Лестница страха - Михаил Ежов

— Да.

— А зачем торгуете им?

— Чтобы привлекать адептов. Мы не разбазариваем его направо и налево. Товар получают только те, кто могут оказаться полезными.

— Понятно. А допинг? Он существует?

— Конечно. Зачем? Наши воспитанники должны привыкать быть первыми. Всегда и во всем. Мы растим победителей.

— Родители в курсе?

— Те, которые сами состоят в Ордене, да. Но есть и такие, чьи дети приняли самостоятельное решение.

— И вы так рискуете? — поразился Смирнов.

— Наказание за предательство одно, — сурово сказал Казимов. — Смерть! Все это отлично знают.

— И много учеников состоит в Ордене?

— Из старшеклассников почти все.

— Господи, ты серьезно?! И вы пичкаете их допингом и наркотой?!

— Ты ничего не понимаешь, — снисходительно покачал головой Казимов. — Они видят своего хозяина и служат ему. А взамен получают власть.

— Она им нужна?

— Она всем нужна! — Казимов поморщился. — Не будь наивным.

— А какая власть у тебя?

— Скоро я получу титул подмастерья. Лена — всего лишь ступень.

— Какая еще ступень?

— Моего восхождения. Если хочешь подняться по иерархической лестнице внутри Ордена, нужно приносить жертвы. И заручаться поддержкой демонов. — Казимов ткнул свободной рукой себе за спину. — Знаешь, когда я наткнулся на твои закладки в браузере, то понял, что могу прикончить ее и свалить все на тебя. И я подумал: лучше поздно, чем никогда. Она давно заслуживала смерти. Тут повсюду твои отпечатки, еще с прошлого раза. А сейчас ты никому не сказал, куда поехал и зачем, верно? Можешь не врать, я уверен, что так и было. — Казимов помолчал. — На самом деле я тебе благодарен. Голобов опережал меня по числу жертв. Он был очень жадным, знаешь ли. Степаненко вызвался прикончить священника, но Голобов взъерепенился и добился, чтобы это разрешили сделать ему. Опять! Но теперь он сдох, и я вырвался вперед.

— Лена твоя первая жертва? — спросил Смирнов.

— Вторая. То тело так и не нашли. И вряд ли найдут, если честно.

— Какое тело?

Казимов покачал головой:

— Не важно. Это было давно, я только попробовал свои силы. На самом деле насилие мне отвратительно, но без него власть не обретешь. Приходится чем-то поступаться. — Казимов криво усмехнулся.

— Зачем ты убил Лену? Только ради… какого-то там места в своем ордене?

— Еще не убил, не забывай: она пока жива. Но скоро умрет, конечно. Знаешь, в первую очередь я действительно хотел немного подняться. И Лена отлично подошла на роль жертвы. Во-первых, ты ее знаешь, во-вторых, она была моей девушкой, а значит, ты мог убить ее, чтобы насолить мне. Так ведь обычно и действуют маньяки, верно? По крайней мере, если верить фильмам. Ну а помимо всего прочего, она меня бросила, и я ее ненавидел! — Лицо Казимова на мгновение исказилось. Это была гримаса страдания и злобы.

— Ты не пытался посвятить ее в ваш орден? — спросил Смирнов.

— Нет.

— Почему?

— Потому что она не согласилась бы.

— Расскажи все по порядку. Зачем убили женщин? Не ради же места в ордене старался Голобов.

— Конечно нет. Хотя он совместил одно с другим. Ты все правильно распутал: одна из них нашла анализы — тут мы недосмотрели — и сказала подруге. Они решили, что могут извлечь немного пользы. Я имею в виду шантаж. Вот только Миронова решила зачем-то сходить исповедаться. Мы бы об этом не узнали, да спасибо священнику — он решился нарушить тайну исповеди и накатал письмо в полицию. К счастью, пришло оно ко мне. Я тогда дежурным был. Повезло, в общем.

— И гвоздезабиватель, конечно, Степаненко Голобову одолжил?

— Кто же еще?

— Так священника убили из-за признания Мироновой?

— Конечно. Он нарушил тайну исповеди и был наказан.

— Поэтому на месте преступления оставили цифру девять? Указание цитаты из Библии?

Казимов опять кивнул.

— Что, что, а «почерк убийцы» Голобов продумывал тщательно.

— Значит, вы узнали про исповедь, потому что письмо попало к тебе?

— Говорю же: повезло! Письмо я удалил, а Женька поработала с почтовым ящиком и ноутбуком священника. Она у нас отличный хакер, знаешь ли!

— Это информатичка, что ли?

— Она самая. Кстати, прослушку на твой мобильник тоже она установила.

— Из-за этого я слышал помехи?

— Наверное.

— А звонил мне кто? С угрозами?

— Не знаю даже. Кто-то из наших.

— Я так понимаю, что тебе на самом деле не угрожали?

Казимов отрицательно покачал головой.

— Зачем понадобилось прослушивать мой телефон?

— Ты очень ретиво взялся за дело. Стало ясно, что надо за тобой присматривать.

— А что насчет демона, пугавшего детишек в школе? Все так, как я думал?

