Сталин. Человек, который спас капитализм - Льюис Е. Каплан

Как и в случае с Эйзенхауэром в 1958 году, Хрущев блефовал. Но неопытный Кеннеди ни в чем не был уверен. Он увеличил число призывников и нарастил численность флота и морской пехоты. Он послал генерала Люсиуса Клея, командующего войсками США при Берлинской блокаде, снова в Берлин, чтобы подкрепить людей в Западном Берлине, часть которых уже стала гражданами Западной Германии. Соединенные Штаты обладали достаточным арсеналом вооружений, чтобы уничтожить Советский Союз, и другие члены Политбюро наверняка не дали бы Хрущеву развязать войну, в которой их страна погибла бы. Одним словом, у Хрущева была слабая позиция, и он мог добиться своего только путем блефа. Но блеф хорош до известной черты, где он перестает действовать. Ответом Политбюро на «утечку мозгов» из Восточной Германии стало возведение Берлинской стены. За несколько последующих лет случались инциденты, когда казалось, будто власти Восточной Германии хотят установить (в результате провокации) контроль над всем городом, но в конечном счете статус-кво устоял. Почти четырехметровая стена с колючей проволокой поверху и шарящими во тьме прожекторами стала еще одним элементом «железного занавеса».

В первый год своего пребывания в Белом доме практически вся энергия Кеннеди расходовалась на внешнеполитические кризисы. Но в 1962 году, когда приближались выборы в конгресс, и по исторической традиции правящая партия на этих промежуточных выборах теряла места в конгрессе в пользу оппозиции. Если Кеннеди хотел сохранить существенное большинство в обеих палатах конгресса, ему следовало уделить больше внимания экономике. Руководитель его аппарата экономических советников, Уолтер Хеллер, был приверженцем теории Кейнса и хотел резко сократить налоги для стимулирования экономики. Ему возражал секретарь Казначейства Диллон, республиканец, который считал, что необходимо чин чинарем принять новое налоговое законодательство, прежде чем сокращать налоги. В то же время министр труда Артур Голдберг пытался договориться с крупными производителями стали и их рабочими профсоюзами о тем, чтобы предотвратить какое-либо повышение цены на сталь — это привело бы к немедленной инфляции. Наконец, 31 марта 1962 года министр уведомил Кеннеди, что компания United States Steel, которая производила четверть всей стали США, пришла к согласию со своим профсоюзом. Это давало рабочим 10-процентную надбавку к заработку без повышения отпускной цены на сталь. На следующий же день остальные крупнейшие сталелитейные компании Америки последовали этому примеру. Кеннеди считал это соглашение своей большой победой, поскольку теперь демократы были удовлетворены (а их избирательной базой во многом были промышленные рабочие), и в то же время инфляция сдерживалась. Окончательно контракт был подписан 6 апреля. Через четыре дня Роджер Блог, глава компании United States Steel, отступил от условий контракта и представил президенту четырехстраничное заявление, которое одновременно скопировал и разослал в прессу. А в сущности, это заявление состояло лишь из одного содержательного суждения: с завтрашнего дня компания поднимает цены на свою сталь на 3,5 процента по всей ассортиментной линейке. Другие пять основных компаний быстро сообразили, что кто-то хочет перекрыть кислород братьям Кеннеди, в особенности Роберту. Он посчитал поступок United States Steel попыткой нагло оскандалить его брата. За несколько часов он смог подключить силы ФБР Эдгара Гувера, в результате чего все телефоны топ-менеджеров этих компаний были взяты на прослушку. Агенты звонили им поздно ночью и сообщали, что их могут вызвать в министерство юстиции для выяснения разнообразных вопросов, включая их отчеты по расходам, что могло стать основанием для расследования со стороны ФБР. На следующий день Кларк Клиффорд, знаменитый вашингтонский адвокат и один из главных лоббистов в стране, организовал встречу, где присутствовал глава компании Inland Steel. Чуть позже в течение дня глава этой компании заявил, что она отзывает свое заявление о повышении цен, и другие фирмы отрасли также последовали примеру.

Свертывание попыток поднять цену на сталь было, безусловно, победой для Кеннеди, пусть достигнутой незаконными методами. Однако главнейшим моментом президентства Кеннеди, на чем оказалась впоследствии основана его слава, был успешный исход урегулирования Кубинского ракетного кризиса. В этой леденящей кровь драме, когда весь мир балансировал чуть ли не на грани Армагеддона атомной войны, этот герой Свободного Мира встал своей грудью против русских и заставил их убрать опасные ракеты с Кубы. Факты говорят о том, что у него просто не было выбора. Как сам он заметил: «Если бы я не сделал ничего, меня подвергли бы импичменту». Доверяя ему, надо отметить, что все-таки было два варианта. Один предлагался военными из «ястребов» — массированная бомбардировка мест монтажа ракетных установок или уже готовых к пуску ракет, после чего — мощное вторжение американских войск. Другой выдвигали трезвомыслящие люди, предлагавшие ввести блокаду острова и не допускать к нему никакие советские суда, которые будут выгружать там военное оборудование. Согласно международному праву, последнее тоже означало фактически войну. Однако президент решил так: если блокада не даст результатов и ракеты не будут удалены, то тогда уж следует передать дело в руки военных.

