Звезданутые в саду - Матвей Геннадьевич Курилкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Герман, я не понимаю, чему ты радуешься! — прервала парня Тиана. — Теперь вообще непонятно, как всё это остановить! Нам ведь не нужно было правительство, чтобы спросить у них, почему у киннаров всё так странно устроено. Правительство должно было остановить разрушение киннарской цивилизации!
— Не, — покачал головой напарник. — Нам нужно было, чтобы правительство отключило систему управления в системе 1503 в секторе А5. Ну, я так понимаю, что мы тут все находимся в самом центре этой самой системы управления. Зачем нам тогда правительство?
— Герман, ты не понимаешь, — печально покачала головой девушка. — Это не та система управления. Это малая подсистема, которая занимается только Древом. Малая её часть, которая работает во-многом изолированно. Мне посчастливилось стать оператором, но прав у меня на самом деле никаких. Только и смогла, что перевести её из режима обороны в обычный. В центральную систему у меня доступа нет!
— Ерунда! — бодро отмахнулся Герман. — Если есть доступ сюда, значит и туда можно добраться.
— Но как! Я ведь не специалист!
— Да тут и специалистом быть не нужно. Просто спроси у системы, что нужно, чтобы отдавать приказы центральной системе.
Тиана вернулась обратно к пульту, сунула руку в приветливо распахнутый зев, и задала вопрос.
— Доступ к центральной системе управления есть только у членов действующего правительства.
Она процитировала ответ остальным.
— И что мы теперь будем делать?
— Ммм… это же очевидно. Изберём новое правительство, — пожал плечами напарник.
25. Герман Лежнев, делатель королей
Пробираться в одиночку по враждебному Древу Герману совсем не понравилось. То есть заниматься тем же в компании тоже было не сказать, чтобы очень весело, но, когда он остался один, стало ещё и страшно. Совершенно иррациональный страх, чем-то сродни клаустрофобии — казалось, стены сужаются слишком стремительно, вот-вот раздавят, хотя скафандр при этом хладнокровно показывал: скорость уменьшения диаметра прохода ничуть не растёт, и уменьшается он достаточно медленно. Играться с волшебной перчаткой уже поднадоело, но всё равно Герман с неизменным удовольствием отрывал «силой мысли» зловредные щупальца, иногда помогая себе мечом. Было даже веселее, чем в детстве крапиву палкой рубить. Это нехитрое «развлечение», да периодические разговоры с Кусто, только и помогали отвлечься от давящего ощущения враждебности, которое не давало покоя. Герман подозревал даже, что это не разыгравшееся воображение, а что-то вроде того ментального удара, которым в своё время наградила его муравьиная матка. Только слабее и более растянуто во времени.
— Как думаешь, Кусто, что нам делать, когда мы этих правителей, наконец, найдём? У меня прямо полное ощущение, что слушать нас не захотят. Киннары упрямые, как… даже не знаю, с чем сравнить.
— Как Имперские Кулаки, да, Герман? — предположил Кусто.
— Нет. Сравнил, тоже. Как ослы, скорее. И хватит уже увлекаться этой вселенной, дружище. Ты меня в последнее время реально пугаешь своим фанатизмом!
— Герман, я понимаю, что всё это выдумки, ты не подумай. Но мне они так нравятся! Я у тебя нашёл книжку в ноутбуке и прочитал её. Так интересно! Столько всего происходит! Жаль, что про нас, ликсов, такую не напишешь.
— Не знаю, как про других ликсов, а про тебя — точно напишешь, — хмыкнул Лежнев.
— Не важно, — отмахнулся Кусто. — Мне они нравятся, причём все сразу, и хорошие, и плохие. Вы, земляне, такой интересный мир придумали, что мне хочется, чтобы он на самом деле существовал.
— Да боже упаси! — ужаснулся Лежнев. — Уж лучше звёздные войны, какие-нибудь. Тоже не сахар, конечно, но хоть какая-то надежда, а тут бесконечная война всех со всеми, интриги и кровь-кровь-кровь. Вот в упор не понимаю, как такое мирное существо, как ты, мог увлечься всеми этими Имперскими Кулаками и прочим!
— Не знаю. Наверное, потому что они действуют решительно и не врут, если им что-то не нравится. Они уверены, что ересь — это плохо, и искореняют её всеми силами. А я вот уверен, что учёные — это плохо, но не пытаюсь даже их убить. Хотя, знаешь, очень хочется! Даже не представляешь, как мне было страшно и больно в той коробке!
