Четыре властелина бриллианта. Тетралогия (ЛП) - Джек Лоуренс Чалкер

Толчки и удары вскоре повторились, но очень быстро прекратились, и после короткой неожиданной паузы послышался непрерывный гул — гораздо громче, чем раньше. Либо мы находились на очень маленьком судне, либо камера граничила с маршевыми двигателями. Затем еще четыре томительных дня — еда подавалась двадцать раз — и мы добрались до места назначения. Долго, конечно, но для субсветового транспорта, скорее всего переоборудованного и полностью автоматизированного грузовика, вполне сносно. Наконец гибкая вибрация прекратилась, я понял, что мы на орбите Цербера. И снова некая двойственность — безысходность и одновременно бесовское веселье.

Неизвестно откуда послышался резкий дребезжащий голос:

— Заключенные, внимание! Мы на орбите планеты Цербер в системе Вардена.

Для меня в этой информации не содержалось ничего нового; хотя, возможно, для других арестантов это поразительное откровение. Понятно, что их положение во сто крат хуже. Я уже имел представление о Цербере, даже о властителе Лару. Им придется узнавать все с нуля и причем на собственной шкуре. Непонятно, почему их не просвещают, хотя бы в общих чертах. Видимо, подробности местной жизни известны только избранным.

— Сейчас двери камер откроются, — продолжил голос, — и вам следует выйти наружу. Ровно через тридцать секунд они закроются и начнется вакуумная стерилизация боксов, так что медлить не советую.

“Хорошенькое дельце, — подумал я. — Вряд ли кто-либо из арестантов замешкается”.

— Сразу после выхода в коридор вы должны остановиться и ждать, пока дверцы камер не закроются. Каждый, кто попытается сдвинуться с места, будет мгновенно расщеплен на атомы. Никаких разговоров. Каждый, кто нарушит тишину или ослушается приказа, будет немедленно уничтожен. Дальнейшие инструкции вы получите в коридоре. Приготовиться… Пошли!

Дверь скользнула в сторону, и я, не теряя времени, нырнул в образовавшуюся щель. Маленькая белая пластинка с метками для ступеней показывала, где именно надо встать. Как ни противно, пришлось подчиниться. Для абсолютно голого и беспомощного человека на борту корабля, управляемого только компьютером, скромность — наиболее эффективная линия поведения.

Осторожно оглядевшись, я лишь убедился в собственной правоте. Мы находились в длинном, закрытом с торцов коридоре, по обе стороны которого тянулись дверцы камер. Арестантов было человек десять-пятнадцать, не больше. Сливки общества, угрюмо подумал я. Дюжина мужчин и женщин — примерно половина на половину — голых, грязных и избитых. Искоса поглядывая на лица, я пытался понять: почему именно их отправили в столь долгое путешествие? Почему не применили к ним стандартную процедуру принудительной психокоррекции? Чем они так поразили психиатров? Что заставило сохранить им и жизнь, и личность одновременно? Сами они, очевидно, не имели об этом ни малейшего понятия. А кто, интересно, имел?

Двери камер с треском захлопнулись. Я прислушался, не раздастся ли сдавленный крик какого-нибудь задержавшегося в камере арестанта, но слезливой сцены не последовало. Выяснить, предпочел ли кто-нибудь смерть, теперь уже невозможно.

— По моей команде, — из динамиков сверху послышался тот же голос, — вы повернете направо и медленно, соблюдая дистанцию, направитесь вперед, в челнок, который доставит вас на поверхность. Занимать места с головы салона, все кресла. Пристегнуться немедленно.

Послышался чей-то ропот, и тут же тонкие лазерные лучи с шипением ударили в пол перед строем, но никого не задели. Все стихло.

— А сейчас — напррааа-во!

Мы немедленно повиновались.

— Вперед, шагом марш!

Мы осторожно, в полном молчании двинулись вперед. Металлический пол коридора отдавал холодом. Здесь вообще царила жуткая стужа, как в хорошем морозильнике.

Челнок оказался на удивление удобным и современным, хотя жесткие сиденья явно не рассчитаны на голые задницы. Я добрался до свободного кресла в четвертом ряду и сразу же пристегнулся. Я оказался прав: среди арестантов было восемь мужчин и шесть женщин.

Люк автоматически закрылся, перегрузка вдавила нас в кресла, и челнок покинул базовый корабль, унося приговоренных навстречу судьбе.

Для тюремного транспорта корабль подозрительно хорош, отметил я про себя. Очевидно, один из тех аппаратов, которые регулярно курсируют между планетами Ромба Вардена.

Над головой щелкнул громкоговоритель, и раздался приятный мужской голос.

