Квест-2. Игра начинается - Борис Акунин

Профессор переваривал информацию секунды две. Потом парировал:

— Не нужно так победительно сверкать глазами. Вы еще не выиграли. Если вы меня убьете, считайте, что игра закончилась не в вашу пользу. Останетесь без сыворотки. Вместо меня партия найдет другого исследователя. Через некоторое время работа будет продолжена. Тот, кто вас послал сюда, останется с носом. Предлагаю решить вопрос по-капиталистически, путем взаимовыгодной торговли. У вас есть вопросы ко мне, у меня есть вопросы к вам. Отвечаем по очереди.

Кажется, Норд встретил оппонента, коэффициент «си-ди-эм» у которого не уступал его собственному. На что рассчитывает Громов? Зачем покойнику ответы на вопросы?

А-а, понятно… В два ноль ноль, на четверть часа раньше обычного, прибудет кортеж, чтоб везти директора в Кремль. Громов не знает, что американцу об этом известно, и хочет потянуть время. Очень хорошо!

— Идет. Но откуда мне знать, насколько правдивыми будут ваши ответы?

— Правдивость гарантируется. Стопроцентно. — Глазки ученого сверкнули. Очевидно, он вообразил, будто перехитрил врагов. Надеется, что ему удастся выкрутиться. — И мне, и вам придется отвечать только правду, всю правду и ничего кроме правды. Взгляните-ка вот на это устройство. — Он показал на диковинное кресло, уже привлекшее внимание Норда. — Это моя авторская разработка. Сделано по заказу нашего славного ОГПУ. В свободное от работы время. Так сказать, для гимнастики ума. — Петр Иванович хихикнул собственной шутке. — Вам доводилось слышать о детекции лжи? Ваш соотечественник и мой коллега доктор Леонард Килер из Калифорнии первым изобрел аппарат для психофизиологической проверки искренности. Но в вашем американском «полиграфе» [83] принцип действия основан на фиксировании перепадов артериального давления, пульса и дыхания. Я же присовокупил еще несколько параметров: невроспонтанные импульсы, кожно-гальванические реакции, изменение голоса, расширения-сужения зрачка, энцефалоактивность и прочее. Еще я ввел автоматический репрессор лжи. Всякая попытка солгать или что-то утаить немедленно карается болезненным ударом тока. Тут и захочешь соврать, не выйдет. Скажешь всю правду, как Господу Богу. Я так и назвал свое изобретение — «Исповедальня».

Вслед за директором Гальтон и Зоя подошли к будкообразному устройству, которое действительно напоминало исповедальню в католическом храме.

— Скажите, профессор, а как управлять этой машиной? — поинтересовалась Зоя тоном светской дамы.

— Это очень просто, милая барышня, — с удовольствием принялся показывать Громов. — Следователи ОГПУ, entre nous soit dit [84], бывают туповаты. Со слишком мудреной техникой им не управиться. Я это учел. Глядите: человека сажают вот сюда. Подсоединяют датчики: беленький к левому виску, красненький к теменной области, зеленый к запястью, черный к щиколотке. На шею — манжет. Лучик окулоскопа наводим на правый глаз. И готово. Между спрашивающим и отвечающим, как видите, помещена мембрана. — Он показал на пластину. — Она реагирует на вопросительную интонацию и включает хронометр. Если ответ задерживается больше, чем на 10 секунд, сидящий получает весьма ощутимый разряд. Если машина регистрирует ложь или неполную искренность, то же самое. Это очень умный аппарат, он способен улавливать нюансы. Чем больше финтит вопрошаемый, тем сильнее кара.

Княжна выслушала его с любезной улыбкой, поддакивая и кивая. А когда директор закончил объяснение, улыбку убрала и жестко сказала:

— Незачем нам устраивать торговлю, Гальтон. Бери его за шиворот, сажай в эту пытошную. Ответит на все вопросы, как миленький.

Ученый конфузливо прыснул, будто услышал не очень приличную шутку.

— Прелестная барышня, я не так глуп. Допрос получится коротким. Я буду молчать. Через десять секунд заору от боли. Ничего, как-нибудь перетерплю. В меня, знаете ли, пулями стреляли, и то ничего. Через двадцать секунд молчания машина пропустит через меня максимальный заряд, я потеряю сознание и потом можете делать со мной, что хотите. Никаких ответов вы не получите. Сыворотки тоже. Поэтому предлагаю честную дуэль. Я отвечаю на один вопрос. Потом на мое место садитесь вы или ваш коллега. И отвечаете на мой вопрос. Лукавство, даже минимальное, скрыть не удастся, уж можете мне поверить.

— Почему это я должна вам верить? С какой стати?

— Обидно слышать… — Директор обиженно вздохнул. — Если не верите на слово, можете испытать действие «Исповедальни» на себе. Сами увидите.

