Семейный долг для истинного наслаждения - Екатерина Дибривская

Не глядя на меня, она вышла из номера, даже не попрощавшись.

– До свидания, Георгий Константинович.

– До свидания, Борис Львович.

Я тоже хотел скорее покинуть номер, чтобы догнать Ольгу, чтобы услышать от неё объяснения. Свидетелем какой грёбанной драмы я сейчас стал? Как, мать его, вышло, что я сам привёл её к этому... Кто он ей? А она? Я торопился, но замер, услышав за спиной его усталый голос.

– И, Георгий Константинович, не давите на Ольгу. Не сейчас. Она сам вам всё расскажет, когда будет к этому готова.

Когда я хлопнул дверью такой силой, что задребезжали окна в конце коридора, моя злость немного затихла.

Как бы я не бесился, вынужден был признать: он прав.

Ольга стояла у колонны спиной ко мне. Она вздрогнула, когда я нежно обнял её. Когда притянул к своей груди, она начала плакать. Когда бережно поднял её лицо, обхватив подбородок, и поцеловал, упрямо закрыла глаза. Когда подхватил её на руки и понёс к машине, она расслабилась и обхватила мою шею.

– Сладенькая, видишь, всё не так уж и плохо, – шепнул ей, усаживая на сиденье и пристёгивая ремнём безопасности. – Я же тебе говорил, что врач толковый. Полтора года лечения, и мы будем близки к исполнению нашего желания.

– Ты не злишься? – вяло спросила она.

– А должен? – мягко рассмеялся я в ответ.

Быстро оббежал автомобиль и сел за руль.

– Я думала, ты взбесишься...

– Я тоже, – признался ей, протяжно выдыхая, а потом взял её руку. – Думал, разорву его к чертям собачьим. Но это всё неважно, в конечном итоге.

– Неважно? – Ольга удивлённо вскинула брови.

– Самое главное для меня: знать, что ты в порядке. Что мы в порядке. Что наши мечты осуществимы. Что ты практически здорова. Что ты любишь меня. Всё остальное второстепенно.

– Куда мы сейчас?

– Устроим пикник?

– На пляже? – повеселела она.

– Отличная идея, дорогая! – выдохнул я. – Спасибо, что предложила.

Больше всего на свете я хотел, чтобы она рассказала мне. Немедленно. Не потому что я ревновал, хотя, конечно, ревновал. А потому что я хотел получить её доверие. Что бы это ни было, но оно терзало Ольгу, а её боль разрывала мою душу на части. И как бы я не хотел, а признавал, что доктор был прав. Она пока не готова говорить о том, что мучило её.

Мы заехали в ресторан и взяли еду навынос, а когда я припарковался возле дома, мы зашли ещё и за бутылочкой вина.

Меня радовало, что Ольга повеселела. Меня радовало, что ей, как и мне, нравилось проводить время на этом песчаном пляже, в моих объятиях.

– Мне было около девятнадцати лет, когда я впервые попала к нему на приём. Так уж вышло, – она склонила голову на моё плечо, – Я, кроме больничных стен, и не видела толком ничего. Мой детский врач ушёл на пенсию, но порекомендовал Бориса. Конечно, родители сделали всё возможное, чтобы перевести меня к нему в клинику. И вот, представь, я увидела его и влюбилась.

Я скрипнул зубами, хорошо себе это представляя.

– Ему тогда было около сорока лет, но выглядел он моложе, а я и мужчин-то никогда не встречала, кроме папы и дедушки. А тут мой новый врач – красивый, харизматичный, весёлый. И я... молодая, неопытная, совершеннолетняя.

Она рассмеялась. Так звонко, что содрогнулись все мои мышцы.

– Он приходил ко мне каждую ночь, когда оставался на дежурстве. Ты не подумай, что это всё завертелось сразу... Он держался. Но я больше не могла. – Она всхлипнула. – Мне не становилось легче, я долгое время провела в больнице, я не общалась с друзьями, я не ходила на тусовки. Я просто не хотела умереть девственницей, я думаю. И я соблазнила его.

Она горько усмехнулась, и я вдруг понял, что мне всё равно; не могу и не хочу слышать продолжение. Потому что это причиняет ей боль, а я не хотел, чтобы её сердце болело о прошлом.

– Тебе необязательно продолжать, если ты не готова, – я мягко поцеловал её макушку и переплёл наши пальцы.

– Если не расскажу, это будет всегда между нами. Я и моя тайна. Ты и твои сомнения. Просто я не ожидала, что мне будет так странно рядом с моим первым мужчиной, по которому я страдала. Из-за которого я страдала. Но всё действительно в прошлом. Рядом с тобой я чувствовала лишь досаду, что это именно он один из самых лучших кардиологов.

Она повернулась и посмотрела прямо в мои глаза.

– Чёрт, я опущу подробности, чтобы ты не злился. Но, да, я соблазнила его. Наш роман длился чуть больше года. Моё лечение наконец начало приносить успехи. А потом я забеременела.

Я резко выдохнул. Чувствуя себя натянутой тетивой, я не мог усидеть на месте, но боль в её глазах оглушала и приковывала меня к земле, вышибала дух из моего тела.

– Он сказал, что мне нельзя рожать. Что это убьёт меня. Он был очень категоричен. Однозначен. – Слёзы всё-таки нашли выход и стекали по её лицу. – Он сказал, что скорее всего я никогда не смогу родить, но он постарается найти для меня лучшее лечение. Но на него уйдут годы. Но в тот момент я не могла стать матерью. Не его ребёнка. Который ему, конечно, не был нужен. Как и я. Сама, по сути, ещё ребёнок.