Будешь моей! (СИ) - Савельева Алина

— Как я могу чувствовать себя твоей, если ты пропадаешь все время? — обиженно надулся бантик.

Вспомнив, что с лета в бардачке валяется купленное колечко, полез за ним, чтобы перестала опять загоняться. Все же решили! Что начинается-то?

— Боже, там ёж! — вскрикнула Ленточка, но я не увидел ежа, только ткнулся башкой о панель.

Подняв голову, я вообще ничего не увидел. Нас накрыло снегом, но, судя по мягкости удара, мы не в дерево влетели, а в кусты или сугроб.

— Какой ёж? Противотанковый? Обычные ежи сейчас в спячке!— озверел я, на секундочку потеряв контроль. — Это что нахрен такое, Лена? — ткнул я в засыпанное снегом лобовое стекло.

— Пятнадцать минут закончились, меняемся? — невинно округлила глаза Ленточка.

— Раздевайся, стерва, — дернув пряжку своего ремня, рявкнул я.

Никакого терпения с ней не хватит! Пора воплотить в жизнь первый наш вечер в машине по моему сценарию!

Глава 29. Ленточка

Спроси у меня кто подробности свадьбы, я сумела бы её описать только в общих чертах. Мой влюблённый мозг превратился в котелок с расплавленным зефиром, в котором плавает только Мирон. Он в моей голове как анимированная заставка: так и проплывают кадры наших выходных в снежной сказке.

— Он сделал тебе предложение? — едва не вырвала мне руку с корнем Триша, разглядывая колечко.

— О май гад! Выкладывай подробности! — потребовала Пэм, запрыгивая на мою кровать. — Обожаю такие моменты! Дай угадаю! Вы танцевали медляк на свадьбе друзей, и он неожиданно встал на колено? Все вокруг ахнули хором и забыли про молодожёнов? Весь свадебный антураж украсил момент в волшебных отблесках звенящих бокалов?

В жизни грубоватая Пампушка на самом деле была очень романтичной натурой, именно поэтому ей и в голову не придет, каким образом это кольцо оказалось на моем пальце.

— Остановись, Пэм! Всё было совсем не так! На коленях стояла я! Между его ног в машине, — многозначительно приподняла я брови.

— Факин эмейзинг! Этот парень мне уже нравится! — воскликнула Пампушка, догадавшись по моему выражению лица, на что я намекаю.

Скорее всего, подтверди я её заурядную версию, мне не пришлось бы столько, краснея, пыхтеть и делиться подробностями закрепления договорённостей с Койотом.

— В машине? Вы занимались этим в машине? — округлила глаза Триша.

— И в домике с включённым светом! Капец, какие мы извращенцы! — деланно состроила я рожицу подруге. С пылающими щеками вспоминая, в каком виде нас откопали Тоха и Макар.

Может, мой Койот и не самый романтичный парень на свете и не сыплет комплиментами с утра до вечера, но тем и дороже его короткие фразы, которые он произносит не для того, чтобы сделать мне приятно, а потому, что так чувствует сам.

— Всё! Прекратите! Я вас познакомлю! Он приедет ко мне в феврале, — отбиваясь от любопытных подруг, пообещала я.

Нам с Мироном не хватило двух месяцев на каникулах, но хватило неполных двух суток в лесу, чтобы договориться и объясниться. Теперь ситуация, казавшаяся мне безвыходной, виделась иначе. Никуда не делась проблема расстояния и необходимости закончить универ, но с этого времени будто пошел обратный отсчёт до того времени, когда он заберёт меня в свою волчью нору. Мне страшно так кардинально менять свою жизнь, но одурманенный любовью мозг стирает мысли, мешающие мечтать. Всё кажется легко и просто, главное, что мы будем вместе, а остальное как-то само собой образуется.

С тех укороченных каникул мои планы подверглись серьезным корректировкам, и одна мысль не давала мне покоя. Не удавалось избавиться от ощущения, что в мою жизнь на смену родительскому контролю, пришла новая власть. Это как в компании смена руководящего состава, когда новое начальство появляется и ломает устоявшийся режим. Вроде основы остаются прежними, но теперь подаются под иным соусом и с новыми требованиями.

