Как я продавал виагру - Джейми Рейди

— Зал борьбы находился неподалеку от нашего баскетбольного, — пояснил он. — Каждый день, глядя на этих несчастных, мы думали, что вы там такое друг с другом выделываете на тренировках: боксеры всегда выходили оттуда с расквашенными рожами.

Я посмеялся: да, картинка знакомая:

— Да-а-а…. Я записался в нашу команду, ничегошеньки не умея. (Ре-е-й-ди! Да-а-вай!) Так что мне каждый день доставалось по полной. В конце тренировки парни даже спорили, кто наваляет мне напоследок, хотя все уже и так были адски измочалены.

Дон захохотал, мотая головой.

— Почему же ты не прекратил этим заниматься? Я небрежно пожал плечами:

— На первом курсе я задался целью завоевать «Монограмму»  — награду, которую у нас в университете получают лучшие игроки спортивных команд.

И что вы думаете — он поверил!

Не сомневаюсь, что ты достиг своей цели, — сказал он с улыбкой. Я воспринял это как добрый знак и немедленно его дожал. Он снова засмеялся и пообещал:

Хорошо, Джейми, я буду голосовать за тебя, вот только у тебя могут возникнуть проблемы с нашим Главным.

Когда Большой Начальник Гари открыл дверь своих апартаментов, я вздохнул с облегчением. Просто копия отцов всех моих друзей: один в один почтенный болельщик, которых я столько раз встречал на дружеских пикниках перед матчем «Боевых ирландцев» : на лице намалевана карта Ирландии, в глазах задорный огонек, в волосах поблескивает седина. Улыбаясь, Гари крепко пожал мне руку и, обняв меня за плечи, провел в комнату. Пиджака в пределах видимости не наблюдалось. Галстук свободно болтался у Гари на шее, а рукава были закатаны выше локтей.

Вдруг он без всякого предупреждения рявкнул:

— И с какой стати я должен тебя повысить?

За какую-то секунду с его лицом произошла поразительная метаморфоза: только что это был мировой старикан, душа компании, и вдруг, откуда ни возьмись, передо мной предстал цербер, весь вид которого, казалось, говорил: «На мне большая ответственность. Мой регион обязан выполнить норму в 400 миллионов долларов. Я делом занимаюсь и не намерен попусту тратить время на беседы с такими неудачниками» . Тяжело дыша, он со свистом (пшсссс!) уселся на диван напротив меня. Когда все 100 кг его туши опустились на подушку, та сплющилась до толщины тряпочки. Повисло неловкое молчание (мне, по крайней мере, было не по себе). Мне не хватало воздуху, и я позавидовал Гари, которому — как большому начальнику — было позволительно плотно не затягивать галстук.

Поскольку за этот день я уже дважды рассказывал историю об отвоеванной конкурентоспособности, я начал бодрым голосом повторять все по новой. Но Гари, казалось, меня и не слушал. Он безучастно рылся в каких-то бумагах на кофейном столике. Когда я закончил говорить, он еще какое-то время шуршал бумагами, а потом вдруг вцепился в меня взглядом (правда, смотрел он при этом будто бы сквозь меня).

— Что ж, говоришь, ты готов к конкуренции? Ну, расскажи мне о своем бойцовском характере.

Я рассказал ему, как из-за моей тяги к соперничеству у меня испортились отношения с друзьями и их девушками, а у них в свою очередь испортились отношения между собой. Я рассказал ему, что в прошлые выходные мы с друзьями — моими соседями по квартире — опоздали на ужин, а все потому, что мы играли на подъездной дорожке в баскетбол «два на два»  и я никак не мог остановиться. Почему? Моя команда никак не могла победить! «Боже, Джейми, пора тебе уже повзрослеть, — вопил Стив. — Тебе, черт возьми, уже двадцать семь» . Наконец стемнело, и игру было продолжать невозможно. Но на следующий день я снова вызвал парней во двор, и реванш все же состоялся, невзирая на жуткое похмелье всех участников матча.

Я рассказал ему, как моя страсть к первенству однажды стоила мне кругленькой суммы. Дело было в Лас-Вегасе. Я играл в очко, и, когда крупье раздал мне плохие карты, я воспринял это как личное оскорбление. Невзирая на протесты друзей (и некоторых крупье), я упорно продолжал спускать деньги за тем же проклятым столом, только чтобы доказать, что и мне может улыбнуться удача.

Я рассказал ему и о том, что желание во всем быть первым оказалось опасным и для моей личной жизни. Как-то раз в игровых автоматах в баре я играл в «Кто хочет стать миллионером?» . Я пришел туда со своей девушкой, но систематически игнорировал ее варианты ответа, потому что знал, что она не подскажет ничего путного. Когда она выразила недовольство моим поведением, я возмутился: «Ты хочешь, чтобы мы побили рекорд, или нет?»  Вскоре после этого случая наши отношения прекратились.

Гари понимающе похихикивал и кивал головой, но все же был еще не готов отдать мне ключи от «Понтиака Гран-при» .

— Ну, хорошо, расскажи мне теперь, как это качество помогает тебе в работе.

Я поделился с ним такой историей. Весной 1997-го Брюс и тот самый куратор страховой программы «Контролируемое медицинское обслуживание»  встречались с Джеком Хоу, доктором фармацевтики, сотрудником

Partners Health Plan, отвечавшим за содержание перечня лекарств, подлежащих страховой компенсации. Речь шла о том, чтобы добавить в него наш зиртек. «Я, парни, вам нужен куда больше, чем вы мне, — с апломбом сказал им тогда господин Хоу. — У нас в перечне уже есть клари-тин, кларитин Д, а теперь еще и сироп кларитин. Все это, как и зиртек, антигистаминные препараты. Так что зиртек никогда не будет включен в наш перечень! Ни при каких условиях!»

— Эти аптекари иногда бывают просто невыносимы, — прервал меня Гари.

Я кивнул:

— Да, Гари, когда я узнал эту историю, я отнесся к этому как к личной проблеме. Какого черта возомнил о себе этот парень? Зиртек, видите ли, никогда не будет включен в их перечень! Простите, господин аптекарь, а вы вообще учились в медицинском колледже? Кто дал вам право указывать врачам, какие лекарства должны покупать их пациенты? С того момента я поставил перед собой задачу: добиться включения зиртека в официальный перечень Partners Health Plan.

Гари, заинтригованный, придвинулся к краю дивана:

— И как ты поступил?

Я объяснил, что в течение двух недель мы с коллегами обхаживали клиентов, всячески пытаясь снискать их расположение, и в итоге добились невозможного: нам стали известны личности трех членов фармацевтико-те-рапевтического комитета компании Partners Health Plan. Такой комитет был в каждой страховой и медицинской компании. Именно он путем голосования определял, какие лекарственные средства будут добавлены в перечень. Однако личности членов комитета держались в строгом секрете, потому что иначе торговые агенты фармацевтических компаний могли бы пролоббировать интересы своей фирмы. На трех врачей, оказавшихся членами этого комитета, обрушился целый поток писем и телефонных звонков от ряда крупнейших аллергологов и дерматологов северной Индианы (я не сказал Гари, что с тремя из этих аллергологов/дерматологов я ездил в Аспен[52] кататься на лыжах). Все они требовали одного: включения зиртека в перечень Partners Health Plan.