На краю света - Эбби Гривз

он, заметив наконец появление Мэри. Вопросительно взглянув на нее, он протянул руку вправо, за чистой кружкой. Она кивнула, остановившись у края стола. – Хорошо выспалась? – спросил Джим.

– Неплохо. А ты?

Она не понимала, как Джим может вести с ней светскую беседу. Мэри совершенно не хотелось, чтобы он страдал, но хоть какое-то подтверждение того, что он осознал всю тяжесть случившегося вчера все же не повредило бы. Строго говоря, если у них еще была надежда на то, чтобы вернуться к нормальной жизни, это было даже необходимо.

– Ага. Ну, не хуже обычного, – Джим поднялся и шагнул к тостеру. На полпути, повернувшись к ней спиной, он произнес среди наступившей тишины: – Я не могу дать тебе то, что тебе нужно.

У Мэри замерло сердце. Она, должно быть, ослышалась. Или не так поняла услышанное. Она имела в виду совсем не это. Джим наполовину скрылся за выступом стены.

– Что… Что ты сказал? – Послышался глухой стук откидной доски для хлеба, которую опускают на стол. Через секунду Джим появился снова. Он смотрел в пол.

– Я не могу быть таким, как тебе нужно. Я не могу быть там и тогда, когда нужен тебе. Не в моем теперешнем состоянии.

– Постой, погоди. Что ты имеешь в виду? Я никогда…

– Я знаю. – Джим умиротворяюще приподнял руку. – Но я стараюсь быть честным. Я не могу передать, как я обо всем этом сожалею. Врать, где я нахожусь, когда должен быть на работе, было плохо, я это понимаю. Это само по себе нехорошо, не говоря уже о том, чтобы подводить и тебя. Ты этого не заслуживаешь.

– Так где же ты был?

– Что?

– Где ты был? – повторила Мэри, – когда ты должен был быть на работе?

– Да просто бродил.

– И пил?

– Немного, – признался Джим. – Мне нужно было побыть одному. На работе считают, что у меня желудочный вирус. Я не могу в таком состоянии принимать пациентов. Я думал, если я на недельку скажусь больным, это даст мне время собраться с мыслями.

Мэри заметила, как быстро он перевел разговор с темы спиртного. И, хотя она отчасти хотела продолжить расспросы, но все-таки прекрасно понимала, что это только маска. Эдакая дымовая завеса, чтобы скрыть нечто гораздо более глубокое. У Джима было что-то не так с головой. Совсем не так. И Мэри сделала ошибку, обращая внимание на симптомы, вместо того чтобы вскрыть корень проблемы. Проблема Джима была не в алкоголе, она была в том, что происходило в его прекрасной, загадочной голове.

– И вот я думал, – продолжал он. – Всю неделю. В основном о тебе. Я не могу тянуть тебя вниз. Не могу. Я слишком люблю тебя. Потому я и говорю, – его голос дрогнул, – что хочу освободить тебя, чтобы ты могла найти кого-то, кто дал бы тебе все, чего ты достойна. Кого-то, с кем тебе было бы лучше.

Мэри потянулась к нему, но он увернулся.

– Я не хочу ничего лучше, хотя… – Мэри сама себя ненавидела. Умолять – это не для нее. Она ощутила поднимающееся в ней отчаяние, которое меняло все ее представления о себе. Если Джим уйдет, ей не будет хорошо. Теперь, когда она узнала, каково это – быть любимой им. – Я хочу тебе помочь! Я хочу исправить это. Пожалуйста, позволь мне.

Джим посмотрел на нее блестящими глазами. Мэри увидела, как в его зрачках качнулось ее отражение. Всем, чем она была сейчас, она стала благодаря ему.

– Я дам тебе все, что нужно, – ты только скажи что. – Мэри чувствовала, как сложные составляющие Джима просачиваются сквозь ее пальцы. – Я могу быть гибкой. Мы многое можем сделать. Можем с кем-то поговорить – можем уехать на какое-то время… – Она ни за что его не отпустит, даже если в результате своих усилий окажется в синяках, с разбитым в кровь лицом. – Ну пожалуйста.

Как раз, когда Джим собрался ответить, раздался звонок в дверь, за ним ритмичный стук, гудок и крики Гаса с улицы, которые ни с чем не спутать.

На лице Джима отразилось смущение. Стиснув кулаки, он прижал их к глазам, как бы сдерживая боль. Он медлил, как бы раздумывая, не проигнорировать ли своего старинного друга. Но свет из кухни был виден с улицы. И Гас был настойчив. Джим подошел к окну и распахнул его.

– Черт возьми, Джеймс, старик, я знаю, в приглашении было написано «нарядно-повседневно», но тебе не кажется, что ты слегка переборщил с «повседневностью»? – На Джиме был неплотно запахнутый халат, из-под которого виднелась резинка трусов. – Мы все же едем ребенка крестить, так что не надо так пугать малыша… как там его назвали?

Крестины.

Мэри совсем забыла, где они должны были быть сегодня. У одного из друзей Джима родился сын. Олли, так, что ли? Или так зовут их старшего? Она купила подарок несколько недель назад – плюшевого кролика с ангельски нежной шерсткой. Когда она в январе купила такого ребенку Мойры, он отлично подошел. Это было три месяца назад. С тех пор Мэри не разговаривала с Мойрой. Как вышло, что она позволила им потеряться? Ей так сейчас была нужна сила лучшей подруги.

– Эээ… точно. Дай нам пять минут, – Джим захлопнул окно и повернулся к Мэри, сжав губы в слабом подобии улыбки. – Слушай, давай поговорим об этом потом? Не думаю, что мы сейчас сможем избавиться от этих крестин. Я не знаю, что можно было бы сказать Гасу.

Мэри кивнула.

– Так что давай сначала закончим с этим, – добавил Джим уже тише.

Она не была уверена, говорил ли он с ней или сам с собой. Прежде чем она поняла это, Джим уже направился в сторону ванной.

Если мое сердце выдержит так долго, подумала она, глядя ему вслед.

– 30 –

2009

Полтора часа езды в машине с Гасом и его столь же утомительной женой Джиллиан дали Мэри какое-то время, чтобы хотя бы попытаться обуздать панику. Они с Джимом сидели сзади, и между ними громоздилась баррикада каких-то сумок, пакетов и подарков на крестины. Как все дошло до такого? Как бы ужасно это ни звучало, она всего лишь хотела, чтобы он посокрушался, чтобы признал, что его загадочное отсутствие на работе – и вранье об этом – были лишь необходимым толчком, возвращающим его на праведную стезю, чтобы снова прекратить пить и справиться со стрессом, вызвавшим этот приступ.

Но потом события стали развиваться так быстро и внезапно оказалось, что дело вовсе не в алкоголе. Не