Дальний полет - Г. Хромов

– Что нового на твоей звезде? - спросил Леопольд, когда Макилвейн вошел в трактир.

– Они собираются меня омолодить, - ответил Макилвейн и застенчиво улыбнулся, но видно было, что он доволен.

– То есть как? - кисло переспросил Александер.

– Они говорят, что могут сделать меня опять молодым. Как они сами там, на звезде. Они не умирают. Живут долго, потом омолаживаются и начинают все сначала. Так уж они устроены.

– Так что же, они намерены спуститься сюда, забрать тебя и там у себя обработать? - спросил Александер.

– Нет, Гуру говорит, в этом нет нужды. Можно обойтись при помощи аппарата. Он может им служить и дезинтегратором, и чем угодно. И они сделают меня двадцатилетним или тридцатилетним, как я захочу.

– Что ж, я и сам бы не прочь снова стать двадцатилетним, - признался Леопольд.

– Вот что, Мак, - сказал Александер. - Давай-ка попробуй. Потом придешь и расскажешь нам, что из этого вышло. Если получится, мы все тоже попробуем.

– На всякий случай, составь сначала завещание.

– Я уже срставил. Только что.

Леопольд с трудом удержался от смеха.

– Не принимай все это уж очень всерьез. В конце концов, одного мы уже потеряли. Жаль будет лишиться и тебя.

Макилвейн был тронут.

– Ничего со миой не случится, я только помолодею, - поспешно заверил он друзей. - Они все сделают при помощи аппарата, и к утру я стану молодым.

– Наверно, тебе пересадят обезьяньи железки, - усмехнулся Александер.

– Эти жучки на твоей звезде, видно, мастаки по части науки, - сказал Леопольд.

– Они вовсе не жучки, - не без досады возразил Макилвейн. - Они люди, может и не такие, как мы с вами, а все равно люди.

В тот вечер он отправился домой, полный надежд. Он сделал все, к чему стремился, и теперь готов был снова стать молодым. Гуру очень удивился, узнавши, что земляне просто умирают, когда этого можно было бы избежать, и сам предложил омолодить Макилвейна.

Макилвейн уселся перед своим аппаратом и поворачивал всевозможные рычажки и нажимал кнопки до тех пор, пока не установил связь со своей темной звездой. Ждал он, как ему показалось, очень долго; наконец перед его умственным взором появился Гуру.

– Ты готов? - беззвучно спросил он.

– Да. Вполне готов, - отвечал Макилвейн, дрожа от нетерпения.

– Не волнуйся, - сказал Гуру. - Это займет несколько часов.

– Я не волнуюсь, - ответил Макилвейн.

Он и правда не волновался. Восторженно, как верующий чуда ждал он того, что, конечно же, станет величайшим событием в его скучной жизни.

– Исчезновение Макилвейна вслед за исчезновением Ричардсона было отличной темой для газетчиков, - сказал Харриган. - Одно плохо: когда об этом узнали в "Глобе", все это уже не было новостью. Прежде нам обо всем сообщал Ричардсон, но мы его лишились; а Леопольду или Александеру и в голову не пришло позвонить нам или кому-либо еще и сказать, что Макилвейн почему-то не появляется больше у Биксби. В конце концов Леопольд отправился к Макилвейну домой узнать, не заболел ли старик.

Дверь открыл молодой человек.

– Где Макилвейн? - спросил Леопольд.

– Это я, - ответил тот.

– Мне нужен Тэдиес Макилвейн, - пояснил Леопольд.

– Это я и есть, - был ответ.

– Мне нужен Тэдиес Макилвейн, который играл с нами в карты у Биксби, - сказал Леопольд. Молодой человек покачал головой.

– Простите, тогда вам нужен кто-то другой.

– А что вы здесь делаете? - спросил Леопольд.

– Этот дом достался мне в наследство от дяди, - сказал молодой Макилвейн.

И верно, так оно и было. Леопольд рассказал мне все это, уговорил пойти с ним к адвокату Макилвейна, - и там выяснилось, что старик написал завещание и оставил все имущество своему племяннику и тезке. Все пункты завещания были предельно ясны, и среди условий было четко выраженное распоряжение, что если с ним, Тэдиесом Макилвейном старшим, что-нибудь случится, что бы это ни было, а в особенности если смерть его останется недоказанной, племянник должен немедленно вступить во владение всем имуществом дяди.

– Ну ясно, вы наткнулись на племянника, - сказал я.

Харриган кивнул.

– Конечно. Видимо, так и было задумано. Это предназначалось для прессы и для полиции. Рассказ племянника не вызывал ни малейших подозрений. Все было ясно и понятно, кроме разве двух-трех мелких подробностей. Макилвейн младший не сказал, откуда он приехал, только вскользь упомянул Детройт. Я позвонил туда приятелю, который работал в одной детройтской газете, и попросил разузнать там, на месте, о Тэдиесе Макилвеине; он отыскал его следы, но тот оказался не племянником, а дядей Макилвейна, хотя описание в точности подходило и к племяннику.

– Значит, он был похож на старика?

– Да, очень. Легко себе представить, что старый Макилвейн в молодости был именно таким. Только вы не верьте в эту чепуху насчет омоложения. Когда племянник вступил в права наследства, он первым делом сломал дядюшкин аппарат. Можете ли вы хоть на секунду допустить, чтобы старик Макилвейн сделал нечто подобное?

Я покачал головой, но поневоле подумал: а что если в этом рассказе есть хоть зерно истины, только старика не просто омолодили, а послали назад во времени? Тогда он ничего не может знать об аппарате и о том, зачем он нужен - вот ведь какая насмешка судьбы! И насмешка не только над Макилвейном, но и над обитателями его звезды: ведь они, конечно, надеялись и впредь общаться с Землей и не поняли, что аппарат, построенный Макилвейном, очень мало похож на их машины.

Племянник разбил эту машинку вдребезги. Сказал, что понятия не имеет, для чего она нужна и что с ней делать.

– А телескоп?

– Нет, телескоп он не тронул. Сказал, что немножко интересуется астрономией и займется ею, если будет время.

– Значит, это у них семейное увлечение.

– Да. И мало того: старик Макилвейн всегда казался застенчивым и робким. И таков же племянник. Уж не знаю, откуда он взялся, но, видно, родня у него не из тех, кем можно гордиться. Похоже, что он их стыдится. Возможно, он родом из горных районов Кентукки. Современные понятия, видно, не для него, он застрял где-то в начале века.

Мне пришлось видеться с ним не один раз. Полиция, конечно, потормошила его, но не слишком: он явно ни в чем не был замешан, и от него скоро отстали. Да и старика искали не очень долго: с того последнего вечера у Биксби никто его не видел, а так как все давно уже считали его немного не в своем уме, то и решили - наверно, он совсем потерял память, вот и забрел куда-нибудь, а как вернуться домой - не знает. Адвокат Барневол, составивший его завещание, сказал, что старик, видимо, предвидел такую возможность и потому вдруг поспешил привести в порядок бумаги.