— Хорошо, я согласна.

Пригнувшись, Зоя подлезла под мембрану и села.

— Нет! Это может быть ловушка! — вскричал Гальтон. — Лучше проверим на мне.

— Вот слова истинного рыцаря и джентльмена! — восхитился Петр Иванович. — Клянусь, прекрасная амазонка, он в вас влюблен!

Зоя пропустила ехидное замечание мимо ушей. Она уже подсоединяла к себе провода.

— Нет, я сама. А если со мной что-то случится, пристрели этого клоуна на месте.

Директор встал перед княжной, наклонившись к пластине. К затылку профессора был приставлен «кольт», но Петр Иванович не обращал внимания на это маленькое неудобство. Глаза ученого весело поблескивали. Он ткнул пальцем:

— Смотрите на шкалу вот в этом окошечке. Надеюсь, вам обоим хорошо видно. Чем больше сдвинется стрелка, тем искренней и полнее ответ. Градация от 0 до 10… Ну-с, начнем с простенького вопроса. Вы женщина?

— Да.

Стрелка качнулась в крайне правое положение.

— Подумаешь. Что это доказывает? — дернула плечом Зоя, косясь на окошечко.

— Если б вы ответили «мужчина», стрелка осталась бы на нуле, а вы, голубушка, скушали бы 500 вольт и потеряли сознание… Теперь поставим вопрос, допускающий частичную или неполную правду. Ну например: вам нравится заниматься сексом?

— Не смейте задавать… — вскинулся доктор.

— …мне таких вопросов! — в унисон крикнула и Зоя.

— Скорей отвечайте! Время идет! Пять секунд! Четыре! — замахал руками Громов.

— Есть занятия и получше! — злобно рявкнула княжна прямо в мембрану.

И подпрыгнула в кресле, издав громкий стон.

Стрелка едва коснулась четверки.

Залившись смехом, Громов сказал:

— Сама слабо верит в то, что ляпнула. Процентов на сорок. До чего же приятно сбивать спесь с этих стальных женщин. Слишком много их развелось в наши времена.

Мерзавец заслуживал хорошей взбучки, но Гальтон был занят Зоей. Она мелко дрожала, отсутствующий взгляд был устремлен в потолок, в уголках рта выступила слюна. Жаль, мешала проклятая мембрана, в которую Норд уперся лбом, не то он снял бы эти капельки поцелуями.

— Зоя, Зоя! Очнись! — позвал доктор, а Громова предупредил. — Одно движение — и застрелю.

Княжна оттолкнула его руку.

— Алеша? Уйди! Пусти! С этим всё, всё…

— Это я, Гальтон! Какой еще Алеша?

Но она не слышала и лишь трясла головой.

— Отвечайте, милочка! — воскликнул Петр Иванович. — Аппарат зарегистрировал вопросительную интонацию. Скорей, время идет!

— Гальтон? Гальтон… — пролепетала Зоя. К ней возвращалось сознание.

— Скажите ему скорей, что за Алеша вам примерещился, не то будет поздно!

Норд схватил директора за ворот халата.

— Скорей выключайте прибор! Видите, она не в себе!

— Это не так просто…

— Черт бы вас драл!

Гальтон начал срывать с Зои провода, но было поздно — ударил новый разряд. Чудо, что именно в этот момент Норд не касался княжны, иначе его бы тоже парализовало. Возможно, именно на это Громов и рассчитывал.

От второго удара княжна выгнулась дугой, на губах выступила пена. Потом Зоя безвольно обмякла. Она была в глубоком обмороке.

— Я вас убью! — рычал доктор, вынимая неподвижное тело из кресла. — Вы это нарочно устроили!

— Да в чем же я, батенька, виноват? — Петр Иванович закатывал глаза и разводил руками. — Дама не в себе, а вы ей — новый вопрос. Я ведь предупреждал про вопросительную интонацию… Не волнуйтесь вы так. Ничего страшного не случилось. Шок средневысокой силы наложился на предыдущий, только и всего. Через полчасика ваша красавица очнется. Ну, денек подрожат у нее руки и коленки… Скажите лучше, вы не передумали играть со мной в вопросы-ответы?

Положив Зою на ковер и убедившись, что она жива, Норд поднялся и оценивающе посмотрел на директора. Пока в партии вел Громов. От одного противника он уже избавился. Наверняка у него в запасе есть и другие фокусы. Не проще ли раздавить гадину прямо сейчас?

Но кто тогда ответит на вопросы?

И кто скажет, где спрятана сыворотка гениальности?

— Хорошо. Вы отвечаете первый. Садитесь.

— Вообще-то на поединке обычно тянут жребий, — пожаловался профессор. — Но так и быть. В конце концов, вы гость…

Он подлез под мембраной, сел в кресло и подключил датчики.