Служба В Потешных Войсках Хх Века - Анатолий Отян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Команда интенсивно прыгала. Определились лидеры и бесперспективные ребята, забирающие лётное время, но не улучшающие результатов. Первым был отчислен из команды Ваня Савушкин.
Вместо выбывшего капитана Арабина прислали старшего лейтенанта
Трофимова. Он имел немного прыжков, но, будучи неглупым человеком сумел удержать расстояние между командой и собой, но в спортивном отношении полностью подчинялся Отяну. Это всех устраивало и хотя иногда возникали у некоторых ребят вспышки недовольства требованиями
Трофимова, но они улаживались вмешательством других членов команды.
Трофимов не имел семьи и пока находились в Хомяково почти всё время жил с командой, но в комнате, отведённой для офицеров. Позже он, полностью доверяя Оршанскому и Отяну, жил отдельно.
В Хомяково команда приехала со своим поваром. Дело в том, что их перевели питаться по лётной норме, и продуктов повару дали столько, что он даже вынужден часть круп и передать отрядному повару, так как ребята всего съесть не могли.
Вокруг была прекрасная Среднерусская природа. В мае поляны в лесу представляли собой сплошной ковёр из ландышей. Их нежная красота очаровывала, а запах дурманил. Отян любил один уходить в лес, где предавался воспоминаниями. Его Эмма любила запах цветов. Любой цветок она нюхала и ахала. Она выросла на Урале, любила природу и сумела привить эту любовь и Анатолию. Когда он демобилизовался из армии и через некоторое время имел служебную машину, то возвращаясь весной из командировок, рвал в лесу подснежники и привозил их на швейную фабрику, где работала Эмма, вызывал её на проходную, где и вручал этот букетик на зависть многим молодым и не очень женщинам.
Даже через много лет ему Эммины сотрудницы говорили об этих подснежниках.
В одно из воскресений, когда все ребята ушли в Хомяково на танцы под гармошку, Отян сидел в одиночестве, и такая тоска его забрала, что хоть вешайся, как говорят на Руси.
Хотелось домой, ничего не было мило, никто не нужен и ничто не нужно. Не отдавая отчёт, что он делает, достал из коробка три спички, зажёг их и приложил к левой руке. Обожённая кожа зашипела, запахло горелым мясом, и боль от ожога вывела его из состояния депрессии. Он засмеялся, назвал себя дураком и с другим настроением пошёл к казарме, и стал наблюдать, как семья скворцов летает за пищей для скворчат, унося из гнезда их помёт и принося им разных червей и букашек. Те высовывали свои головки с жёлтыми уголками возле клювов, открывали рты и требовали еду. Родители прилетали с интервалом две-три минуты и так целый день. Отян с детства любил наблюдать за птицами и любоваться ими. Он даже научился свистеть так, что скворцы и некоторые другие птицы перекликивались с ним.
Но служил в отряде один сволочной солдат из западной Украины, который, стоя на посту, застрелил одного скворца, и оставшийся родитель метался между скворечником и поиском корма, пока его потомство не покинуло родное гнездо. Командир отряда, майор Бояров, наказал подлеца, но наказание для него ничего не значило и вскорости он наделал столько переполоху, что всем хватило и обсуждать тот общий перепуг и долго его помнить.
Солнце всё больше нагревало почву, земля начала растрескиваться, и аэродром (летом площадка служила и аэродромом) становился таким твёрдым, что казалось, что приземляешься на бетон. Начались травмы.
Стараясь приземлиться к ближе к центру, ребята, не считаясь со скоростью, не тормозили, приближаясь к цели, а даже иногда ускорялись. Обувью тогда служили сапоги или лыжные ботинки, которые команда получила. Несмотря на подкладываемый в ботинок поролон, растягивали голеностопные суставы, ушибали пятки, а при применении скользящего приземлении, когда ноги вытягивались вперёд и удар приходился на "пятую точку", травмировали кобчик. Слава богу, более серьёзных травм, пока не наблюдалось. Но ни один врач не говорил им, что при приземлении на ягодицы, постепенно травмируется простата, что происходило на самом деле, и в последующей жизни она себя проявит.
В те времена ещё не делали мягких оснований для приземления, и
Отян додумался вскопать пятнадцатиметровый круг, так как по опыту знал, что на пахоту приземляться гораздо мягче.
Оказалось, вскопать круг тоже непросто, но за пару непрыжковых дней эту работу сделали и договорились, что, если, кто мажет мимо, то тщательно готовится к приземлению. Несколько дней благополучно приземлялись на более мягкую почву, но земля опять утопталась и стала не просто твёрдой, а бугристой, что стало ещё хуже, чем тогда, когда росла хоть и жиденькая, но трава.
Но ещё одна неприятность поджидала в круге. Дело в том, что пастухи использовали аэродром для выпаса скота, и коровы облюбовали вспаханный круг для своего отдыха, наверное потому, что вскопанная земля нагревалась и им круг служил тёплой постелью. Но коровам неведомо, как другим животным, справлять нужду подальше от места отдыха, и круг, иногда, превращался в сплошь заминированное поле.
Можно себе только представить вид парашютиста, всем телом угодившего в большую коровью лепёшку.
Коров во время прыжков угоняли, но странное дело, если дежурный по площадке приземления или тренер, говорили в электромегафон, коровы, видимо принимая их за быка, устремлялись к кругу.
По просьбе Отяна, для команды выделили два постоянно работающих с ними экипажа, что намного улучшило тренировки, но вызвало недовольство других пилотов. Дело в том, что за полётное время пилотам платили дополнительно к зарплате, а заработать больше денег хотели многие.
Программа соревнований на первенство ВДВ включала много наземных упражнений. Одним из них был бег по азимуту ночью, после прыжка.
Каждой команде, приземлившейся после ночного прыжка, давалась карта-схема с указанием направления и метража отрезков пути.
Пользуясь компасом необходимо было как можно быстрее пробежать все указанные отрезки, на углах которых стояли судьи (маяки), которые выдавали талон, в котором был его номер. Вся сложность заключалась в том, чтобы точно выйти на маяк. В этом виде программы лидером был сержант Володя Иванычев. Он был рождён для воинской службы.
Небольшого роста, круглолицый, с рыжеватыми волосами, Володя мечтал стать офицером. Забегая наперёд скажу, что он своего добился, став преподавателем, а затем и заведующим кафедрой разведки в Рязанском высшем училище ВДВ.
Володя, раз или два в неделю бегал при любой погоде тридцатикилометровый кросс. Несколько раз команда тренировалась ночью ходить под его руководством по азимуту и каждый раз всё у них получалось.
Очень сложным упражнением была стрельба. Почти все в команде стреляли плохо или очень плохо. Исключением опять таки был Иванычев.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});