Бременский Адам и др. Славянские хроники - Адам Бременский

До восстановления разрушенной славянами митрополии достопочтенный архиепископ выстроил, как говорят, новые город и церковь и выделил [для последней] по три брата от каждого из своих мужских монастырей, так что [всех] было 12, чтобы они жили в Гамбурге, согласно законам церкви, и отвращали народ от заблуждений идолопоклонства. После смерти Регинберта он посвятил в епископы Славянин Бенно, мужа ревностного, который, будучи избран из [числа] братьев Гамбургской церкви, принес обильные плоды, проповедуя среди славянского народа»236.

Бенно, муж большого благочестия, желая восстановить разрушенную в Ольденбурге кафедру, начал разузнавать о владениях и доходах, которые были пожалованы епископству Оттоном Великим. По так как после разрушения Ольденбургской церкви древние учреждения и дарения великих государей пришли в забвение и находились в руках славян, то поэтому упомянутый епископ стал жаловаться в присутствии герцога Бернарда на то, что вагры и бодричи и другие славянские племена отказываются [платить] полагающиеся ему подати. Тогда были созваны на собеседование князья винулов, которые, будучи опрошены, почему они уклоняются [от выплаты] епископу законного содержания, начали перечислять разные тягости поборов и говорить, что лучше уйдут из земли, чем возьмут на себя еще более высокие дани. Понимая, что он не сможет восстановить права церкви в том виде, который они имели при Оттоне Великом, герцог, пустив в ход просьбы, едва добился того, чтобы по всей бодрицкой земле, с каждого дома - бедного или богатого - вносилось по две монеты епископам в доход. Кроме того, епископу были возвращены для заселения известные поместья - Босау и Незенна - и остальные владения в земле вагров. Те же, которые были расположены в отдаленной части Славии и, как упоминает древнее предание, когда-то относились к Ольденбургскому епископству, каковы Деричево, Морице, Куцин237 со всеми угодьями, епископ Бен-но никогда от герцога так и не смог получить, хотя возвращения их часто добивался. Когда же благочестивому императору Генриху стало угодно созвать сейм в замке Вербене238, что по эту сторону Эльбы, чтобы испытать образ мыслей славян, то все князья винулов пришли к императору и в его присутствии заявили, что будут повиноваться империи на благо миру и покорности. Когда епископ ольденбургский повторил здесь императору старую жалобу относительно земельных владений своей церкви, славянские князья, спрошенные о владениях, принадлежащих епископу, признали, что упомянутые города со своими предместьями должны принадлежать церкви и епископу. Кроме того, все бодричи, хижане, полабы, вагры и остальные племена славянские, входившие в пределы Ольденбургской церкви, дали обещание платить весь тот оброк, который был установлен Оттоном Великим в качестве десятины на содержание церквей. Однако [это] обещание их оказалось сплошным притворством и обманом. Ибо как только император, распустив сейм, обратился к другим [делам], они об обещанном и думать перестали. Ибо герцог саксонский Бернард, в военных делах усердный, но весь преисполненный жадности, живущих по соседству славян, которых подчинил себе войнами или договорами, столь большими поборами обложил, что они ни о Боге больше не помнили, ни священникам ни в чем не оказывали благожелательности. Поэтому исповедник Христов, Бенно, видя, что дело его посланничества государи этого мира не только не поддерживают, а, напротив, чинят ему всяческие препятствия, измученный напрасным трудом и не находя места, где бы отдохнула стопа его, отправился к святейшему мужу Бернварду, епископу хильдесхаймскому239, рассказал ему о своем затруднительном положении и просил утешения в [своей] беде. Тот, будучи мужем кротким, принял гостя радушно, оказал утомленному услуги человеколюбия и из средств своей церкви обеспечил его содержание, пока тот, отправившись выполнять дело своего посланничества, не найдет, вернувшись, безопасного места, в котором мог бы оставаться.

В это время упомянутый епископ Бернвард основал в отошедшем ему по наследству владении, [потратив на это], как можно видеть, громадные средства, большой храм св. Михаила Архангела и привлек [сюда] великое множество монахов для служения Господу. Когда церковь, согласно обету, была выстроена, на объявленное торжество ее освящения сошлось бесчисленное множество [народа]. И наш епископ Бенно здесь в то время, когда он освящал левую половину церкви, был так сдавлен и помят народом, что после нескольких дней все усиливавшегося недуга расстался с жизнью и был с почетом похоронен в северном приделе [церкви]. Преемником его стал Мейнхер240, принявший благословение от Либенция II. После него был Абелин241, посвященный архиепископом Алебрандом.

(1024) «В те дни прочный мир господствовал»242 в Славии, потому что Конрад243, который наследовал императору Генриху Благочестивому, усмирил вендов частыми войнами. Однако христианская религия и служение Господу не получили от этого большой выгоды, чему виной явилась жадность герцога и саксов, которые, все захватывая, не давали, чтобы церквам и священникам что-нибудь осталось.