Казимов кивнул:

— Конечно. Мы сами раскидали листовки и распустили о нем слух. Степаненко пару раз ходил в маске по коридору, чтобы сделать легенду достоверней, так сказать.

— Его и видел сын Растоповой?

— Да.

— А кто придумал эту дурацкую подпись — «Принцесса Сибари»?

Казимов фыркнул:

— Голобов. Это чтобы пустить полицию по ложному следу.

— А что случилось с тобой, когда ты отправился в школу якобы для того, чтобы что-то там проверить?

— Ничего. Встретился с ребятами, сказал, что мне нужно «Вино Шаббата». Они принесли, я вышел из школы, отогнал машину, потом пешком добрался до того места, где меня потом нашли, и принял дозу.

— А как же признаки одержимости?

— На самом деле можно себя контролировать. Да, я видел демонов, но это было со мной не впервые, как ты понимаешь. Я развлекался, глядя, как вы носитесь вокруг меня и волнуетесь, не свихнусь ли я окончательно. А что касается древних языков, так я просто выучил по нескольку фраз и выкрикивал, что мог вспомнить. — Казимов рассмеялся. — Ты все раскрутил, кроме того, что я всегда дышал тебе в затылок!

— Я только понять не могу, зачем ты мне помог с фотографиями, — сказал Смирнов. — Нарочно решил подставить Голобова, что ли? Конкурента хотел сдать?

— Нет. — Казимов усмехнулся. — Этого бы мне не простили. Специально я бы его не подставил. Фотки я прихватил, чтобы ты подумал, что я реально что-то проверять в школу потащился. А то, что ты догадаешься, как Голобову алиби сделали, я и представить не мог.

— Удивил, значит? — хмыкнул Смирнов.

— Не то слово.

— Зачем вообще было на школу меня наводить? Ты же говоришь, что это вам как серпом по яйцам.

Казимов улыбнулся:

— Тонкий расчет. Вот что тебе Петрович сказал, когда ты ему про сговор и про банду докладывать стал? Послал?

— В принципе да.

— Ну, вот видишь? — просиял Казимов. — И мы знали, что так будет. Вот только ты не успокаивался никак. В лагерь потащился наркоту искать.

— Значит, это ты предупредил Голобова? Поэтому он вернулся в корпус?

— Угу. Жаль только, он тебя не убил. Потом сказал бы, что увидел грабителя, да еще с оружием. Ну и защищался.

Смирнов усмехнулся:

— Да, хорошая задумка. А вернулся он, конечно, за носовым платком?

— За ним. Ну, или еще за чем-нибудь. Это не важно, сам понимаешь.

— Понимаю. Но Голобов сплоховал, и за дело пришлось браться тебе?

— Именно. Как говорится, хочешь сделать хорошо, сделай сам.

— А кто у вас самый главный? Директриса?

Казимов рассмеялся:

— Нет, разве она потянет? На ней наркота и вербовка были. Есть люди повыше, гораздо выше.

— Кто? — выпалил Смирнов.

— Вот это тебе знать уже не обязательно. Даже сейчас.

— Не знаешь?

— На слабо меня не возьмешь. — Казимов бросил взгляд на часы. — Да и время выходит. Пора опускать занавес, так сказать.

— Скажи мне только одно. Ты все продумал?

— В смысле?

— Вам, наверное, казалось, что и с убийствами вы все высчитали до мелочей. А смотри, сколько проколов оказалось. Разве я зашел бы так далеко, если бы вы не делали ошибок?

Казимов непонимающе поморщился:

— Ты все это к чему, а?

— А к тому, что ты прав: пора опускать занавес!

Дознаватель пожал плечами.

— Бредишь от страха, что ли? — сказал он, нацеливая пистолет Смирнову в грудь. — Ладно, хватит болтать. Прощай, напарник!

В этот момент Казимов резко выгнулся, и из его рта раздался пронзительный вопль. Смирнов кинулся на дознавателя и, отбросив руку с пистолетом в сторону, повалил его на пол. Придавив Казимова коленом, он коротко ударил его кулаком в лицо, с удовлетворением услышав влажный хруст ломающегося носа, а затем принялся выкручивать державшую оружие кисть. Это было не так-то просто, ведь действовать приходилось одной рукой. «Макаров» упал на паркет, но Казимов сдаваться не собирался. Он ударил Смирнова коленями в спину, опрокинув следователя на себя, и попытался вывернуться из-под него. Но противник был гораздо тяжелее и сильнее, и у дознавателя не получалось освободиться. Смирнов оперся здоровой рукой об пол и, приподнявшись, ударил Казимова головой в лицо. Тот дико заорал, кровь хлынула рекой, заливая ему рот. Он принялся лупить Смирнова кулаками куда попало, не причиняя тому почти никакого вреда. Лишь один раз угодил в ухо, и в голове у следователя зазвенело. Обозлившись, Смирнов ударил Казимова головой еще раз. Тот обмяк на время, и этого следователю оказалось достаточно, чтобы встать на колени и перевернуть дознавателя на живот. Заломив ему руки, Смирнов защелкнул на его запястьях наручники.