Дракон, который боялся летать (СИ) - Сакрытина Мария

Окно в галерее было приоткрыто, и отсюда Сильвен отлично различал запахи: силуэты принадлежали Эмме и её мужу. А вот что они делали, до дракона дошло не сразу.

Всхлипывала Эмма — голос был женский. И получалось, что она пытается сдерживаться: звук был приглушённый даже на таком расстоянии. А вот характерные движения и запах… «А, так они сексом занимаются», — понял дракон и уже собрался уходить. Любопытство удовлетворено, а что секс у этой парочки жёсткий — ну так, кому что нравится. Сильвен и сам иногда был не прочь, если партнёрша тоже этого хотела.

Но тут к запаху примешался характерный аромат крови, и Эмма выдохнула еле слышно:

— Мне больно…

Очевидно, её муж никак на это не отреагировал, потому что чуть погодя она взмолилась:

— Пусти. Алан, пожалуйста!

И тут же захрипела — похоже, муж схватил её за шею.

У Сильвена волосы встали дыбом, когда запах крови усилился. И когти удлинились сами собой.

— Ну, конечно, шлюха, — отозвался Алан, и голос его звучал сейчас незнакомо, словно говорил другой человек. Не тот, что улыбался и щеголял в розовом фартуке. — Ты сама виновата. — Алан говорил и задыхался. — По-твоему, я должен был терпеть? Терпеть и смотреть, как ты вертишь задом перед этим извращенцем?

— П-пожалуйста, — прохрипела Эмма.

— Что «пожалуйста»? На меня смотри, дрянь! Ты думаешь, кроме меня ты кому-нибудь нужна? Да? Поэтому нацепила это платье? Лезешь к этому… графу? Нравится он тебе, да? Смазливый красавчик, ты же у нас таких любишь… Да, дорогая?

Стук повторился снова и снова. Сильвен поднял взгляд, увидел силуэты в окне: Алан навис над своей маленькой женой и бил её головой о стену, словно мячом — истерично, торопливо. Запах крови стал ярче.

В питомниках некоторые охранники и даже маги любили поиздеваться над юными драконицами. Почему нет? Не люди же, и ответить не могут. А что это считается извращением… «Так это же мы так наказываем».

Последнее, что Сильвен помнил: осознание, что он больше себя не контролирует. И жаркое пламя перед глазами.

Когда оно схлынуло, Сильвен с удивлением обнаружил в своих руках скорчившегося Газаля, и кровь — повсюду. А ещё разбитое стекло. В ушах всё ещё звенело, потом до дракона донёсся, словно издалека, хриплый голос Эммы. Кажется, она просила его прекратить. Сильвен не понял, что именно он должен прекращать.

Затем у него онемели руки — запястья, как оковами, сжала магия. А голова взорвалась от боли. Привычно: так же делали придворные маги, когда хотели наказать дракона принца. Сильвен упал на колени, потом кое-как облокотился о стену — и боль потихоньку отпустила.

Тогда оковы исчезли.

И сразу в галерее стало людно.

— Врача, — голос мэра звучал визгливо, и Сильвен поморщился. — Кажется, тут нужен врач… Я сейчас… Сейчас вызову…

Его легко перекрыл рёв хозяина дома:

— Вы что тут устроили?!

— Отец… Отец, я всё объясню…

Сильвен смахнул с лица пот и, кажется, кровь. Потом открыл глаза, с трудом сосредоточился. Всё вокруг расплывалось. Кажется, кто-то разбил окно. И кажется, этот кто-то был он — в тыльной стороне ладони застряли осколки. Наверное, если бы не голова, саднило бы сильно.

Не самое страшное ранение в жизни Сильвена, откровенно говоря.

— Дура! От тебя вечно одни неприятности! — рычал господин Марис.

Рядом красиво, прямо как поверженный рыцарь — только отчего-то без штанов — лежал Алан Газаль. Его лицо представляло кровавое месиво. «Это я, что ли?» — подумал Сильвен и перевёл взгляд на Эмму. Та, в порванном платье, сжалась у ног отца, как сломанная кукла.

— При гостях, идиотка! — гремел голос Мариса. — Тебе обязательно нужно устроить сцену именно при гостях?!

— Вашу дочь избили. Прекратите на неё кричать.

— Что?!

Сильвен откашлялся, с трудом сосредоточился на Викторе и повторил:

— Вашу дочь избил её муж. Быть может, вы что-нибудь сделаете?

