Сквозь пыль столетий - Ольга Иванова

Игорь, поддавшись порыву, попробовал расслабить хоть одну из колодок, но ничего не вышло: орудие пыток, казалось, было закреплено намертво.

— Чертовы колодки! — прошипел он, с бессильной злобой ударив кулаком в стену, а потом пристально заглянул девушке в глаза. — Ну хоть чем-то я могу тебе сейчас помочь? Чтобы тебе стало легче?..

— Пить…, - почти одними губами проговорила та и снова слабо улыбнулась.

Климов сразу же подскочил и, распахнув дверь, выкрикнул в коридор: — Кто-нибудь! Принесите мне воды!

Через несколько минут показался один из тюремных стражников с кружкой воды.

— Благодарю, — сухо ответил Игорь, забирая кружку и вновь захлопывая перед его носом дверь.

— Держи, — Климов поднес к губам девушки воду, та сделала несколько жадных глотков и, поперхнувшись, закашляла.

— Осторожней, не спеши, — Игорь постучал ее по спине, и когда кашель прекратился, дал Ксене постепенно допить всю кружку до конца…

— Спасибо, — поблагодарила его Ксеня, а потом сказала: — Иди… Находясь здесь со мной так долго, ты рискуешь… Иди же… Игорь…, - она произнесла его имя нерешительно, чуть помедлив и на мгновение даже запнувшись на нем.

— Мне плевать, что кто подумает и решит! — с запалом возразил ей тот.

— Пожалуйста, — умоляюще повторила Ксеня. — Уходи… Увидимся на суде…

Тогда Игорь последний раз прижал ее к себе, быстро поцеловав в макушку, и, не оглядываясь, вышел…

— Приветствую вас, Великий инквизитор всего королевства, — архиепископ учтиво склонился перед рослым поджарым мужчиной с высокими скулами и тонкими сжатыми губами. Томас де Торквемада был уже не молод, о чем свидетельствовали сеточки глубоких морщин, окружавшие его глаза и рот, однако поступь его была уверенной и твердой, а спину он держал настолько прямо и ровно, будто всю жизнь прослужил не в церкви, а в армии.

— И я вас приветствую, великий инквизитор Толедского трибунала, — произнес он в ответ, и голос его оказался на удивление глубоким и красивым.

— Хорошо ли вы, ваше святейшество, отдохнули этой ночью и устроили ли вас ваши апартаменты? — спросил тогда Хавьер Перес.

— Я почти всю ночь провел в молитвах, архиепископ, — чуть улыбнувшись, с едва заметным снисхождением ответил Томас де Торквемада, — заснул лишь на несколько часов под утро… Для меня не так важен комфорт телесный, как душевный… А так — я вполне доволен вашим приемом. Благодарю.

Спустя еще несколько минут, во время которых Торквемада и Перес завершили наконец обмен любезностями, архиепископ торжественно представил всех членов местного трибунала (когда очередь дошла до Игоря, то не преминул уточнить, что тот его «любимый ученик» и «пока лишь второй день заседает в суде»), после чего предложил Томасу де Торквемада занять почетное место за столом судей.

— Можно начинать, — коротко кивнул Великий королевский инквизитор, удобно располагаясь в кресле с высокой спинкой. — Я успел ознакомиться с материалами данного дела, поэтому можете просто продолжать допрос, архиепископ.

— Как скажите, — отозвался Хавьер Перес и сделал знак стражникам, чтобы ввели обвиняемую.

Климов с напряжением наблюдал, как Ксеню практически втащили в зал суда и грубо поставили перед столом заседающего трибунала. Она пошатнулась на ослабленных ногах, но все же удержала равновесие и замерла на месте, обводя судей затравленным взглядом. На Игоря она старалась не смотреть, поскольку боялась выдать их связь и не навлечь неприятностей еще и на его голову. Понимая это, Климов испытывал смешанное чувство благодарности и горечи, а еще отчаяния и безысходности.

— Значит, ты ведьма, Тереза Санчес? — проговорил тем временем Торквемада, внимательно разглядывая девушку.

— Я не ведьма, — тихо, но четко ответила Ксеня и даже вызывающе приподняла подбородок вверх. Игорь, услышав это, обомлел. Он же просил ее признаться! Что она творит?

— Ты ведь родом с юга Кастилии, так, Тереза? — тихим холодным голосом продолжал Великий инквизитор и, вдруг поднявшись из-за стола, подошел вплотную к Ксене и с нажимом провел пальцем по ее щеке. Ксеня вся сжалась от этого прикосновения и задрожала. — Так почему же у тебя такая белая гладкая кожа, будто твоими предками были северные варяги или бретонцы? Ты не походишь на испанку. А цвет твоих глаз? Он странный и необычный. Таких глаз не бывает у божьих созданий. Лично я никогда не видел глаз подобного цвета, а вы, сеньоры? — он повернулся к судьям, и те дружно замотали головами.

— Это дьявольский дар! — выкрикнул кто-то из них. — Это Дьявол наградил ее такой внешностью!

— В таком случае он должен был наградить ее и своей отметиной. Разденьте ее! — жестко приказал Томас де Торквемада стражникам.

Ксеня, с распахнутыми от ужаса глазами, вскрикнула и сделала безуспешную попытку вырваться, но один из стражников крепко держал ее руки сцепленными сзади, второй же просто одним резким движением разорвал на ней платье в нескольких местах и, бесцеремонно сдернув его с девушки, бросил на пол. Ксеня, оказавшись полностью обнаженной перед столькими мужчинами, залилась краской и, сгорая от стыда и унижения, крепко зажмурила глаза. Климов, глядя на все это, зажал голову руками и издал тихий стон.

— Посмотрите, сеньоры, — тем временем подхватился с места прокурор Торрильо, — что с ней сотворил Дьявол — на ее теле нет ни одного волоска, она — как младенец!

«Привет из Индии», — воспоминания о двух днях, проведенных в гареме, яркой вспышкой возникли в Ксенином мозгу, и теперь же все те «косметические пытки», которым ее подвергли позавчера, казались просто верхом блаженства. Девушка уронила голову на грудь, и из ее зажмуренных глаз хлынули слезы.

— Стойте, — не выдержал Игорь, поднимаясь, и с надеждой посмотрел на архиепископа Переса. — Ваше преосвященство, она же плачет! А ведь вы сами учили, и в книге, которую вы мне дали, говорится, что ведьмы не умеют плакать!

— Сядь, Мануэль, — спокойно ответил тот. — Действительно, ведьмы не могут проливать слезы, и женщина, которая не плачет под пытками, наверняка является ведьмой. Однако, даже если она и заплакала, это никак не может говорить о ее невиновности, ибо пути Господни неисповедимы… И плачет эта сеньорита в страхе перед пытками, а не потому что она невиновна…

— К тому же, — раздался тут голос Торквемады, — ее вина почти доказана. Я нашел отметину Дьявола, — он схватил Ксеню за волосы, оттягивая их назад, и на виске ее стало хорошо видно выпуклое родимое пятно. — Вот оно!

— Это всего лишь родинка, я родилась с ней, — попыталась объяснить Ксеня, но на ее жалостливый восклик никто не обратил внимания, а к Инквизитору уже спешил секретарь Мигель с внушительных размеров иглой в руке. Торквемада принял иглу и тут же вонзил ее в Ксенино родимое пятно. Ксеня взвыла от боли, чуть не потеряв сознание, и заплакала еще сильнее.