Магия убийства - Лариса Соболева

— Этот, — утвердительно кивнул тот.

— Тебя как зовут? — Валдис обратился к молодому человеку.

— Миша… Михаил… — проблеял тот. — Вы кто?

— Ну что ж, Михаил, ты задержан.

— Я?! — подскочил юноша, лицо его вытянулось и побледнело. — За что?

— Это мы тебе потом объясним. Пошли. Или наручники надеть?

— А у вас ордер…

— Имеется, у нас все имеется, — улыбнулся Валдис.

Мать запричитала, завыла, загородила собой выход, но это не помогло.

Ишутин напросился на допрос, мотивируя это тем, что его знания пригодятся. И пригодились. Когда Миша начал открещиваться от участия в заговоре против Эльвиры, Ишутин достал фотографии, сделанные во время свиданий, дал ему:

— А это, по-твоему, кто?

Себя Миша, разумеется, узнал, растерянно пробормотал:

— Я… Я снимал их… Меня попросили, хорошо заплатили, и я согласился… А что в этом такого?

— Ты снимал тайком, чтобы Эльвира не заметила, следовательно, тебя предупредили, что надо вести себя осторожно, — сказал Ишутин и припугнул: — А это вторжение в частную жизнь. То есть с твоей стороны деяние, наказуемое законом, тем более что Эльвира сегодня крупно пострадала, она в больнице.

— Я не знал, честно, — оправдывался Миша, которого заметно трясло. — Меня попросили… платили…

— Кто просил? — задал короткий вопрос Валдис.

Он стоял рядом с Никой, которая записывала показания, хотя записывать пока было нечего. Валдис произвел на парня неизгладимое впечатление своим грозным видом, Миша постоянно кидал на него боязливые взгляды.

— Витька Фалеев сначала просил поснимать его с телкой, потом этот просил, — указал он глазами на фотографии.

— Ричард? — уточнил Ишутин.

— Его зовут Игорь.

— Для чего ты снимал их? — поинтересовалась Ника.

— Меня просили снять, когда они будут обнимать или целовать телок, а для чего — не сказали.

И допрашивали его до полуночи, потом Мишу увели, решено было пока не отпускать его.

— По всей видимости, он ничего не знает, — сделал вывод Ишутин. — Его использовали вслепую. А знает Игорь, который представился Эле почему-то Ричардом.

— Фалеев тоже работал под псевдонимом, — хмуро сказал Валдис. — Генрих, Ричард… Хм! А почему вас наняли?

Подробный рассказ Ишутина занял немного времени, в конце он отдал записку со словами:

— Прочтите, я забрал ее. Кто-то предупредил Элю…

— Тот, кто хорошо знает компанию Клары, — вставила Ника.

— Видимо, так и есть, — не отрицал Ишутин.

— Дело в том, что Клару застрелили, — это первое, — сообщил Валдис. — Второе — случай с вашей Элей не единичный.

— Да что вы! — изумился Ишутин. — Я-то думаю, чего это она бросила Элю? Да и сама неизвестно куда делась. Не единичный, значит… То есть такие истории случались с другими женщинами? Выходит, у них далеко идущие задачи?

— Именно, — ответил Валдис. — Работает группа людей, несколько человек из этой группы убиты. Эля и ее муж допустили большую ошибку, не обратившись в милицию, которая сейчас на ушах стоит, работая по этим делам.

— Понимаете, Эля думала, что ее поднимут на смех.

— Зря она так думала, — процедил Валдис, злясь на Ишутина, который, в сущности, решил не упускать заработок и тем самым навредил клиентам. — Она бы сейчас не находилась в больнице, а Ричард с сообщниками сидели бы у нас.

— Мы не предполагали, что дойдет до насилия, — оправдывался Ишутин. — Я вообще думал, что Элю берут в оборот из-за мужа. Он человек далеко не бедный, а бизнес — штука опасная.

— То есть, — подхватил Валдис, — вы полагаете, что цель группы — подобраться к Якову? У нас пока такой версии не было.

— Потому что мы не знали, кто эти женщины, — сказала Ника. — Не знаем до сих пор, какое положение они занимали, замужем ли они, кто их мужья. Зато в эту версию вписывается шантаж.

— Да? И каким же образом? — заинтересовался Ишутин.

— Кассетами, что мы нашли у Фалеева, шантажировали либо женщин, заставляя выполнить свои требования, либо их мужей. Например, говорили: «Если ты не сделаешь то-то и то-то, мы покажем кассету по телевидению, напечатаем фото в газетах».

Валдис свел брови к переносице, одновременно смотрел на Нику так, словно нашел в ней нечто новое. А она его молчание восприняла как несогласие:

— Другого объяснения лично у меня нет. Я убеждена: Элю предупредил убийца. Он выслеживал Клару, однажды встретил с ней Элю, написал записку. Между прочим, он и Валерию не тронул.

