Капрал Фостер, наоборот, наслаждался, унижая людей. На второй день Билли Гудвин вышел из себя и набросился на него, но опытный вояка без труда вздул Билли на глазах у всех, а одетые в черное люди смеялись над взбучкой.

Двое солдат принесли шесть мечей.

— Ну ладно, — сказал Фостер. — Эти парни и я попытаемся показать вам пару-другую приемов, чтобы вы не зарезали сами себя, если в один прекрасный день клинок попадет к вам в руки. — Он вытащил собственный меч и добавил:

— Впрочем, и более ловкие люди, чем вы, умудрялись оттяпать себе ногу.

Солдаты раздали заключенным мечи. Эрик неловко обхватил рукоятку. Он был тяжелее, чем быстрая рапира, и значительно короче, чем палаш или двуручный меч, которыми пользовались опытные бойцы. Еще в детстве Эрик слышал, что это оружие — самое распространенное в королевской армии, и оно лучше всего подходит для обучения.