Гомункул - Блэйлок Джеймс

Из своего укрытия Сент-Ив едва мог различить лицо упавшего, но уже осознал, что с ним что-то не в порядке. В скудном свете, пробивавшемся в открытую дверь с улицы, кожа Пьюла обрела жуткий оттенок мертвенной зелени, словно ассистент Нарбондо пал жертвой какой-нибудь редкой тропической болезни.

— Что за… — начал Сент-Ив, с ужасом вглядываясь в изуродованное лицо, когда прямо позади него, за панельной стеною кладовки, вдруг раздались отчаянный стук и исполненные мучения стоны. Отпрянув с невольным криком, Хасбро пихнул Сент-Ива в спину, и оба пулей вылетели бы на площадку, если бы дверь не удерживало на месте распростертое тело Пьюла.

Вцепившись пальцами в плечо перепуганного Хасбро, Сент-Ив осознал, что вопит что есть мочи прямо в ухо своему слуге, и тут дубовая панель медленно отошла в сторону, явив их взорам ужасающий, чудовищный, безглазый лик шатающегося, еле стоящего на ногах мертвеца; его мокрые, свалявшиеся волосы торчали во все стороны уродливой пародией на изображения святых. Сент-Ива и Хасбро окатило гнилостной вонью разлагающейся плоти, и над плечом первого трупа поднялось второе мертвое лицо. Рты обоих хлюпали, находясь в непрестанном движении: ни дать ни взять, две коровы, перетирающие жвачку.

Позади этих тварей мелькнул свет, открыв невообразимое сборище приплясывающих призраков, посреди которых с выпученными глазами стоял, застыв на полушаге, Билл Кракен, и сам довольно схожий с трупом; пронзительный, нечеловеческий визг рвался из его раскрытого рта. Хрипя клокочущим горлом, первый упырь поднял руки и, растопырив пальцы, повалился вперед — точнехонько в Хасбро. Сент-Ив отлетел к заклиненной Пьюлом двери, безжизненное тело которого немного сдвинулось, открывая щель пошире. Сент-Ив поднажал, понукаемый стонами упыря у себя за спиной. Хасбро потянулся вперед, мимо него, и обрушил на дверь оба кулака: Пьюл сдвинулся еще немного. Сент-Ив уперся плечом — и дело пошло было на лад, когда на ступенях лестницы показалась занятная троица: самозваный мессия Шилох в сопровождении еще двоих мертвецов — толстяка в тюрбане и безухого.

Старик спускался, держа в одной руке ящик Кибла, а в другой — раскрытый кожаный саквояж, полный истлевших костей. Проповедник замедлил шаг, недоуменно покосился на застрявшего в щели Сент-Ива, стиснутого толпою бормочущих зомби, и шикнул на своих спутников. Вместе навалясь на дверь, те с легкостью затворили ее, не слушая громких протестов Сент-Ива, и заново подперли, подкатив к ней распростертого Пьюла. Раздосадованный Сент-Ив развернулся и увидел, как Хасбро отчаянно отбивается сразу от нескольких упрямо ковыляющих вперед трупов на разных стадиях разложения, которые бесцельно дергались и приплясывали на манер управляемых безумным кукольником марионеток. Нащупав ногами хоть какую-то опору, Сент-Ив бросился на закрытую дверь и понемногу, дюйм за дюймом, вновь отодвинул Пьюла в сторонку. Протиснулся наружу, но в спешке споткнулся о ноги лежащего и влетел в стену напротив. Через мгновение к нему присоединился и сопящий, скрюченный в три погибели Хасбро.

В просвете между дверью и косяком показались две руки. Потом плечо, потом нога — и вот уже два упыря стараются одновременно просочиться в узкую щель. Сент-Ив уперся ногой в дверную ручку и поднажал, решив не выпускать вяло сопротивлявшихся тварей из кладовой. Но вспомнил о несчастном Кракене и, как ему показалось, услыхал донесшийся изнутри придушенный, но явственно различимый крик. Тогда Сент-Ив оставил свои усилия и занялся распростертым на полу Пьюлом. В мгновение ока он освободил дверь, оттащив бесчувственного помощника Нарбондо в сторонку, а сам вместе с Хасбро взбежал по лестнице. Из кладовой хлынул настоящий поток живых мертвецов — хромая, подскакивая или ползком они выбирались наружу, торопясь скрыться в непроглядной ночи за парадной дверью дома. Среди них, крепко зажмурившись и бессвязно бормоча, словно и сам был таким же упырем, вышагивал Билл Кракен.