Повисла недоумённая тишина. Господин Марис явно пытался понять, что от него хотят. Сильвен поймал изумлённый взгляд мэра, но тут же отвернулся. С этим он как-нибудь потом разберётся.

— И что я должен сделать? — наконец поинтересовался Виктор.

Сильвен вытер лицо остатком рукава и пожал плечами.

— Ну, в морду я ему уже дал. В принципе, можно добавить…

— Наша семья не ваша забота, граф!

Сильвен встал, держась за стену.

— У вашей дочери наверняка сотрясение мозга. Её били головой о стену. Вызовите хотя бы врача.

Виктор уставился на него так, словно Сильвен заговорил на драконьем. Эмма, обернувшись, бросила короткий умоляющий взгляд.

— Я в-вызвал врача, — выдохнул мэр. И схватил Сильвена в охапку. — Дерек, что же ты творишь!

Сильвен целое мгновение раздумывал, а не цапнуть ли этого кретина за плечо, например. Но он наверняка ядовитый — с такой-то комплекцией холестерин точно зашкаливает…

Потом на сцене появилась запыхавшаяся Илона. Следом спешил Итан — в галерее тут же повеяло свежим ветром.

— Там скорая помощь приеха… О, господи!

Сильвен высвободился из объятий мэра, снова вытер кровь — кажется, рассечена бровь… подумаешь, делов-то! — и посмотрел сыщице в глаза.

— Мы уезжаем. — Потом повернулся к Марису: — Благодарю за гостеприимство. Вы правы, ваша семья не моя забота. Прошу меня простить: я не привык спокойно смотреть, как бьют женщину. Но здесь это, похоже, в порядке вещей.

С этими словами он с достоинством удалился. Точнее, Сильвен надеялся, что с достоинством, потому что голова гудела, маска держалась на честном слове, и очень хотелось вызвать огонь — что-нибудь спалить. Но не здесь же. И так набедокурил.

Позже, в поместье Илона на правах секретаря отправила врача восвояси и сама явилась к «графу» обрабатывать раны.

Сильвен как раз переодевался: поджигать или нет он ещё не решил, а вот завалиться куда-нибудь в клуб… да хотя бы и в Столице. Это да, этого он хотел.

Илона окинула его пристальным взглядом и недовольно поинтересовалась:

— Куда это ты собрался?

— Напомните, госпожа Вертек, когда мы перешли на «ты»? — отозвался Сильвен, рассматривая в зеркале новую маску: худощавый юноша-брюнет, изящный и…м-м-м… ну очень сексуальный, особенно этот голодный блеск в ярко-карих глазах. То что надо!

Илона прищурилась.

— Сильвен, что с… вами? Вы… Итан сказал, вы изменились, когда Эмма Марис к вам прикоснулась. Она волшебница и…

— Она эмпатка.

— Простите?

Сильвен обернулся.

— Вы знаете, кто такие эмпаты?

— Да, конечно, но обычно это драконы, и это же большая редкость… — запинаясь, отозвалась Илона. — Вы уверены?

— Абсолютно. И если вы читали о том, как проявляется эмпатия, то знаете, что повлиять ею на жертву невозможно.

— Но внушение…

— Глупости. И сказки. Самое большое, что эмпат может: подарить покой. Даже в тоску не вгонит: это чувство, а не эмоция, она сложнее. Госпожа Вертек, идите отдыхать… Или работать, как вам больше нравится.

Илона окинула его недоверчивым взглядом и поджала губы.

— Я пришлю вам отчёт завтра утром.

Сильвен пожал плечами. Он не был уверен, что хочет читать подробное описание жизни Виктора Мариса. А что ещё будет в том отчёте? Скука…

Пожалуй, сыщик из него не получится. А может, Илона не такой уж хороший специалист — никаких улик или хотя бы гипотез у неё до сих пор ведь нет.

Уходя, она замешкалась в дверях.

— Могу я всё-таки спросить, куда вы собираетесь?

— Можете. Вы уже спросили. — Сильвен улыбнулся. — Спокойной ночи, госпожа Вертек.

В Столице садилось солнце, и сиреневые мягкие сумерки окутавали город. В воздухе висел аромат сливы — в Каэлии рос знаменитый «драконий» сорт: позднее цветение, ярко-алые лепестки и сладкий запах, который, стоило цветок сорвать, тут же становился горьким, «дымным». Сильвен вдохнул его полной грудью, посмотрел на очередь перед ночным клубом — одним из тех, что помещают в путеводители для туристов с пометкой «рекомендовано». За вход тут платили немало, зато кого попало не пускали.