Дальняя бомбардировочная... - Александр Голованов

Всех нас радовали успехи боевой деятельности частей и подразделений АДД. Личный состав с еще большим рвением стремился громить ненавистного врага. Среди экипажей развернулись соревнования за первые сто, а в дальнейшем и двести боевых вылетов. Такое соревнование первыми начали летчики 3-й дивизии Михаил Симонов и Дмитрий Чумаченко. Оба оказались на высоте взятых на себя обязательств и выполнили их.

Забегая вперед, хочу сказать о том, как в 1943 году довелось мне на Центральном аэродроме осматривать американский самолет «Боинг-17», так называемую «летающую крепость». Показывал его американский бригадный генерал, а необходимые пояснения давал через переводчика здоровый, краснощекий, веселый летчик-американец, который невольно располагал к себе. Осмотрев самолет, я познакомился со всем составом экипажа и поинтересовался, куда он летит. В ответ услышал, что экипаж летит в Америку. Я был удивлен и без особых церемоний спросил:

— А почему такие молодые и здоровые ребята не хотят больше воевать?

— А мы уже отвоевались, — ответил командир экипажа.

Я был несколько озадачен и спросил:

— А что значит «отвоевались»?

— Очень просто, — последовал ответ. — Мы сделали по двадцать пять боевых вылетов, участвуя в налетах на гитлеровскую Германию. Летали днем. За каждый вылет наша авиация теряла пять процентов самолетов и личного состава. После двадцати вылетов мы должны бы были быть на том свете, но нам повезло. Еще пять вылетов мы сделали уже «с того света», а поэтому работа наша завершилась, и мы летим домой, отлетав свою норму…

Между тем на подготовку к боевым действиям такого экипажа у американцев уходило, как мне говорили, по 600–700 летных часов.

Вот так и закончилась для этих парней война, конца которой еще не было видно, в том числе и американцам. И тут я невольно подумал: сколько же раз побывали «на том свете» советские летчики — русские и украинцы, грузины и белорусы, узбеки и казахи… И, в частности, экипажи Авиации дальнего действия, сделавшие по 100, 200, 300 и более боевых вылетов по глубоким тылам, оперативной глубине и переднему краю обороны противника. А потом наши союзники удивлялись: откуда у русских появилась такая мощь, что они свернули шею «непобедимому» Гитлеру.

…Потребность в Авиации дальнего действия возрастала так стремительно, что уже в апреле 1942 года мы приступили к новым формированиям. Уместно напомнить, что АДД пришлось заниматься довольно большим объемом транспортных перевозок для нужд фронтов. Для этих полетов использовались боевые самолеты, так как срочная доставка боеприпасов, горючего, продовольствия в иные моменты была столь важной, что приходилось поступаться боевыми вылетами на бомбометание. К тому же все больше ширилось и крепло партизанское движение, требовавшее соответствующего обеспечения и руководства.

18 апреля состоялось решение о формировании в составе АДД, первой транспортной дивизии, которая с 22 апреля уже работала с большим напряжением, но через два месяца стала боевой дивизией, так как, кроме транспортной работы, начала вести и боевую — бомбить войска и объекты противника. Командиром этой дивизии был назначен полковник, а в дальнейшем генерал-лейтенант авиации В. Е. Нестерцев, который командовал бригадой бомбардировщиков во время боев на Халхин-Голе. Мы старались укомплектовать эту дивизию летчиками из Гражданского воздушного флота, поскольку транспортная работа требовала определенных навыков.

Командиром одного из полков этой дивизии, первым начавшим боевую и транспортную работу, был назначен Б. П. Осипчук, образованный высококультурный летчик ГВФ, отлично владевший полетом в любых условиях. Другой полк возглавила В. С. Гризодубова[73], которая еще осенью 1941 года просила меня зачислить ее в нашу дивизию. Я предложил ей тогда поехать в Казань, где находился наш запасной полк самолетов ТБ-7 (Пе-8), но в полк она в то время не попала, так как была занята эвакуацией семьи. К весне 1942 года, устроив семью, В. С. Гризодубова вновь обратилась к нам с просьбой о зачислении в АДД.

О всех назначениях командиров полков, пока наших полков было еще немного, я докладывал Сталину, хотя и имел право решать эти вопросы сам. Сталин был немного удивлен, что на должность командира полка, где будут нести службу мужчины, предлагается женщина. До войны Гризодубова была начальником одного из управлений ГВФ, и я доложил, что с транспортным полком она должна, по моему мнению, справиться. Сталин против моих доводов не возражал. Здесь же ей было присвоено воинское звание, если мне не изменяет память, майора. К ее службе мы еще вернемся в дальнейшем.

Только в мае с участием этих частей в интересах Северо-Западного, Калининского и Западного фронтов было совершено 557 самолето-вылетов, доставлено и сброшено более 600 тонн боеприпасов, вооружения, продовольствия, медикаментов. Кроме этого, было высажено более 800 человек личного состава.

Одновременно с формированием новых частей пришлось вести большую работу по подбору, расстановке и перемещению кадров. Мы вынуждены были не считаться ни со сроками службы тех или иных товарищей, ни с воинскими званиями. Если у человека была, как говорится, голова на плечах, если он обладал соответствующими знаниями, боевым опытом и организаторскими способностями, ему были открыты все пути на командирском поприще. Ни личные знакомства, ни какие-либо иные соображения значения не имели. Не редки были случаи, когда из рядовых летчиков, как это было с Б. П. Осипчуком, или из рядовых штурманов (например, А. М. Лебедев) людей выдвигали прямо на полки. Обычным явлением было выдвижение с комэска на должность командира полка. В то же время некоторых командиров приходилось снимать, так как они оказывались неспособными в данных условиях руководить вверенными им частями и подразделениями. Сплошь и рядом в ту пору можно было встретить младшего лейтенанта или лейтенанта, которые командовали эскадрильей или являлись штурманами эскадрильи.

Я убежден в том, что стремительный рост Авиации дальнего действия и ее успехи стали возможными прежде всего благодаря тем командным кадрам, которые стояли во главе частей и подразделений. Эти товарищи передавали подчиненным свой боевой опыт, личным примером показывали, как нужно вести боевую работу, и в то же время умели держать дисциплину на надлежащем уровне. Авторитет командира, его личный пример и большие, чем у подчиненных, знания, являлись залогом высокой боеготовности части и подразделения. Личный состав, безоговорочно признавая авторитет своего командира, стремился быть похожим на него. Простота и товарищеские отношения комсостава с подчиненными, невыпячивание своего особого положения, непоказная забота о своих подчиненных способствовали сплачиванию коллектива, позволяли выполнять любые задачи. Так повелось у нас в АДД сверху донизу с начала ее организации, так мы и завершили войну.