Авантюристы - Ольга Крючкова

Бальник подошёл к женщине и дотронулся худощавой рукой до её полной груди, ей же показалось: леший прикоснулся… Затем мужчина спустил бретельки её рубашки, и тяжело дыша, начал целовать плечи, мять грудь, наконец, женщина ощутила, как его пальцы скользнули между ног…

– Это что и есть ваш осмотр? – возмутилась Варя.

– Считай, что так…

Бальник задыхался от возбуждения, оттесняя женщину к кушетке, стоящей в углу. Та же, понимая, что сопротивляться бесполезно, поддалась, превозмогая душившее её отвращение.

…Варя очнулась, между ног всё болело, низ живота неприятно тянуло. Она огляделась: в окно проникал мутный свет, совершенно было не понятно – день сейчас или вечер. После попытки встать Варя поняла, что слишком слаба и сильно кружится голова.

За столом сидел хозяин хижины, он был настолько занят – усердно карябал в амбарной книге гусиным пером, что не заметил, как его подопечная очнулась.

Варвара же с трудом села, собралась с мыслями: «Где я? Ах, да – у бальника на болоте… Отчего так всё болит?.. Неужели всё кончено?..»

Хозяин оторвался от амбарной книги и взглянул на Варю пустыми бесцветными глазами, её же вновь обуял страх, неприятно «засосало под ложечкой».

– Очнулась? Голова кружиться?

– Да… – еле слышно вымолвила Варя.

– Это нормально. Лежать надобно не менее пяти часов, иначе – истечёшь кровью. Прошло всего три, так что – ещё два, не меньше.

– Худо мне, болит всё…

– И это нормально. Первый раз что ли травишь?

Варя кивнула.

Бальник намешал что-то в глиняный горшочек, залил водой и потянул женщине.

– Выпей, полегчает.

Варя ощутила запах трав и совершенно безбоязненно выпила предложенный напиток: по телу тот час разлилось тепло, отчего ей стало легче, потянуло в сон.

– Вставай, пора.

Бальник теребил Варю за плечо, она же никак не могла очнуться. Он подошёл к бадье с простой водой, наполнил небольшой ковш, и слегка плеснул женщине в лицо: та тут же открыла глаза.

– Вот и славно. Как себя чувствуешь?

Варя села на край кушетки: голова не кружилась, но внизу живота неприятно тянуло.

– Вижу, что лучше. Вот возьми, – бальник протянул Варе чистую холщёвую тряпицу, – а то до острога не доёдёшь, одежду всю выпачкаешь. Теперь дней пять будет кровенить, не меньше.

Женщина послушно взяла тряпицу, использовав её по назначению и начала одеваться. Повязав лабашок верёвкой, она поклонилась хозяину:

– Дай Бог тебе здоровья, – затем взяла пайбу, шест, стоящий у двери и направилась прочь.

– И тебе того же. Да будь осторожней. Вот тебе напоследок трава: заваривай и пей, тогда минуешь сии неприятности, – бальник протянул женщине небольшой мешочек. – Да смотри, чтобы Ламанский не проведал про мой подарок, иначе – не сносить мне головы.

Варя удивилась, но взяла мешочек и положила его в пустую пайбу:

– Почему вы заботитесь обо мне?

Бальник пожал плечами.

– Наверное, оттого, что больно ты хороша…

Глава 6

Сигизмунд ожидал Варю в условленном месте, укутавшись в тёплый тулуп, – к вечеру поднялся холодный ветер, небо затянуло серыми тучами. Наконец из леса появилась Варя, направившись прямо к телеге.

Сваровский тотчас стащил с телеги ещё один специально припасённый тулуп, завернув в него подошедшую возлюбленную.

– Как всё прошло? – поинтересовался он.

– С божьей помощью… – уклончиво ответила женщина.

– Намаялась, – пожалел Сигизмунд свою подругу. – Едем ко мне, время ещё есть, отдохнёшь, накормлю тебя вдоволь.

