Обещай мне рай - Конни Брокуэй

Томас поспешил к Мертонам, надеясь найти там Кэт и Гекубу. Особняк был брошен хозяевами. Остались только слуги, которые оживленно и в то же время с некоторым страхом, ползая на коленях, рылись в господских вещах. Томас поднял на ноги лакея-француза и потребовал ответить, где остановилась леди Кэт. Тот отрицательно покачал головой. Томас со злостью оттолкнул его и обратился к другому слуге, затем к третьему, в то время как часы отсчитывали минуты с жестокой неумолимостью: половина одиннадцатого, без четверти одиннадцать, ровно одиннадцать.

Наконец служанка с алчным блеском в глазах подозвала его кивком головы и потребовала плату за информацию. Томас молча вложил в ее руку горсть соверенов, и она, быстро произнеся название «Фонтейн», поспешно удалилась.

Томас выругался. Этот отель находился совсем в другом конце города, и он поспешно направился туда. С неба сыпался град, и он уклонялся от острых льдинок, продвигаясь по пустынным улицам, ведущим к реке.

Томас прошел около двух миль и неожиданно увидел лошадь. Несколько простолюдинов окружили ее, и животное, удерживаемое поводьями, беспокойно металось, возбужденное криком людей. Это была огромная неухоженная кляча, затравленно вращавшая глазами.

Он быстро подошел к толпе.

— Сколько хотите за нее? — Он старательно подражал говору собравшихся. Те подозрительно уставились на него.

— Собираешься заполучить лошадь, а потом выгодно перепродать какому-нибудь грязному английскому псу, не так ли? — спросил один из мужчин.

Томас покачал головой:

— Нет-нет. Лошадь нужна мне самому.

— А почему ты хочешь смыться отсюда?

Он схватил наглеца за ворот рубашки и притянул к себе, глядя ему в лицо.

— И не думаю делать этого!

Окружающие беспокойно зашевелились. Пот и ледяной дождь намочили волосы Томаса, отчего они прилипли к голове и шее. Глаза его яростно сверкали на обветренном лице. Сейчас он казался истинным приверженцем Наполеона.

— Я намерен присоединиться к нашему генералу! — Томас гневно оттолкнул от себя мужчину. — Так сколько вы хотите за лошадь?!

— А сколько дашь? — раздался чей-то голос. Вперед выступил толстый мужчина.

Томас сунул руку в карман и достал небольшой кожаный кошелек. Развязав шнурки, он высыпал на ладонь двенадцать золотых монет.

— Это все, что у меня есть. Поэтому это и будет моя цена. — Схватив руку толстяка, он разжал его пальцы и вложил ему в руку деньги.

— За Наполеона! — крикнул Томас и, взяв поводья, вскочил на широкую спину кобылы, развернул ее и двинулся прочь от толпы.

Подгоняя лошадь вперед по обледенелой булыжной мостовой, он молил Бога, надеясь отыскать в этой неразберихе Кэт. Церковный колокол возвестил о полудне.

Кэт дрожала в большей степени от страха, чем от холода. Накидка Гекубы и ее шерстяное платье неплохо защищали девушку от ветра. Ей показалось, что портье отеля намеревался остановить ее, так как тот подозрительно сузил глаза, когда она медленно ковыляла мимо. Однако ей удалось улизнуть. Кэт быстро шла по улицам, следуя своему намерению покинуть Париж и Томаса. Она заставляла себя не думать, где он, какая опасность грозит ему.

Несколько карет проследовали мимо, даже не замедляя ход, когда она попыталась остановить их. Кэт старалась подавить нарастающую панику и думала, что как-то сможет самостоятельно покинуть город. Но эта надежда быстро таяла.

Из-за угла с грохотом выехала повозка, запряженная парой тягловых лошадей. В ней сидели несколько ее соотечественников, хранящих напряженное молчание.

Кэт опустила на землю сумку, раскрыла ее и начала судорожно искать какую-нибудь подходящую вещицу. Ее рука наткнулась на ожерелье, и она замахала им над головой, так чтобы кучер заметил его блеск.

Повозка уже почти поравнялась с ней, и тот, бросив пренебрежительный взгляд на безделушку, щелкнул бичом, погнав лошадей мимо девушки. Пожилой джентльмен с обветренным сердитым лицом хмуро посмотрел на нее. Его мясистая нижняя губа дрогнула, и он, подняв свою трость, постучал ею по плечу кучера. Затем сказал что-то ему, и повозка, слава Богу, остановилась.

— Для английского джентльмена недопустимо оставлять леди на произвол судьбы! — сказал седовласый мужчина, протягивая руку Кэт.

— Я мог бы получить от кого-нибудь другого гораздо больше, чем это жалкое ожерелье, — недовольно проворчал кучер.

— У меня есть еще кое-что! — испуганно сказала Кэт, передавая свою сумку одному из мужчин в повозке.

— Нет-нет, дорогая. Не стоит беспокоиться. — Ее спаситель похлопал ее по руке. — Пожалуйста, помогите леди!

Три пары рук помогли Кэт забраться в повозку. Одна из женщин среднего возраста смущенно улыбнулась ей. Другая проигнорировала незнакомку. Эта маленькая компания снова погрузилась в молчание, когда повозка двинулась вперед.

Только тот мужчина, который остановил повозку, никак не мог успокоиться. Его лицо, как поняла Кэт, было красным не от холода, а от едва сдерживаемого гнева. Он что-то сердито бормотал себе под нос, пока не заметил пристальный взгляд девушки из-под густой вуали.

— Извините, мэм. — Он отвесил короткий поклон и представился: — Джеральд Лидс.

— Джеральд! — воскликнула женщина, которая ранее улыбнулась Кэт.

— Проклятие! Неужели я должен все время прятаться, как какой-то жалкий трус, в то время как этот ничтожный коротышка…

— Дорогой, успокойся! — умоляющим голосом произнесла женщина, коснувшись его руки. Взгляды этой пары встретились. Ярость на раскрасневшемся лице мужчины сменилась странным сочетанием страдания и нежности.

— Только ради тебя, Салли. Только ради тебя, — прошептал он и повернулся к Кэт. — Это моя жена, Салли Лидс.

— Леди Гекуба Монтень Уайт, — представилась Кэт.

— Очень приятно, мэм.

Остальные упорно молчали. Молодой английский денди подбежал, задыхаясь, к борту повозки и решительно ухватился за него. Мужчины молча протянули руки, чтобы поднять его, но тот отрицательно покачал головой и указал на чемоданы, сгрудившиеся на обочине в нескольких ярдах позади. Они тут же убрали свои руки, оставив юношу удивленно смотреть им вслед с открытым ртом.

— Глупец! — резко сказал Лидс, и лицо его опять покраснело от гнева.

— Леди Монтень Уайт, как случилось, что вы путешествуете одна в такое тревожное время? — спросила его жена, видимо, для того, чтобы отвлечь мужа, а не потому, что ее действительно интересовало это.

— Мои слуги сбежали, а горничная была француженкой, — пробормотала Кэт, чувствуя, что ее ответ слишком короток, и в то же время опасаясь, что в ходе дальнейшей беседы ее легко могут разоблачить. Она знала правила хорошего тона, и в данной ужасной ситуации особенно трудно было объяснить, почему она путешествует без сопровождения.