Агрессор - Энди Макнаб

Мы с Чарли взялись за задний бампер и начали толкать и поднимать его, пытаясь высвободить колеса. Паата прокричал Нане, чтоб она продолжала давить на газ, затем присоединился к нам. Он расстегнул куртку, чтобы было не так жарко. Я тоже хотел это сделать. Грязь хлопьями отлетала от колес, когда Нана надавливала на газ.

Паата дал ей еще какие-то инструкции, и она снова нажала на педаль. В этот раз колеса крутились уже мягче.

Мы с Чарли уперлись в заднюю дверь и попытались поднять фургон, затем опустить, чтобы он снова встал на дорогу. Мы не были уверены в том, что делали все правильно. У Чарли начали дрожать руки, как у безумного музыканта.

— Паата, — прокричал Чарли. — А вам раньше приходилось из такого выбираться?

— Конечно. Я эксперт! — Паата широко нам улыбнулся. — Каждый раз я вызываю техпомощь.

— Хорошая идея, — засмеялся я. — Но не в этот раз?

— Телефоны здесь не работают. До самого Боржоми.

Чарли похлопал его по руке.

— За свою жизнь я вытащил несколько машин из снеговых заносов. Это не так сложно, как из грязи, но принцип тот же.

Чарли наклонился, чтобы осмотреть коленвал.

— Грязь прилипает к ходовой, пока нет сцепления, и прокручивание колес только загоняет ее еще глубже. Мы, трое мужчин, останемся здесь, сзади, а Нана попытается помочь нам раскачать фургон взад и вперед. Она должна держать колеса настолько ровно, насколько сможет, быстро переключаясь с первой передачи на заднюю, и у нас получится хороший ритм. Когда нам удастся высвободить колеса, ей нужно будет продолжать двигать машину, пока она не окажется на твердой земле. И ей надо постараться не прокручивать колеса вхолостую, если удастся.

Паата отправился вперед, чтоб передать Нане инструкции Чарли.

— Эй, водитель! — из-под дерева прокричал Бастард. — Как насчет налить мне чего-нибудь горяченького? — Снова отчетливо проявилась его истинная натура.

Паата благоразумно его проигнорировал.

Двигатель заработал на повышенных оборотах, и мы трое начали толкать машину.

Нана поставила рычаг переключения передач на максимум, и Паате пришлось вытереть слой грязи со своего лица.

— Открой заднюю дверь, — выл Бастард, — я сам себе кофе сделаю.

Паата что-то пробурчал себе под нос. Не нужно было знать скрепочный язык, чтобы понять, что он его послал.

Чарли сделал шаг назад. Его лодыжка выглядела так, будто она вот-вот подвернется под него.

— Послушай, Паата, это не сработает. У тебя есть лопата?

— Да если бы, — сказал Паата.

По выражению его лица я понял, что если бы она у него была, он бы применил ее к Бастарду.

Чарли открыл переднюю дверь и забрался внутрь. Он вылез оттуда с резиновым ковриком для ног и вручил его мне.

— Ты можешь с помощью этого посчищать грязь с колес, что обеспечит лучшее сцепление. — Он повернулся к Паате. — Как насчет цепей?

Паата произнес еще пару фраз на скрепочном, и я услышал, как открылась и закрылась боковая дверь. Он появился с двумя комплектами. Чарли накинул их на колеса и подложил под них еще и коврик в придачу.

По сигналу Чарли Нана еще раз увеличила количество оборотов и отпустила сцепление. Колеса закрутились на одну секунду, «мерседес» выбрался из рытвины и снова стоял на ровной земле.

Бастард так и не оторвал свою задницу от дерева.

Нана вышла из машины. На ней были туристические ботинки, водонепроницаемые брюки и дорогая черная куртка, как и у Пааты. Росту в ней было не больше чем сантиметров сто шестьдесят, и черты ее лица были практически миниатюрными, но в ее поведении не было ничего мягкого. Когда она проходила сбоку машины, она выглядела так же целеустремленно, как реактивный снаряд, направленный в цель.

Она открыла заднюю дверь. За ней мы увидели ряд телевизионных экранов в металлической раме, массу алюминиевых ящиков и мужчину даже с еще более целеустремленным видом, с длинной бородой и бицепсами объемом с бедро Бастарда.

— Это Коба, — сказала Нана. — К сожалению, мы живем в опасное время. А с Кобой появляется уверенность в том, что мы не пострадаем.

Она не шутила. Коба молча изучал нас темными полузакрытыми глазами, как будто решая, кому из нас первому дать по голове.

— Сзади есть место для трех человек. — Нана обратилась к Чарли. — Почему бы вам не сесть впереди с Паатой и не вытянуть ногу. Похоже, она причиняет вам боль.