— Ох, дружище, я, конечно, не представляю. Но ведь не все учёные такие. Этот вон Ивар тихоходов не трогает, и, тем более, тебя.
— Зато он хотел на тебе и других десантниках проверить действие своих препаратов из той плесени жуткой, — наябедничал Кусто. Если бы я не сказал им, что сейчас распылю эту смесь вокруг них, и скафандры им порву, чтобы не защитили, они бы так и сделали. Просто подсыпали бы потихоньку некоторым, и потом смотрели бы. Они это, между прочим, вполне всерьёз обсуждали, потому что не думали, что я обращу внимание.
— Вот уроды! — возмутился Герман. — Что ж ты сразу не сказал? У меня и так руки чесались этому Ивару рожу начистить!
— Поэтому и не сказал, — ответил Кусто. — Ты ведь сам бы потом жалел.
Разговор прервался, потому что Герман заметил заросший переход на стене, и, естественно, начал его старательно прорубать. Раз так быстро зарастили — значит, что-то ценное прячут, так решил парень. Весь коридор дерево зарастить не успело, только узкую, относительно, перемычку построило. Её Лежнев вырубил за несколько минут, выбрался в ещё один коридор, в котором плотность лиан была ещё выше. Пришлось, в общем, поработать. Кроме прочего с потолка и стен в него начали чем-то стрелять. Какие-то копья, которые с такой силой долбились в скафандр, что оставляли неприятные отметины на забрале и ещё более неприятные синяки на теле. Лежнев уже думал, что придётся возвращаться, потому что продвигаться вперёд стал совсем медленно. За спиной оставалось всё больше необезвреженных ловушек, отчего жизнь стала как-то совсем грустна.
— Герман! Я видел там надпись! Правительственный сектор! Ты почти добрался! — обрадовал парня Кусто. Сам Лежнев ничего такого не заметил. — А Тиане сказал, что они, скорее всего внизу! Она была бы рада первыми их найти!
— Угу, и жестоко убить. Какая разница — кто, главное, нашли, наконец!
Двери в правительственный сектор, ожидаемо, оказались закрыты, так что Лежневу под градом ударов каких-то особенно зловредными копий пришлось ещё вырезать в очень, очень плотной древесине дырку. Ещё и приплясывать на месте приходилось, чтобы не дать оплести ноги снова вырастающим лианам и периодически менять положение, чтобы хоть немного сбить ловушкам прицел.
— Отвратительное приключение! — прорычал весь избитый Герман, вваливаясь внутрь сектора через проделанную, наконец, дыру. Даже не хватило сил и терпения, чтобы оценить предварительно опасность внутри, но тут ему повезло. Ловушек почти не было — видимо из-за того, что сектор был слишком богато и красиво украшен, а лишние стреломёты и лианы непременно порушили бы всю эту красоту при активации.
Чуть отдышавшись, Герман принялся бродить по этажу, почти не отвлекаясь на то, чтобы срубить или сорвать очередную надоедливую лиану. Посмотреть было на что — красиво было, почти как в Эрмитаже, только ещё и незнакомо и оттого экзотично. Однако, чем больше бродил по залам и кабинетам Герман, тем сильнее в нём крепло подозрение, что здесь никого нет очень, очень давно. Какие-то малозаметные признаки — те же надписи на устаревшем языке. Если внизу, в холле и музее это оправдано, то здесь, где вроде как, положено работать, такие надписи будут только раздражать. Нет, их давно должны были заменить. А потом он нашёл какую-то грамоту, висящую на стене одного из кабинетов. За что уж там хвалили обитателя, Герман не вчитывался, глаза зацепились за дату.
— Нет, ну не может быть, — поражённо воскликнул Лежнев. — Это не может быть, потому что не может быть никогда. Хотя знаешь, Кусто. А ведь это всё объяснило бы. Вот ей-богу, сейчас мне стало намного понятнее!
Кусто, конечно, ничего не понял, поэтому пришлось объяснять, а потом то же самое повторять для Тианы. Девушка явно не поверила, по голосу было слышно, но Герман был уже захвачен своей догадкой, тем более, нашёл ещё одно подтверждение. В большом зале в форме амфитеатра нашлась самая обычная доска, как в школе. Понятное