Варя кивнула, ей хотелось поскорей прилечь, вытянуть ноги, дабы утихомирилась боль внизу живота. Она села в телегу рядом с Сигизмундом, тот стегнул лошадь кнутом: тронулись по направлению к Нерчинску.

В город въехали уже поздно вечером, при свете редких газовых фонарей. Варя почти ничего не разглядела, оттого ей показалось, что Нерчинск похож на большую деревню: и дома деревянные покосившиеся, и дороги не мощёные булыжником, – в распутицу не проедешь.

Наконец Сигизмунд остановил лошадь около высоких ворот.

– Приехали, – он открыл затвор, телега въехала во двор.

Дверь дома отворила пожилая прислужница, она же – няня, кухарка и прачка.

– Батюшка, слава Богу. Уж волновались мы с Полюшкой: куда ты запропал-то?

– Всё в порядке, Матрёна… Вот гостью привёз.

При виде женщины Матрёна поджала губы, – года не прошло со дня смерти жены, а он уж полюбовниц приводит в дом, – но смолчала: не её ума дело.

– Приготовь нам ужин, да побольше – оголодали мы с Варварой Григорьевной.

Матрёна фыркнула, прикрыв рот рукавом широкой льняной рубахи: «Тоже мне – Варвара Григорьевна, небось, из поселян …»

Отужинали Сигизмунд и Варвара на славу. Поляк был щедрым, достал из подпола отличное вино, словом, старался проявить максимальное гостеприимство по отношению к возлюбленной. Варя сама удивилась, насколько ей хотелось есть, после всех пережитых впечатлений, – она же ничего не рассказывала, особенно о том, что пришлось уступить бальнику, – только уплетала за обе щёки Матренину стряпню, да обильно запивала вином. В конце концов, её окончательно сморило, и она заснула прямо за столом.

Сигизмунд подхватил Варвару на руки и перенёс на постель, укрыв тёплым одеялом из утиного пуха, которое в своё время смастерила его покойная жена. Варя мирно посапывала, коса её расплелась и разметалась по подушке. Сигизмунд разделся и прилёг рядом, слегка поправив роскошные волосы подруги.

Рано утром, когда Матрёна и Полина ещё почивали, Сигизмунд и Варвара покинули Нерчинск, впереди их ждали Алгачи. Весеннее утро было сырым и холодным, закутавшись в тулупы, они дремали в телеге. Неожиданно Сигизмунд увидел перед собой нагруженный обоз, идущий в город. На нём сидели несколько угрюмых мужиков, облачённых в чёрные одежды, чем-то напоминающие монастырские.

Когда обоз поравнялся с их телегой, Варвара поинтересовалась у Сигизмунда:

– Монахи?

– Нет, старообрядцы-аароновцы[41]. Живут в верстах десяти от острога, в вайлухе[42], иногда выбираются в Нерчинск: привозят мёд, пушнину, а закупают оружие и патроны, – пояснил Сигизмунд.

– Странно, я думала, что старообрядцы вообще не покидают свои скиты, живут чем Бог пошлёт.

– Да, но охотиться надо, одними силками много не наловишь. Да и в тайге без ружья нельзя, мало ли что…

Варя плотнее закуталась в тулуп и прижалась к возлюбленному.

– Да Бог с ними, с аароновцами этими. Главное, что мы – вместе.

Сигизмунд привлёк подругу к себе и поцеловал в губы.

Глава 7

Обоз аароновцев въехал в Нерчинск и прямиком направился на рыночную площадь. Пробило семь часов утра, колокола местной церкви отзвонили заутреннюю. Самый старший из старообрядцев, с бородой почти по грудь, широченный в плечах, с огромными крепкими руками, по-хозяйски обошёл двух, запряжённых в обоз лошадей, нагнулся, поднял им копыта и внимательно осмотрел подковы.