— Останови его! — выкрикнул Сент-Ив, но и Хасбро был бессилен перехватить целеустремленного изучателя философии, который под защитой живых трупов выбрался на улицу и шустро засеменил прочь, не выпуская из рук ящик Кибла. Хасбро и Сент-Ив последовали за ним, но быстро отстали, зажатые плотным потоком мертвецов, часть которых тут же утратила способность ходить: один рухнул прямо на крыльце, другой — у обочины, третий же — на брусчатке мостовой, разведя дергающиеся ноги, как лезвия ножниц, словно пытаясь бежать сразу в двух направлениях.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Из-за угла, высекая из мостовой искры и стуча колесами, как курьерский поезд-экспресс, показался брогам проповедника. Набрав скорость, он промчался по середине улицы, раскидывая упырей по сторонам, будто кегли. Из распахнутой настежь дверцы свешивался один из обращенных Шилоха в сбившемся на сторону тюрбане. Он так и болтался там, чудом удерживая равновесие, пока брогам не заложил новый поворот; тут покойник в тюрбане вылетел на мостовую и, прокатившись по брусчатке, затих в сточной канаве у обочины. Опечаленный Сент-Ив следил за тем, как вдали исчезает экипаж, увозящий оксигенатор. Одному богу ведомо, за что принимал его Шилох.

Сзади, от перекрестка, где совсем недавно проехал брогам, донесся чей-то окрик. Прихрамывая, сюда медленно приближались Теофил Годелл и капитан Пауэрс, причем капитан зажимал ладонью окровавленное плечо.

— Боже, он ранен! — непонятно зачем возопил Сент-Ив, даже не задавшись вопросом, какому чуду обязан тем, что его друзья оказались именно здесь и именно в это время. Они с Хасбро одновременно подбежали к членам клуба «Трисмегист» и, к счастью, обнаружили, что плечо капитана лишь легко оцарапано пулей, которую наугад выпустил старый проповедник, когда эти двое попытались остановить брогам, перехватив у кучера вожжи.

Часом позже вся честная компания расселась по креслам в лавке капитана. Общий запал еще не иссяк, и Сент-Ив узнал наконец, что именно скрывал в себе второй ящик Кибла. В свою очередь, изобретатель обрисовал, как вконец обезумевшему от боксерского поединка с живыми трупами Кракену удалось воспользоваться суматохой и вторично удрать в Сити.

— Выходит, — пробормотал Сент-Ив, — парень украл именно это…

Он покачал головой.

— Вам не кажется, что все началось задолго до той самой ночи, когда Кракен оказался заперт в тесном проходе с целой оравой оживших трупов? Не приходится удивляться, что он нес полную галиматью, словно сумасшедший.

Горестно покивав в ответ, Годелл рассказал Сент-Иву, как развивались события на протяжении трех последних дней.

— Мне было известно, — добавил он, — что в этот дом доставлялось немалое количество мертвых тел. По-видимому, Нарбондо превратил тайный ход в некое подобие импровизированного склада. Интересно, впрочем, что все мертвецы ожили разом. Это действительно странно.

— «Беги без оглядки» — вот мой девиз, — улыбнулся капитан, с осторожностью потирая пострадавшее плечо.

Хасбро покачал головой.

— Настоящий подарок газетчикам, — с горечью сказал он. — Мы разворошили прелюбопытное осиное гнездо, но пока так ничего и не добились.

Никто в лавке не мог этого отрицать; усталые и голодные, они сидели в уютных креслах, щурясь на первые лучи рассвета в быстро светлеющем утреннем небе. В который раз это дело удручающе осложнилось, а неудача, постигшая друзей на Пратлоу-стрит, несколько пригасила радость встречи Сент-Ива с Нелл Оулсби; прошлый раз они виделись пятнадцать лет назад…

Появление в табачной лавке знатока пищеварительных трактов Парсонса, постучавшего в дверь несколькими часами позднее, не слишком подняло настроение Сент-Иву. Он клял себя за то, что поведал академику о возможности связаться с ним, оставив записку в лавке Пауэрса; полчаса отборной лжи потребовалось на то, чтобы отговорить академика от намерения нанести игрушечнику Киблу немедленный визит. Даже принесенная Парсонсом весть о том, что в небе над Лимериком замечен дирижабль Бердлипа, по длинному полуэллипсу огибавший западное побережье Ирландии и нацеленный, в чем никто из академиков не сомневался, на Лондон, — даже она лишь добавила путаницы и суматохи без того сумбурному утру.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})