— Ну, есть в твоих словах логика, — произнес Валдис. — Но как нам это поможет? Опять облом.

— Ребята, — Ишутин поднялся со стула, собираясь уходить, — если понадобится помощь, я весь ваш.

— Понадобится, — сказал Валдис. — Ищите Ричарда-Игоря. Ну, что, поехали по домам? Мой котелок уже не варит.

Он думал, что она пойдет к нему, но Ника заартачилась:

— Я должна ехать домой, у меня с папой завтра утром тяжелый разговор, пропустить его не могу. Извини.

Папу приплела, будто это веская причина! Детская, а не веская.

— При чем тут твой отец! — справедливо закипел Валдис. — Просто ты равнодушна ко мне…

— Нет, что ты! — Ника прижалась щекой к его плечу. — Ты мне нравишься. Очень.

Он тут же сжал ее лапищами, шепча:

— Тогда пойдем ко мне. Ника…

— Нет! Нет! Нет! Платон там, у страшного деда, а мы с тобой погрязли в удовольствиях. Это нехорошо…

— До удовольствий дело пока не дошло…

Целоваться с ним действительно было приятно. Сердце участило удары, голова отяжелела. Но к постели Ника была психологически не готова, не знала точно, хочет она этого, или ее к Валдису толкнуло любопытство.

— Валдис! — воскликнула она, отстраняясь. — Ну, пожалуйста, не дави на меня… мне трудно…

— Так и мне трудно, — не прекращая целовать ее, проговорил он. — Еще как трудно… Идем ко мне?

— Выходи, — твердо приказала Ника.

Он психанул. Вылетел из машины, зашагал к подъезду, не оборачиваясь и не попрощавшись.

— Вот дурак, — надула она губы и завела мотор. — Что это за характер такой?

День начался с отчетов. Владимир Васильевич слушал, будто ему было неинтересно, на его лице задержалось выражение недовольства. Впрочем, Ника ни разу не видела, чтобы он был доволен. Постепенно она привыкала к манере общения зама, меньше дрожала перед ним, хотя, конечно же, пока не рисковала много при нем говорить.

— Плохо, — резюмировал Владимир Васильевич, повздыхал, глядя в сторону, после чего кинул на стол лист бумаги. — Валдис, ты интересовался, кому досталось имущество Марковых. У них был сын четырех лет, Максим. По достижении совершеннолетия имущество родителей перейдет к нему.

— А сейчас он где? — поинтересовался Валдис.

— У него есть опекунша. Варвара Даниловна.

— Домработница Марковых?! — ахнула Ника. — Тот мальчик… А нам она ничего не сказала.

— Так вот поезжайте и спросите, почему она не поставила вас в известность, что воспитывает мальчика Марковых, — пробубнил под нос зам. — Заодно выясните, что она еще скрыла. Пистолет — единственная наша зацепка.

В машине Валдис смотрел в окно, отвернувшись от Ники. Не разговаривал, что возмутило ее:

— Прекрати злиться. — Никакой реакции! — Для тебя это еще один эпизод в твою копилку донжуана, а для меня непростой шаг.

— Выходи за меня замуж, — небрежно, будто одолжение сделал, предложил Валдис.

— Сегодня, сейчас? — рассмеялась Ника. В его предложении отчетливо слышался вызов. — Я бы вышла, но не хватает одной маленькой детали…

— Какой еще детали? — насупился он, кинув на нее подозрительный взгляд. — Освобождения Платона?

Безнадежный случай! Простых вещей не понимает, нет, не знает, что сначала нормальные люди объясняются в любви! Поразительная дремучесть. Ника открыла рот, чтобы наговорить ему оскорбительных слов, однако предпочла не усугублять конфликт:

— Сам догадайся.

Варвара Даниловна открыла дверь, ее брови, взметнувшись вверх, дали понять, что она не ждала их снова увидеть и не рада им.

— У нас к вам несколько вопросов, — сказал Валдис.

С большой неохотой она впустила его и Нику, исполнила ритуал гостеприимной хозяйки, предложив тот же диван и чай. От чая оба отказались, Варвара Даниловна не настаивала, уселась на стул, закурила.

— Где ваш внук? — спросил Валдис.

— Он ходит в лагерь при Доме детского творчества. Там организован не только отличный отдых, но и труд.

— Он не ваш внук, — выпалил Валдис, надеясь смутить ее.

Варвара Даниловна чуть не уничтожила его взглядом, а огрызнулась так и вовсе с базарным оттенком:

— Он мой внук! И каждый, кто посмеет отнять у меня Максима, — пожалеет об этом.

— Мы не отнимать его пришли, — взял агрессивный тон и Валдис. У него есть отличительная черта, давно подметила Ника, не входящая в число достоинств, — умение поставить на место любого человека, невзирая на возраст и ранг. Он продолжал тем же тоном: — Скажите, Варвара Даниловна, а почему прошлый раз вы не сказали нам, что Максим сын Марковых?