Полет «Эйзенштейна» - Джеймс Сваллоу

Дерзкая и бесшабашная молодая женщина, чьи пикты запечатлевали творящуюся на их глазах историю, исчезла. Вместо нее появилось новое существо, женщина, отыскивающая и одновременно прокладывающая дорогу для всех них. Кирилл должен был бы ощутить страх. Он должен был ужаснуться грозящей отовсюду смерти во время бегства от Хоруса. Но страх отступал при одном только взгляде на Киилер. Он посмотрел, как Эуфратия разговаривает с двумя инженерами, как она кивает и улыбается, и в груди разлилась теплота. Вот что значит — вера, и насколько чудесно это ощущение! Неудивительно, что верующие всех миров, чувствующие то же самое, оказывали такое отчаянное сопротивление Великому Крестовому Походу.

И теперь в Божественном Откровении Кирилл Зиндерманн черпал новые силы. Его преданность и любовь к Империуму ничуть не уменьшились. Теперь, если это было возможно, он ощущал еще большую преданность Повелителю Человечества, не только в сердце и мыслях, но всем своим телом и душой.

И он был не одинок. Культ Терры, как его иногда называли, разрастался и креп. Брошюра в руках инженера, легкость, с которой Эуфратии удалось отыскать неиспользуемый резервуар, — все это свидетельствовало о распространении Божественного Откровения на борту фрегата. А ведь это был небольшой, ничем не примечательный корабль, и, возможно, он тоже был не одинок в громадной флотилии Хоруса. А может быть, где-то далеко, в других мирах, есть еще такие же корабли, несущие в себе веру по всему Империуму. Вера уже почти окончательно оформилась стараниями самих людей, и все, что было еще необходимо, — это икона, которую бы несли впереди. Или живая святая.

Эуфратия сотворила знамение аквилы, и оба инженера ответили ей тем же. Растерянность и нервозность, еще совсем недавно заметное на их лицах, исчезли, и они выходили из помещения уверенными шагами, обретя решимость.

— Император защитит, — произнес один из молодых инженеров, проходя мимо итератора и кивая в знак благодарности.

Кирилл тоже кивнул ему вслед. Девочка укрепила их веру и успокоила страхи, как это было с десятками других людей. Ручеек мужчин и женщин, отыскавших дорогу к этой наскоро устроенной часовне, сначала был незначительным, но теперь приходило гораздо больше людей, желавших послушать или поговорить, а больше всего — просто побыть рядом с молодой женщиной. Зиндерманн не уставал изумляться тому, как быстро распространяются слухи о Киилер.

— Кирилл! — Он обернулся и увидел, что к нему спешит Мерсади и на ее прекрасном лице безошибочно читается страх. — Кто-то идет!

Нескрываемый ужас, прозвучавший в словах Олитон, напомнил ему о тайных собраниях на борту «Духа мщения» и о людях, что по приказу Воителя приходили с болтерами и дубинками, чтобы их разогнать.

— Дозорный только что передал, что сюда идет один из них — один из космодесантников.

Зиндерманн поднялся. Он уже и сам услышал тяжелые шаги бронированных сапог, раздававшиеся из-за технологической задвижки резервуара. Грохот быстро приближался.

— Дозорный видел оружие? Космодесантник вооружен?

— А когда они ходили без оружия? — воскликнула Олитон. — Даже не будь у них мечей и ружей — разве нам с ними справиться?

Ответ Зиндерманна заглушил стук отодвигаемой задвижки, а гул корпуса от сильного удара вытеснил все остальные звуки. Высокая фигура в светло-мраморных доспехах нагнулась, чтобы пройти в помещение, и на плечах блеснуло бронзовое изображение орла с одной головой. Итератор выступил вперед и, с трудом сдерживая страх, слегка поклонился Гвардейцу Смерти:

— Добро пожаловать, капитан Гарро. Ты первый из космодесантников, посетивший это место.

Гарро сверху вниз посмотрел на хрупкого человечка. Итератор казался худым и изможденным — охапка костей в потрепанной форменной одежде, но взгляд его оставался твердым, и голос не дрожал.

— Зиндерманн, — проронил Гарро.

Он окинул взглядом внутренность резервуара. Большое цилиндрическое пространство высотой в две корабельные палубы по стенам на разных уровнях пересекали решетчатые переходы, и целая сеть труб и вентиляционных каналов выходила через потолок. Высокие металлические листы при заполнении емкости водой служили перегородками, но теперь, когда резервуар был пуст, они придавали помещению вид часовни, построенной из состарившейся гладкой стали. Грузовые поддоны, принесенные из вспомогательных отсеков, были расставлены рядами, словно скамьи в настоящей церкви, а из пустого топливного контейнера получилось нечто вроде алтаря.

— Это ты все здесь устроил?

— Я всего лишь итератор, — ответил старик.

