Тамплиеры. Рыцари-храмовники - Рид Пирс Пол

Вернув Акру христианам, многие крестоносцы решили, что исполнили свой долг, и возвратились домой. Стерпев унижение от английского короля, через несколько дней отбыл в Европу и Леопольд Австрийский. Король Филипп Август вместе с Конрадом Монферратским удалились на отдых в Тир, а затем король направился на корабле в итальянский порт Бриндизи: его замучили болезни, но более всего раздражал Ричард 1. И хотя он оставил в Палестине свою армию, поручив командование герцогу Бургундскому, все местные бароны — сторонники Конрада были крайне огорчены его отъездом.

Таким образом, единственным вождем крестоносцев стал Ричард Львиное Сердце. Задержки с обменом пленных и выплатой репараций вызывали гнев нетерпеливого монарха. Со слов очевидца, Саладин, не доверяя Ричарду, попросил тамплиеров проконтролировать соблюдение условий соглашения: хоть он и испытывал ненависть к ордену, но был уверен, что слово свое храмовники держат твердо. Однако тамплиеры, доверявшие Ричарду еще меньше египетского султана, отказались дать такие гарантии. Разъяренный непрерывными проволочками, Ричард приказал казнить около трех тысяч пленных мусульман, среди которых были женщины и дети.

Мусульмане восприняли это как явное нарушение договора, заключенного между Ричардом и Саладином (франкские хронисты сочли его действия как необходимую и даже похвальную меру в рамках общепринятых законов войны — ведь Саладин тоже казнил рыцарей монашеских орденов, захваченных в плен после его победы при Хытгине). Однако перед тем как пойти на столь крутые меры, Ричард заручился согласием других христианских принцев и вельмож: охрана большого количества пленных сковывала основные силы латинян — несомненно, Саладин учитывал это, — что сильно мешало продолжению крестового похода.

Разобравшись с пленными и укрепив фортификационные сооружения, армия крестоносцев покинула Акру и двинулась вдоль морского побережья на юг, в сторону Хайфы и Кесарии. В голове отрада, который подвергался непрерывным атакам легкой турецкой конницы, расположились тамплиеры, а тыл защищали госпитальеры. С флангов их прикрывала пехота, в первую очередь английские лучники, которые также охраняли громоздкий обоз с оружием и провиантом, заметно тормозивший продвижение крестоносцев. На выходе корпуса латинян из Арсурского урочища, к югу от Кесарии, Саладин предпринял полномасштабное наступление, но был отброшен крестоносцами. Обе стороны понесли незначительные потери, но сражение закончилось безусловным поражением Саладина — первым после битвы при Хытгине.

Однако турецкие войска — даже ослабленные и изрядно потрепанные — по-прежнему представляли собой грозную силу. По пути Ричард с частью ополчения завернул в Яффу, где организовал строительные работы по укреплению этой важной цитадели. Вскоре стало очевидно, что ни одна из противостоящих армий не способна уничтожить другую, а потому конфликт можно уладить только путем переговоров. Такие переговоры интенсивно велись с братом Саладина — аль-Адилем. Несмотря на учиненную католиками расправу с пленниками в Акре, египетский султан не утратил уважения к английскому монарху. Холодно-вежливые отношения сменились чуть ли не братскими. Ричард даже предложил аль-Адилю жениться на своей сестре Иоанне и вместе управлять Палестиной, а Священный град сделать столицей двух религий. Однако у Иоанны этот проект вызвал только гнев, а Саладин вообще не принял его всерьез.

После празднования Рождества в Латеранском монастыре на Иудином нагорье Ричард уже собирался повести армию в Иерусалим, расположенный всего в двенадцати милях. Однако другие христианские вожди и великие магистры рыцарских орденов посоветовали ему соблюдать осторожность: даже если бы Иерусалим удалось взять, латиняне вряд ли сумели бы удержать город после возвращения Ричарда и других крестоносцев в Европу. При отсутствии сплошной линии укреплений между Синаем и Палестиной Иерусалим по-прежнему оставался незащищенным от нападений египетских сарацин.