— Добро пожаловать на Цербер, — произнес он очень искренним тоном. Цербер — конечный пункт путешествия и ваш новый дом. Отныне вы граждане Ромба Вардена. Власть Конфедерации закончилась, как только вы ступили на борт этого челночного корабля. Планетами Ромба управляет Совет Системы, наш суверенитет полностью признается Конфедерацией. В каждом из четырех миров нашей Системы есть свой властитель и независимое правительство.

Голос на минуту умолк, но никто, как ни странно, не обсуждал услышанного, не радовался, не ворчал, вообще никак не реагировал. Слишком резким был переход от плохого к хорошему.

— Ваше прошлое теперь не имеет значения, — донеслось из динамиков. — Вы начинаете новую жизнь с чистым досье, и только ваши деяния на Цербере будут учитываться.

Весьма щедро, подумал я. Контраст между этим и механическим ужасом, в котором недавно находились, был разительным.

— Приземляемся, — сообщил громкоговоритель, и я почувствовал торможение, услышал вой стабилизаторов. — Мы будем признательны, если вы быстро освободите корабль, поскольку нам необходимо провести техобслуживание и вернуть его. Вас встретит представитель правительства и доставит туда, где вы получите одежду, питание и инструктаж. Пожалуйста, не перечьте этому человеку, избегайте неприятностей.

ГЛАВА 3 АДАПТАЦИЯ И РАЗМЕЩЕНИЕ

В небольшом помещении нас встретили двое мужчин и женщина, напоминавшие форменной одеждой и ботинками солдат. Правда, вскоре мы узнали, что это не так. Нам выдали халаты и сандалии; потом имена сверили со списком и вывели к ожидавшему аэробусу. Халат совершенно не грел.

Аэробус поднялся в воздух, и мы впервые увидели нашу новую родину. Картина открылась пугающая — справа сверкал океан, а слева тянулась “береговая линия”, за которой не было земли! Заросли красно-коричневых и оранжевых деревьев с огромными листьями всевозможных форм возвышались прямо над водой. Прямо-таки сюрреалистическое зрелище — гигантские, покрытые наростами деревья, и они же — жилые и деловые здания.

Наша провожатая улыбнулась, взяв микрофон, и начала “экскурсию”.

— Милости просим на Цербер. Меня зовут Керар, а моих товарищей — Монаш и Силка. Вы находитесь над городком Мадель, природные условия не позволяют возводить большие города. Как вы видите, на Цербере вообще нет земли. Биологи утверждают, что на Земле люди когда-то жили на деревьях. А мы вернулись к образу жизни наших предков по необходимости.

Я не мог оторвать взгляда от мрачной древесной “земли”, чем-то напоминающей этажерку.

— Вы видите разнообразные деревья, — продолжала Керар. — На Цербере более пяти тысяч видов деревьев-исполинов, причем только в Маделе их около восьмидесяти. Некоторые пустотелы от природы, хотя кора почти везде достигает восьмиметровой толщины. Они выдерживают огромные нагрузки, потому что под водой они еще мощнее, и миллионы лет поддерживают друг друга. Опытные ботаники здесь на особом счету — они отвечают за то, сколько и каких ветвей можно срезать для строительства, а также за архитектурные решения. Ошибки могут дорого обойтись. Гибель одного центрального дерева снижает прочность десятков и даже сотен других.

Я понял, к чему она клонила, — не связывайтесь с деревьями. Интересно, сколько первопроходцев приложили к этому руку и какой ущерб нанесли?

Океан пестрел судами; попадались и прогулочные лодки. А в глубине фантасмагорических джунглей я увидел величественное строение — сияющее многоэтажное здание на одном из срезанных “пней”.

— Прямо по курсу правительственный центр городка, — проинформировал гид. — Мы и направляемся туда.

Нас провели на десятый этаж. Там нас ждал горячий завтрак. По правде говоря, я не понял, что это были за блюда, но после многодневной баланды пища показалась великолепной. Мы сидели, наслаждаясь сытостью. Вскоре появился расторопный невысокий мужчина и снял с нас мерки. Час спустя он вернулся со свертками нижнего белья, толстых пуловеров, рабочих брюк, толстых носков и полуботинок. Кроме того, нам выдали пояса и полные наборы туалетных принадлежностей и косметики. Нас провели в душевые, потом мы облачились в новую чистую одежду. Меня не смутило столь скромное одеяние и моя короткая стрижка — по-тюремному. Кстати, у Керар тоже была короткая прическа.

Мы снова почувствовали себя людьми, и хозяева, видимо, решили, что мы готовы для полного инструктажа.