— Чем вы здесь занимаетесь? — резко спросил Гарро, ощущая, как в его душе разгорается гнев. — Чего вы надеетесь добиться?

— А это я хотела спросить у тебя, Натаниэль.

Летописец-фотограф, женщина, которую они называли святой, вышла под лучи биоламп.

— Киилер,— сдержанно произнес Гарро,— нам нужно с тобой поговорить.

Она кивнула и жестом пригласила пройти:

— Конечно, поговорим.

— Ты не посмеешь причинить ей зло! — набросилась на него еще одна женщина, тоже летописец, которую Круз представил как Мерсади Олитон.

В ее словах звучала не столько угроза, сколько отчаяние, и Гарро приподнял бровь, удивляясь ее безрассудной смелости.

Киилер вновь заговорила, и ее голос прозвучал для каждого из собравшихся:

— Натаниэль пришел сюда, поскольку он ничем не отличается от любого из нас. Мы все пытаемся отыскать свой путь, и, возможно, я смогу ему помочь.

После чего святая и солдат отыскали затененный уголок и уселись друг напротив друга вдали от резких лучей искусственного света.

— У тебя есть вопросы, — начала разговор Эуфратия, наливая для себя и для него по чашке воды. — Если смогу, я постараюсь на них ответить.

Капитан поморщился, но принял в руки крошечный сосуд.

— Этот культ противоречит законам Империума. Тебе не следовало приносить с собой свою веру.

— Это для меня так же невозможно, как для тебя — отказаться от верности своим братьям, Натаниэль.

Гарро заворчал и с угрюмым видом осушил чашку.

— Но многие могут сказать, что именно это я и сделал. Я сбежал с поля боя — и ради чего? Хорус и мой собственный примарх за такой поступок назовут меня дезертиром. Люди, которым я поклялся в верности, остались одни, и их судьба неизвестна, и даже в бегстве я потерпел неудачу.

— Я просила тебя спасти нас, и ты спас. — Киилер ласково заглянула в его лицо. — И ты снова нас спасешь. В тебе воплотилось название твоего Легиона. Ты охраняешь нас от смерти. В этом нет никакой неудачи.

Боевой капитан хотел опровергнуть слова женщины и назвать их инсинуацией, но, неожиданно для себя, ощутил, что благодарен ей за похвалу. Он постарался выбросить странные мысли из головы и достал из кармана бумаги Калеба и бронзовую икону с намотанной на ней цепочкой.

— Что значат эти вещи, женщина? Император могущественнее всех ложных богов, и все-таки в вашей доктрине его называют богом. Как это может быть?

— Ты сам ответил на свой вопрос, Натаниэль,— ответила Киилер. — Ты сказал «ложных богов», разве не так? Истина, настоящая Имперская Истина заключается в том, что Повелитель Человечества — не какое-то мнимое божество. Он — настоящий. Если мы это принимаем, Он нас защитит. — Гарро презрительно фыркнул, но Эуфратия продолжала говорить: — В прошлом священник потребовал бы от тебя веры, основанной только на словах, написанных в книге, и больше ни на чем. — Она прикоснулась к свернутым бумагам. — А разве Император так поступает? Ответь на мой вопрос, космодесантник. Разве ты не ощутил в себе Его дух?

Гарро было нелегко отвечать:

— Я ощутил… Или мне это только показалось… Я не уверен.

Киилер наклонилась вперед, и вся ее менторская, поучительная манера испарилась. В глазах сверкнул сосредоточенный вызов, а не сердечность святой, которой он от нее ожидал:

— Я тебе не верю. Мне кажется, что ты уверен, но так убежден в обратном, что боишься это признать.

— Я — космодесантник, — буркнул Гарро. — Я ничего не боюсь.

— Так было до сегодняшнего дня. — Она не сводила с него пристального взгляда. — Истина пугает тебя своим величием, поскольку, признав ее, ты должен будешь полностью измениться. — Киилер положила руку на его латную перчатку. — Но ты не понимаешь, что уже изменился. Только разум все еще сдерживает порыв твоей души. — Она вновь заглянула в глаза Гарро. — Во что ты веришь?

На этот раз он не сомневался в ответе:

— В своих братьев, Императора, Империум. Но кое-что у меня уже отняли.

Киилер постучала его по нагруднику:

— Но здесь все осталось. — Она нерешительно помолчала. — Я знаю, что у космодесантников два сердца, но ты меня понимаешь.

— То, что я видел… — Голос капитана смягчился. — Это потрясло меня до самой глубины души. Младенец-ксенос, псайкер, проник в мой разум и насмешливо предсказал будущее… Грульгор, уже погибший, вернулся к жизни под действием какой-то ужасной инфекции… И ты. Ты мелькнула в моих видениях, пока я лежал в коме. — Он покачал головой. — Я дрейфую так же, как этот корабль. Ты сказала, что я уверен, но я не ощущаю уверенности. Я вижу перед собой только дорогу разрушения и туман сомнений.