Князьями у славян были Анадраг, Гнеус и третий Уто244, плохой христианин, за что, а также за свою жестокость, был неожиданно убит каким-то саксом-перебеж-чиком. Сын его, по имени Готшалк, обучался наукам в школе в Люнебурге245. Когда он узнал о смерти отца, то оставил веру и ученье и, перейдя реку, пришел к народу винитов246. Собрав много разбойников, в знак мести за отца, он обрушился на всю нордальбинскую землю и учинил такое избиение христианского народа, что жестокость его перешла все границы. В стране гользатов и штурмаров и тех, которых называют дитмаршами, ничего не осталось, что бы избежало его руки, кроме известных крепостей Эзего и Бокельдебург; здесь нашло приют некоторое число вооруженных [людей] с женщинами, детьми и имуществом, сохранившимся от разграбления247.

Когда упомянутый князь, по обычаю разбойников, однажды проезжал по полям и лесам, он увидел, что страна, некогда полная людей и церквей, превратилась теперь в пустыню, и содрогнулся от ужаса, [видя] плоды своей жестокости, и, движимый сердечной печалью, он решил наконец удержать руку свою от нечестивых поступков. Отдалившись на короткое время от своих сторонников, уходя якобы в засаду, он неожиданно наткнулся на какого-то сакса-христианина. Когда тот, издали заметив идущего вооруженного человека, бросился бежать, он громким окриком велел ему остановиться и поклялся, что не причинит ему никакого зла. И когда испуганный человек, поверив, остановился, он начал расспрашивать у него, кто он такой и что слышно нового. И тот сказал: «Я - бедный человек, родом из Гользатии. Плохие слухи доходят ежедневно до нас, а именно, что этот князь славянский, Готшалк, великое зло причиняет народу нашему и земле нашей и кровью нашей хочет насытить жажду жестокости своей. Поистине, пришло время, чтобы Господь, Спаситель наш, отомстил за наши обиды». Готшалк ему ответил: «Во многом обвиняешь ты этого человека, князя славянского. Действительно, большие обиды причинил он народу и земле вашей, воздавая великую месть за смерть своего отца. Я и есть этот самый человек, о котором идет речь, и я пришел, чтобы поговорить с тобой. Прискорбно мне, что столько беззаконий совершил я против Господа и христиан, и я горячо желаю вернуть себе милость тех, с которыми, знаю, так несправедливо я поступил. Прими слова мои и, вернувшись к своему народу, объяви ему, чтобы он прислал в указанное мною место верных мужей, которые бы со мной тайно повели переговоры о союзе и условиях мира. Совершив это, я передам в их руки всю эту толпу разбойников, при которых меня удерживает больше необходимость, чем желание». И, так промолвив, указал ему место и время. И тот, придя в крепость, в которой с великим страхом прятались оставшиеся в живых саксы, объявил старейшинам это слово сокровенное, побуждая их всеми способами, чтобы послали мужей в указанное для переговоров место. Но они не направили их, считая, что это - коварный прием, удобный для устройства засады.

Через несколько дней этот князь был захвачен в плен герцогом и как предводитель разбойников, брошен в темницу. Однако герцог, считая, что этот храбрый и усердный в военном деле муж будет ему полезен, заключил с ним договор и, с честью его одарив, разрешил ему уйти. И он, будучи отпущен, ушел к королю данов Кнуту248 и жил у него249 много дней и лет, ища себе славы и доблестей в разных военных походах в Норманнии и Англии. И за это был удостоен руки королевской дочери250.

После же смерти короля Кнута Готшалк вернулся в землю отцов своих251. И, найдя свои [наследственные владения захваченными какими-то знатными людьми, решил бороться и, сопровождаемый победой, полностью вернул себе свои владения и власть. И тотчас же, стремясь приобрести себе славу и честь у Господа, стал прилагать все старания к тому, чтобы пробудить к принятию благодати веры и к заботе о церкви славянские народы, которые принятое некогда христианство предали забвению. И дело Господне в руках его так преуспело, что бесчисленное множество язычников стекалось для восприятия благодати крещения. И по всей стране вагров, полабов и бодричей были восстановлены некогда разрушенные церкви. И во все края было послано за пастырями и служителями слова [Божьего], чтобы они насытили грубые души язычников учением веры. И радовались верующие прибавлению нового рассадника [христианства]252. И свершилось, что «земли наполнились церквами, церкви же пастырями»253. Даже хижане и черезпеняне и другие племена, обитающие за Пеной, приняли благодать веры. А Пена - это река, в устье которой расположен город Димин. Сюда некогда доходила граница Ольденбургской епархии. «Таким образом, все славянские племена, находившиеся на попечении» Ольденбургской церкви, «набожно сохраняли христианскую веру» в течение всего времени, пока жив был Готшалк. «Рассказывают, что этот действительно великой набожности муж воспылал такой любовью к Божественной религии, что часто сам в церкви обращался с проповедью к народу, причем то, о чем епископы и священники говорили непонятно, он старался передать на понятном [для народа] славянском языке»254. Никогда, без сомнения, не выдвигался во всей славянской земле «никто более сильный и столь же усердный в христианской религии. И поистине, если бы ему была дарована более долгая жизнь, он, [вероятно], сумел бы склонить всех язычников к христианству, если сейчас обратил почти третью часть тех, которые раньше, при деде его Мстивое, отпали в язычество»255. «Тогда в каждом поселении были устроены монастыри, в которых пребывали святые мужи, жившие по законам церкви, а также монахи и монахини, как свидетельствуют те, кто в Любеке, Ольденбурге, Ратцебурге, Леонтии256 и других городах видел некоторых из них. В Магнополе257 же, знаменитом городе бодричей, было, как говорят, три конгрегации служителей Господних»258.