Все подготовительные действия для проведения военной операции уже были проведены, когда Хрущев сдал назад. Но это не Хрущев принимал решение, а другие члены Политбюро. Хрущев нарушил главное правило Сталина: никогда напрямую не бросать вызов Соединенным Штатам; использовать только суррогаты, отвлекающие маневры, чтобы не потерять лица. Для спасения своей собственной карьеры (или шкуры?) Хрущев постоянно должен был идти на обмены системы quid pro quo — «кому — сколько». Через посредника, который контактировал с Робертом Кеннеди, он предложил убрать все ракетные установки с Кубы в обмен на то, чтобы США разобрали свои системы «Юпитер», размещенные в Турции. Поскольку американские подлодки «Поларис» были оснащены теперь собственными ракетными системами, способными достигать Советского Союза, Кеннеди и его советники приняли предложение Хрущева, но с одним условием. Он может использовать свой принцип собственного спасения quid pro quo — «кому — сколько» только в узком кругу Политбюро, но не предавать достигнутые (с Америкой) договоренности немедленной огласке. А через шесть месяцев после окончания кризиса ракетные установки в Турции и в Италии будут разобраны.

Но в эйфории и клубах фимиама вокруг Кеннеди, которые обеспечивала пресса, да и обе политические партии, неясным остался вопрос, которым никто даже не обеспокоился. Почему администрации потребовалось 18 месяцев для того, чтобы понять, что же происходит на Кубе? Не ранее как 6 августа 1962 года, через полтора года после провала вторжения в заливе Свиней, новый глава ЦРУ Джон Мак-Кон заявил, что есть достаточные основания для исследования проблемы возрастающего количества русских военных советников на острове и большого количества грузов, которые доставляют туда морем и разгружают в потайных портах Кубы. Как могли ЦРУ и военная разведка не предположить, что Кастро обратится к Советскому Союзу за военной помощью в отражении агрессии Соединенных Штатов? В обеих палатах конгресса законодатели гневно призывали к военным действиям против коммунистической диктатуры у берегов Флориды. Еще менее объяснимо, что Роберт Кеннеди собрал целевую группу под руководством генерала Лэнсдейла, под названием «Операция Мангуст», заявленной целью которой было устранение Кастро открытыми или тайными методами. Естественно, для выполнения такой задачи Лэнсдейлу потребовалось бы привлечь кубинцев, оставшихся на острове. Другими словами, администрация Кеннеди жила в сладкой дремоте.

Здесь лежит основная слабость президентства Кеннеди. Никто не был ни за что в ответе. Роберт Кеннеди и его группа были больше заняты планами мести, чем выяснением фактологии происходящего на Кубе при Кастро. Многочисленные службы, которым это было поручено, крепко спали за рабочими столами. Президент, чья роль в правительстве заключалась в принятии решения, полагался больше на консенсус своих помощников. Во время пика ракетного кризиса, когда в Овальном кабинете Белого дома собрались две дюжины его советников, президент предложил им проголосовать по вопросу: начинать или нет превентивную атаку на Кубу. Роберт Кеннеди, который не сомневался в надежности создаваемой группы по уничтожению Кастро, считал, что военное нападение было бы неправильным. Президент, похоже, согласился с таким мнением, а начальники Объединенных штабов сидели, словно воды в рот набрав. Это члены Политбюро урегулировали проблему, встретившись с Кеннеди и его советниками.

Тем временем ситуация во Вьетнаме то ухудшалась, то улучшалась, в зависимости от поставщика информации. К 1962 году присутствие США во Вьетнаме возросло от 2500 до 11 500 человек. И среди американцев были потери. Стратегическая программа развития деревни в «деревню-крепость» была принята во многих поселениях и считалась успешной, хотя некоторые называли ее созданием своего рода концлагерей. Из 2350 деревень в Южном Вьетнаме 1617 находились под контролем сил Южного Вьетнама, а 793 находились во власти вьетконговцев, в программу попало 25 от одной и 25 от друге ч стороны. Количество вьетконговцев, убитых в ходе боевых действий, и число до сих пор действующих все еще можно было оценить только на глазок. Бойцы Вьетконга больше не боялись американских вертолетов и часто подстреливали их. Единственное, в чем все были согласны, — это что Нго Динь Дьем должен уйти. Кеннеди, по своему обыкновению, занял позицию где-то посередине. Его реакцией на ситуацию стала засылка еще большего количества советников, каждый из которых возвращался со своим видением ситуации и со своими предложениями, но никто не выдвинул удовлетворительного варианта решения. Если президент выводит войска США и советников из страны, то, по единодушному мнению всех его советников, вьетконговцы захватят власть месяца за три. Если войска останутся и продолжат войну до победы, постоянно увеличивая количество своих военных там, то и потери продолжат расти. И Кеннеди принял единственное решение, на которое был способен, — он согласился (возможно, в оригинале опечатка, поэтому следует читать не «complained» — «жаловался», a «complied» — «согласился». — Прим. пер.).