Тогда Ричард вернулся на побережье, где в течение четырех месяцев 1192 года занимался укреплением фортификационных сооружений Аскалона, а затем направился в Газу. Время для энергичного английского короля бежало незаметно, но тут его настигли тревожные известия с родины — о политических интригах Филиппа Августа и его брата Иоанна Безземельного. Дружеские переговоры с Саладином убедили английского короля, что мирное соглашение с турками вполне достижимо. Кроме того, прежде чем покинуть Святую землю, он решил оставить Иерусалимское королевство с четкой иерархией управления. Раньше главным претендентом на иерусалимский трон он считал Ги де Лузиньяна, теперь же, прислушавшись к мнению местной знати, одобрил кандидатуру Конрада Монферратского. Но в самый разгар подготовки к коронации Конрад погиб от руки убийцы на улице Акры.

Его убили мусульманские религиозные фанатики, члены секты ассасинов, которых подослал Старец Горы — Синан. Осталось неизвестным, какие он преследовал цели. Конрад нанес ассасинам болезненный удар, захватив корабль с принадлежавшими им товарами и напрочь отказавшись вести переговоры о каком-либо возмещении убытков. Однако тень подозрения в этом убийстве пала и на самого Ричарда. Близкий друг и духовник Конрада епископ Беве, которого тот посетил незадолго до смерти, был убежден, что наемных убийц подослал именно английский монарх. Хотя большинство возражало, сочтя, что столь коварный способ устранения врагов не в его стиле, следует, однако, признать, что такой поворот событий был ему на руку: всего через два дня после гибели Конрада его вдова, 21-летняя королева Изабелла, была обручена с племянником Ричарда графом Генрихом Шампанским.

Чтобы окончательно уладить «заморские» дела, оставалось только разобраться с Ги де Лузиньяном. С согласия Робера де Сабле, было решено в качестве компенсации за потерянное Иерусалимское королевство отдать под его правление остров Кипр. Алчность и жесткий стиль правления рыцарей-храмовников настроили против них местное население, и в апреле 1192 года греки осадили латинский гарнизон в Никосии. Хотя бунт удалось подавить, стало очевидно, что небольшой рыцарский гарнизон — со своими узкособственническими интересами — не способен обеспечить сколь-нибудь надежный контроль над местным населением. Поэтому остров перешел снова во владение короля Ричарда, который тут же перепродал его Ги де Лузиньяну за шестьдесят тысяч безантов.

Стремясь поскорее вернуться в Англию, Ричард усилил давление на Саладина, дабы добиться нужного соглашения. Его армия захватила крепость Дарон к югу от Аскалона. Но, воспользовавшись временной отлучкой Ричарда в Акру, турки атаковали Яффу и после трехдневной осады захватили этот важный стратегический пункт. Укрывшийся в замке гарнизон латинян уже собирался капитулировать, но тут на помощь прибыл король Ричард с пятьюдесятью галерами из Генуи и Пизы. Прыгнув с корабля прямо в воду — с ним было всего восемьдесят рыцарей, четыреста лучников и примерно две тысячи итальянских матросов, — Ричард бросился на ошеломленных сарацин, и те обратились в бегство. Воспользовавшись тем, что к этому небольшому авангарду еще не присоединились основные части франков, Саладин предпринял несколько контратак, но, ведомые умелым и отважным Ричардом Львиное Сердце, латиняне уверенно отбивали их. По словам летописца, «наблюдая за боем, Саладин испытывал злость и восхищение действиями врага». А когда под Ричардом была убита лошадь, Саладин — образец исламской учтивости и благородства — прислал английскому королю двух арабских скакунов.

Благодаря беззаветной отваге и правильно выбранной тактике Ричард в тот день одержал победу; однако обоим вождям было ясно, что они оказались в военном и политическом тупике: ни одна из сторон не могла окончательно одолеть другую. Следовало каким-то образом разрешить затянувшийся конфликт. Ричардом к тому же двигала необходимость срочного возвращения домой — защитить корону и свои владения. А Саладину, которому на протяжении нескольких лет приходилось содержать и поддерживать в боевом состоянии многочисленное войско, уже не под силу были огромные затраты. Благодаря своему полководческому таланту и политическому предвидению он прочно занял в исламском мире место защитника веры, однако основной мотивацией воинов Саладина было не обретение счастья и покоя на том свете, а стремление получить обильную воинскую добычу в земной жизни. Именно последнее обстоятельство позволяло им выдержать перипетии опасной военной кампании, но, когда воинская удача отвернулась от турок, их непреодолимо потянуло к домашним очагам.