Eurocon 2008. Убить Чужого - Сергей Лукьяненко

Проникнуть в усыпальницу рода Скарабеев оказалось ещё менее сложным: операция проводилась ночью, когда посетители – тем более в те далёкие времена – избегали прогулок по любому некрополю, тем более что в этот вообще впускали не всякого и уже давно никого не хоронили.

Вскрыть усыпальницу любой современник смог бы при помощи куска проволоки за пятнадцать секунд. Это даже нельзя было назвать препятствием. Но четверо совершили взлом не сразу. Оказавшись на небольшой площадке сразу за кладбищенскими воротами, они привязались к местности и пошли по не очень широкой, зато тщательно подметенной аллее, с удовольствием вдыхая воздух, который в те времена был куда приятней современного. Хотя для того, чтобы сделать такой вывод, надо сравнивать, а такая возможность, понятно, существует мало у кого. Четвёрка ею обладала. И дышала с тем большим наслаждением.

– Что у них тут было посажено? – подумал вслух М-второй. – У меня от этого запаха голова кружится.

– Сиройская лиственница, – ответил третий. – Сирой тогда был нашей колонией. Во Второй войне Стурису ещё не удалось отобрать его. Великий Скар стёр их в порошок. Голова? Не знаю. Может, ты перебрал вчера?

– О Крейсерской битве знает каждый школьник, так что своей эрудицией ты меня не потряс. Кстати, от выпитого у меня голова не болит. Разве что от долгого воздержания.

– Считаю дискуссию законченной, – сказал М-первый. – Открывайте, и – за работу. А запах этот – от венков. Только вчера ведь похоронили. Ставим оборудование. И работаем быстро: должны уложиться в четыре часа, после шести уже зашевелятся могильщики. Ну, раз, два – начали.

Да, во Второй войне фельдмаршал Скар действительно проявил себя великим. В этом официальная историография совпадает с легендой, так что трудно сказать, что из них было первичным, а что – производным. Да и какая разница? Раз мнения совпадают, факт можно считать установленным, разве не так?

Во всяком случае, правящие круги Эврила были в этом уверены.

Вторая война была для этого мира победоносной. Вечный соперник Стурис потерпел жестокое поражение, от которого не мог оправиться два десятка лет. И лишь после того, как Победоносный Гора Скар скончался, стуры освободились от страха перед грозным фельдмаршалом и начали всерьёз готовиться к новой войне, Третьей. Всё за тот же Сирой, мир слабый, но необычайно одарённый природой. Недаром считалось, что владеющий Сироем владеет Вселенной. В этом было, конечно, преувеличение, но не такое большое, как может показаться на первый взгляд.

С той поры произошло уже одиннадцать войн. Сирой переходил из рук в руки. Борьба за богатство и власть грозила затянуться до бесконечности. Между тем война сама по себе богатства не приносит – наоборот, несёт только убытки, истощение и множество горестей. Выгоду приносит лишь победа. Окончательная и решительная. И сейчас, когда обе стороны созрели для новой войны, чувствовалось, что именно окончательной и решительной она планировалась с обеих сторон. Такой, в которую будет вложено всё, до последнего. Всё, что есть.

И – то, чего нет. Но что пришлось бы очень кстати.

Именно по этой причине…

Но вы уже и сами поняли.

Трудно сказать, в чьей голове эта мысль возникла раньше, чем в других. Но достоверно известно, что высказана вслух она была самое малое тремя высокими государственными деятелями Эврила и ещё одним – не политиком, а учёным. Идея была незамедлительно доложена Президент-императору, внимательно им рассмотрена и одобрена. Настолько горячо одобрена, что узкое совещание Государственного комитета, ранее называвшегося Военным, а в начале этого года переименованного в Комитет Победы, было созвано тем же вечером – при условии, конечно, глубочайшей секретности.

Члены Комитета собрались не там, где их заседания происходили обычно. Директор разведки настоял на совершенной конспирации, а Зелёная башня – так называлось здание, в котором размещались основные правительственные учреждения, – находилась под постоянным приглядом стурианской разведки. Это было в общем-то в порядке вещей, но на сей раз никоим образом нельзя было позволить врагу заподозрить возможность какого-то сюрприза. Поэтому даже сам Президент-император прибыл на заседание не так, как обычно, – в сопровождении большого кортежа, сидя в известном всему миру длиннейшем скользуне со штандартом на крыше. Он добрался до назначенного места в совершенно заурядном экипаже и вроде бы без всякого сопровождения и охраны – так, во всяком случае, это выглядело. Небольшое здание, в котором на сей раз собрался Комитет, было накрыто полевым колпаком сразу же после прибытия П-и, так что теперь никакие технические ухищрения никому не смогли бы помочь ни увидеть, ни услышать совершенно ничего из того, что должно было тут произойти – и действительно произошло.

В частности – ни словечка из обращения, каким П-и открыл заседание.

– Господа! – произнёс он. – День славы ещё не наступил, но он уже близок. Пришла пора раз и навсегда покончить с войнами, что целыми веками не позволяли нашему народу зажить той мирной и счастливой жизнью, которой он, безусловно, заслуживает. Для этого мы должны всего лишь навсегда отбить у Стуриса охоту претендовать на то, чего у него не было, нет и никогда не будет: на право контроля над Сироем, его населением и богатствами. Вы не хуже меня знаете, господа, что ещё никогда мы не были настолько готовы к решению этой исторической задачи, как сейчас. Сегодня наши военные силы вдвое превышают врага по численности, а также и по качеству вооружения, а кроме того – и это я считаю главным – по боевому, победному духу, каким сейчас проникнут весь наш народ.

И это заставляет меня сказать: сейчас – или никогда.

Но, господа, учитывая уроки прошлого, мы не можем позволить себе совершить ошибку, какую не раз допускали в прошлом. Вы понимаете, что я говорю о недооценке противника. Мы и прежде преобладали в силах, но одержать решительную победу, полностью разгромить врага со времён Второй войны нам так и не удавалось. Почему? Я потратил немало времени, анализируя причины былых неудач, и пришёл к выводу: вся беда в том, что наша военная наука и полководческое искусство наших военачальников, к глубокому сожалению, никогда не преобладали над наукой и искусством врага, но порой даже уступали ему. Видимо, сознание своей силы мешало нам серьёзно углубиться в проблемы использования этой силы. Признаем откровенно, господа: среди нас уже очень давно не появлялось великих полководцев – таких мастеров, кто мог бы с наибольшей эффективностью применить всю нашу силу для достижения полной победы. А ведь в нашем славном прошлом такие были, и память о них, об их победах по сей день жива в народе. Стоит вспомнить хотя бы о великом фельдмаршале Скаре, равных которому история не знала и не знает.