Бастарда не нужно было звать дважды. Он залез в грузовик, и я последовал за ним. Это была явно радиовещательная аппаратура. Я сложил два плюс два, и внезапно жутко захотел вернуть свою черную шапку.

Мне сразу показалось, что у Наны знакомое лицо. Она была по ту сторону экрана во время того сюжета об осаде в городке Казбеги.

Глава четвертая

Я убрал с пола пару кабелей, чтобы освободить место для ног. Через заслонку из телевизионных мониторов я видел Паату и Чарли. Рядом с ними кто-то развесил калейдоскоп фотографий из прошлого Наны.

На одной из них она была одета в стиле Фионы Брюс, позировала у нового стола, накрашенная и с искренней улыбкой. Надписи на скрепочном, русском и английском языках говорили, что она получила какую-то награду. Она явно не сидела без дела. Она разоблачала коррупцию во всех слоях правительства, «развязывая запутанные сети и частные случаи на всех уровнях».

Еще одна фотография представляла ее вместе с грузинской армией, выдерживающей осаду мусульманских боевиков в Казбеги, на российской границе, меньше чем две недели назад. Согласно надписи, она была там первым журналистом и в прямом эфире передавала новости на Си-Эн-Эн.

Все молчали. Нана была очень нервной и напряженной, и это чувствовалось по ее тону. Звукоизоляция машины отлично заглушала дождь, но из-за этого у нас стояла неловкая тишина.

Бастард остался верен себе и спросил:

— Ну так где же этот чертов кофе?

Нана залезла в одну из больших зеленых нейлоновых сумок на молнии, которые лежали на полу, и вручила ему термос из нержавеющей стали.

Коба наблюдал за каждым его движением, когда Бастард открывал крышку.

— Ребята, вы работаете на нефтепроводе? — спросила Нана. — Кто вы? Топографы? Инженеры?

Бастард налил себе полную кружку, и фургон наполнился запахом кофе.

— Охрана.

Она повернулась ко мне.

— И вы тоже охрана? У вас есть какое-нибудь удостоверение? Коба любит быть уверенным в людях.

— Оно было в моей сумке, в «паджеро». — Я старался произнести это с сожалением. — Мы все потеряли.

Она снова переключила свое внимание на Бастарда.

— Мы планируем снять документальный фильм о нефтепроводе. Возможно, мы могли бы с вами посотрудничать.

Бастард пил кофе. Ему и в голову не пришло предложить его кому-то еще.

— Оппозиционный, я полагаю?

— Простите? А, я поняла. — Она согнула пальцы. — Ну, не считаете ли вы, что для нефтепровода ненормально проходить через национальный парк?

Бастард глубоко вздохнул.

— Послушайте, леди, вы не видите всю картину в целом. Ему нужно было пройти в этом месте, чтобы не проходить по территории, которую на юге контролируют русские. То место ведь не зря называется военным городком номер один. Эй, это же вы называете их своими агрессивными соседями, а не мы.

Кобе явно не нравился тон Бастарда, и Бастард понял это.

— Что ты пялишься?

Коба даже не моргнул своими глубокопосаженными глазами.

Бастард допил кофе, и я вступил в разговор в надежде немного притушить разгорающийся пожар.

— А вы, Нана? Почему вы едете в Боржоми?

Ее глаза сузились. Я знал, что не нравлюсь ей; я лишь надеялся на то, что мне неизвестна причина.

— Вы, наверное, не слышали, потому что это всего лишь местный случай, а не часть большой картины… — Она посмотрела на Бастарда, но он явно не уловил ее иронию. — Чуть больше недели назад боевики уничтожили более шестидесяти женщин и детей в поселке, который называется Казбеги…

Я уже когда-то видел такой же взгляд. У Хэйзл и Джули однажды.

Нана пыталась успокоиться.

— Семья фермера из Боржоми потеряла там своего единственного ребенка. Маленькую девочку. Ей было всего семь лет…

Она снова сделала паузу.

— Мы были с ними в субботу. И мы возвращаемся, потому что они хотят выступить в прямом эфире и рассказать нам, как это — жить под тиранией Акаки, лидера боевиков. Он не борец за свободу; он своекорыстный, деспотичный головорез. Эти бедные люди живут в страхе. Но эта пара — они достаточно настрадались.

Бастард лишь рассмеялся.

— И что же мамочка с папочкой собираются делать? Они думают, что им удастся изменить мир? Они думают, что Акаки испугается и убежит? Идиоты, да они ведь просто подпишут себе приговор. Чертовы придурки. — Он кивнул в сторону Кобы. — Разве это неправда?