Битва чудовищ - Нед Виззини

Он улыбался.

Дым повалил из его рта и пополз по земле к нижней части тела. Элеонора наблюдала, как красный дым окутал оторванные ноги Вангчука, и уже через мгновение его конечности восстановились. Затем верхняя часть тела поднялась из снега, поплыла по воздуху к своей половине…

И срослась с ней.

Вскоре дым рассеялся, и Вангчук снова стоял целый и невредимый. Ничто не напоминало о том, что совсем недавно его разорвали на куски.

— Вангчук! — закричала Элеонора. — Ты… снова цел!

— Благодаря тебе! — ответил ей Вангчук. — В самый разгар битвы я обрел свою магию!

Элеонора услышала еще один буууум!

Обернувшись, она увидела, как взрывается еще одно чудовище. Над его остатками парили куски тела съеденного монаха. Красный дым окутал их, и они тут же срослись.

Буууум! Буууум! Буууум! Повсюду взрывались ледяные чудовища, а монахи возвращались к жизни! Даже те, кто лежал на земле, стали оживать и присоединились к своим братьям. И только те, что уже скатились с горы, казалось, никогда уже не вернутся.

Оба чудовища, с которыми сражался Феликс, вдруг взорвались, и еще несколько монахов вернулись к жизни. У Феликса остался один соперник. Гладиатор подбросил меч в тот самый момент, когда на него устремилось чудовище. Меч перевернулся в воздухе и упал вниз, вонзившись прямо в макушку чудовища, которое тут же без чувств упало на землю.

Феликс побежал обратно к Элеоноре и монахам. Несколько оставшихся в живых чудовищ в ужасе смотрели на то, что осталось от их сородичей.

Вдруг сверху донесся шум. Элеонора подняла голову.

Что-то стремительно, словно аэроплан, неслось к земле.

Однако гула винтов не было слышно, и самолет, кажется… лаял?

— Ездовые собаки! — закричала Элеонора. — Делия! — Она разглядела свою сестру, а рядом с ней… — Брендан?!

Элеонора увидела Уилла с поводьями в руках.

— Целься им в голову, Уилл! Прямо в макушки!

Но Уиллу не пришлось нападать. Как только ледяные чудовища заметили собак Батана, они тут же, не оборачиваясь бросились вниз с горы.

Битва была окончена.

Элеонора с облегчением упала на снег. Сани опустились на землю, и дети увидели следы недавнего кровавого боя. Весь снег был покрыт останками чудовищ.

— Мы сделали это! — закричал Вангчук, монахи вторили ему восторженными возгласами…

Но Элеоноре было больно видеть эту кровавую картину. Ледяные чудовища были такими же величественными существами, как яки. Но они были безжалостными убийцами, напомнила себе Элеонора. Я не должна ни о чем жалеть. Ведь мы спасли монахов.

И тут она услышала голос своего брата.

— Нелл, ты в порядке?

Она крепко обняла его.

— Брен! Больше никогда не покидай нас! Больше никогда не покидай нас!

— Ты простишь меня? — спросил Брендан.

— Разумеется, — улыбнулась его сестра. — Мы же семья. Мы всегда будем делать ошибки, доводить друг друга до бешенства, а потом все прощать друг другу.

Элеонора прижала брата к себе, другой рукой попытавшись обнять сразу и Уилла, и Корделию, вне себя от радости, что все они снова вместе. Закутанный в шубу, оставленную одним из удравших монахов, Брендан обнял Феликса, а Феликс горячо поприветствовал Корделию, и даже Уилл бросился к ним с объятиями, отбросив свою британскую сдержанность.

— Так что же произошло в Риме? — спросила Элеонора.

— Долгая история, — ответил Брендан.

— Теперь, когда вы победили чудовищ, — к ним подошел Вангчук, — настало время получить награду. Вы должны войти в пещеру.

Они посмотрели на пролом в скале. В пещере царил мрак.

— Я пойду первым, — сказал Брендан.

69

Это было самое меньшее, что он мог для них сделать. После того, как Брендан бросил семью в погоне за славой, его переполняло чувство сожаления и стыда. Ему нужно было как-то оправдать себя перед ними. Поэтому он бесстрашно вошел в пещеру и замер на несколько мгновений, вглядываясь в темноту. Поскольку вход в пещеру охраняли монахи на случай, если ледяные чудовища решат вернуться, Корделия и Элеонора отошли в сторону, чтобы поговорить наедине.

— Ты нашла карту сокровищ? — спросила Корделия.

Элеонора сунула руку в карман, нащупала карту, посмотрела на Корделию и ответила: — Нет.

— Нелл, ты врешь.

— Нет, не вру.

— А я говорю, врешь, — упрямо повторила Корделия. — Ты только что моргнула, а ты всегда моргаешь, когда говоришь неправду.