В универе, как и в любом коллективе, всегда найдутся те, кому кто-то не нравится, и я была не исключением. Девушки из женской студенческой общественной организации, как правило, с идиотским названием, меня недолюбливали еще со времен обнимашек с Кевином.

— Посмотрите! Аристова купила себе кольцо от вымышленного парня! Смотрите, что я нашла в её ящике! — как-то в столовой выступила Синди, кинув мне на стол журнал с Койотом на обложке. — Сфоткалась с российской звездой в аэропорту и теперь всем рассказывает, что это её крутой парень!

— Синди, зря ты залезла в её ящик, русская мафия теперь найдет тебя и всю твою семью! — защищали меня девчонки.

Я и сама могла бы постоять за себя, но оправдываться перед выскочками мне противно, и тем более показывать им наши с Мироном совместные фотки на базе, которых теперь у меня целая коллекция.

Жизнь универа кипела, как и прежде. У нас что ни день, то какое-то событие либо общевузовского масштаба, либо кто-нибудь что-то натворит. У кого-то конфликты, у кого-то любовные драмы, у кого-то только учеба в голове. Личное быстро становится общественным, а учебная нагрузка, обязанности студента отстаивать честь универа на многочисленных конкурсах и дополнительные модули мешают личной жизни.

В один миг всё это для меня стало второстепенным. Я жила от звонка до звонка Мирона, со словарями писала ему сообщения, чтобы минимизировать количество ошибок. И считала дни до следующего его звонка и до двенадцатого февраля, когда он прилетит согласно уже купленному билету.

Идиотская разница во времени мешала общаться, когда вздумается, все время приходилось сверять часы, но и это было не самым худшим. Сразу после праздничных дней Мирон снова улетел на север по работе. Звонил редко и опять сидя в темноте. Я не знаю, в чем фишка, но, видимо, у него свои причины на это. Теперь осталось только ждать февраля, потому что от этих коротких звонков было чувство, что я обедаю в пафосном ресторане Милана, где красота подачи и вкус безупречны, но порции настолько малы, что нужен поисковый отряд, чтобы найти еду в тарелке.

Мы каждый день строим планы, думаем о будущем, планируем от мелочей типа похода в кино до серьезных шагов. Но жизнь вносит свои коррективы, порой такие жестокие, которые заставляют тебя не только изменить намеченные планы, но и взглянуть на многое под другим углом.

В середине января, когда только начался учебный семестр, мне позвонил папа с новостью, разорвавшей мое сердце. Мой брат Андрей в тяжелом состоянии после аварии доставлен в клинику. В таких случаях у людей всегда первый эмоциональный этап непринятия, но именно с Андреем это состояние, когда мозг отказывается верить в произошедшее, длился значительно дольше. Я даже не плакала, пока не вошла в холл клиники. Среди многочисленных друзей и родных мой взгляд выцепил папу, и вот тогда душа камнем рухнула вниз.

Я никогда его таким не видела, мой отец из тех, что умело скрывает любые эмоции за шутками и улыбками. Но сейчас он выглядел так, будто у него вырвали сердце вместе со всеми кровеносными сосудами. Бледное, уставшее лицо и взгляд, в котором застыли боль и страх.

— Пап, пойдем к нему, пожалуйста, — глупо просила я, роняя слезы.

Я плохо соображала, что делаю, что говорю, и это был первый раз в моей жизни, когда я осознала, что всегда была папиной капризной любимой дочкой, которой он ни в чем не отказывал. Что я всю жизнь этим слепо пользуюсь и отчаянно требую сейчас от него немедленно выполнить мою просьбу.

Когда время замедляет ход, оставляя тебя наедине со своими мыслями, то многое становится понятнее. У меня почвы для размышлений было больше чем достаточно. Начиная с того, что меня не хотели отпускать с запланированных часов стажировки, удивляясь, что я уезжаю всего лишь в больницу к брату, а не на его похороны.

— Посмотри на самых успешных людей, Елена, — говорил мне куратор. — Чтобы достичь этих высот, им пришлось пожертвовать очень многим в личной жизни, поверь, цена успеха не каждому олигарху по карману, потому что не зависит от толщины кошелька. Тут либо смириться со средним уровнем, либо исключить из жизни все остальное.