Элеонора вздохнула и вытащила карту.

— Хорошо. Возьми ее. Я спустилась к танку, как ты и велела, и нашла там карту, но я собиралась ее сжечь.

— Почему?

— Чтобы мы не становились снова богатыми, — ответила девочка. — Но теперь мне все равно… Я просто хочу вернуться домой.

— Мы вернемся, — заверила ее Корделия. — Думаешь, я не хочу домой? С каждой минутой здесь становится все сложнее… Я хочу сказать… Уилл хотел поцеловать меня!

— Ух ты… — протянула Элеонора. — Но он же тебе нравится?

— Ну уж нет, — ответила Корделия. — Моим первым парнем будет кто-то из реального мира. Тот, кто будет с пониманием относиться ко мне, как обычный человек, а не какой-то вымышленный персонаж!

— Значит, Феликс тоже не рассматривается?

— Разумеется!

Элеонора улыбнулась:

— Так зачем ты хочешь оставить карту?

— В качестве страховки, — пояснила Корделия, — если мы потеряли все. Чтобы спасти нашу семью от банкротства.

— Что ты имеешь в виду?

Но Корделия не могла ей всего объяснить. Она взяла карту и положила в карман. И тут Элеонора заметила торчащий из него дневник Элайзы Мэй Кристофф.

— А как насчет дневника? — поинтересовалась Элеонора. — Расскажешь, что ты прочитала?

Корделия покачала головой:

— Надеюсь, никто об этом не узнает.

— Ну так что? — спросил Брендан. — Мы идем в пещеру или нет?

— Идем, — ответила Корделия.

Но перед тем как войти в пещеру, нужно было попрощаться с Вангчуком и монахами.

Вангчук заговорил:

— Мы бесконечно благодарны вам. Вы навсегда останетесь в нашей памяти, как единственные и неповторимые… воины-путешественники! Те, кто помог нам открыть в себе истинную магию.

Монахи поклонились Уолкерам, Уиллу и Феликсу. И вдруг один за другим они подняли головы, услышав шум винтов.

Брендан посмотрел на небо. И увидел Мустанг Р-51.

— А им-то что от нас нужно? — спросил Брендан. Самолет промчался мимо, с неба начал спускаться человек с парашютом, который приземлился на глазах у изумленных монахов. Человек тут же отцепил парашют и снял шлем.

Это был лейтенант американских военно-воздушных сил Ларамер.

— Лейтенант! — воскликнул Уилл, отдавая честь. — Приветствую вас, сэр!

— Что за чертовщина с вами произошла? — рявкнул Ларамер. — Я установил маячок на этом танке. Он шел точно на Рим и вдруг исчез с радаров. А я попал в странную бурю, которая принесла меня сюда… и что это за огромные мертвые мохнатые чудища?

Элеонора начала было объяснять, но Уилл лучше знал, как полагается рапортовать о проведенной операции.

— Разрешите доложить, сэр! Танк попал в такое же удивительное природное явление, которое пережили и вы, сэр! Во время посадки мы потерпели крушение! Затем Фольнхейм напал на Джерри…

— Харгроув? — вдруг заволновался лейтенант. — Где Харгроув?

Феликс сделал шаг вперед и ответил:

— Джерри убит, сэр.

У лейтенанта не дрогнул ни один мускул на лице. Он лишь коротко кивнул:

— Он был хорошим солдатом.

— Он погиб, защищая нас от Фольнхейма. Он был лучшим, сэр, — продолжил Феликс.

— Спасибо вам обоим, — снова кивнул Ларамер. — Мы окажем ему почести, достойные его героизма.

Лейтенант начал складывать парашют.

— Куда вы направитесь теперь, сэр? — спросил Уилл.

— В десяти километрах отсюда мой напарник нашел посадочную полосу. Он меня подберет. Затем мы отправимся обратно, на войну.

Уилл посмотрел на Уолкеров, потом снова на Ларамера. То, о чем он говорил Корделии, было правдой: ему претила жизнь в современном городе. Он знал, что ему будет нелегко, но все же обратился к лейтенанту:

— Вам не нужен еще один солдат, сэр?

— В чем дело, Дрейпер?

— Я бы хотел записаться добровольцем, сэр.

Корделия удивленно посмотрела на Уилла.

— Уилл? Ты не пойдешь с нами?

Уилл повернулся к ней.

— Я не могу. Это место — каким бы странным оно ни было — мне роднее, чем твой мир. Никаких мобильных телефонов или тренажеров для хомячков. А мы с тобой, если мы действительно друзья, будем иногда видеться.

Корделия отвела глаза. Если бы она не была такой грубой… если бы говорила с ним мягче… он бы вернулся в Сан-Франциско вместе с ними.