Путаный след - Сергей Давыдов

— Рыжий! — злорадно съехидничал Олег. — Вот я, попади!

Он придвинулся к нему, лицо его побледнело, но взгляд по-прежнему был насмешливым.

— Ну, давай!

Виталька был вне себя. Чтобы на его улице да так скалили зубы!

— Думаешь, не попаду? — процедил он, придвигаясь в то же время ещё ближе.

— Попробуй.

В одно мгновение Виталька упал на колени и, ловко ухватив противника за ноги, дернул к себе. Олег грохнулся на траву, Виталька навалился на него.

— Ага, — удовлетворенно пропел он. — Ну как? Я тебе покажу, как деда обижать. Я тебе покажу, — повторял он, лупя Олега. — Убирайся лучше на Неву.

— Не уберусь, — донеслось снизу. — Все ваши яблоки обобью.

— Обобьёшь? Так вот тебе! Вот!

— Хоть с собаками карауль. Обобью!

Они выкатились с площадки на дорогу. Виталька все не отпускал Олега. Неожиданно тот прекратил сопротивление и замер.

— Ты что, жив? — испуганно спросил Виталька. Он не знал, что это был приём, и немного ослабил руки.

— Ой! — взвыл он в тот же момент. — Пусти руку, больно. Тебе говорят, пусти! Ну хватит! Больно…

Олег поднялся тяжело дыша. Здорово ему все же досталось. Спасибо, приём выручил.

— Завтра я зайду в ваш сад. Ждите моего визита, — прошипел он на прощанье.

В калитку маленького дома с железной крышей постучала почтальонша:

— Артёмыч! Дед, где ты? Дома ли?

— Дома, дома, входите!

— Пенсию принесла. Распишись. Всех обошла. Остается только Красный дом. Учительнице сразу два письма из Ленинграда.

Старик с любопытством взглянул на почтальоншу. Обычно она спешила. И была неразговорчивой.

— Угостил бы, Артемыч, спеленьким.

— Да, — засуетился старик, — сейчас… — Он пошёл в сад, думая, что у почтальонши наверняка есть какие-то новости.

Вернулся он с большой деревянной миской, полной отборных яблок.

— Самые лучшие. Сегодня на них воришка охотился.

— Кто-нибудь чужой. У нас такого не водится.

— Пожалуй. Я его раньше не видел. Худенький, светловолосый. Лет тринадцать, не больше.

— Волосы дыбом, что ли?

— Похоже.

— Тогда племянник учительницы! И к гадалке ходить не надо! Ишь, не успел приехать, а уже безобразничает.

Она оглядела новую чашку в руках старика.

— Поди, тоже сами выточили.

— Не повезло вот, — отозвался старик. — Уже совсем готова была, и вдруг сучок! Я его на клей посадил. Но все равно работа не та! А вы мне ничего не хотите сказать? Мне кажется…

— Да так, болтают… — поднялась почтальонша, перебивая его. — Граммофониха всё! Не может, говорит, дед один таким участком владеть! Не имеет права. Не положено ему столько земли. Хитрый, говорит, дед! Внука к себе специально взял, чтобы участок не отобрали. Внук, говорит, без матери живёт. Постирать ребёнку некому, обед сварить некому! Мальчишка даже заикаться стал от голода. Честное слово, так и говорила! На базаре прямо. Комиссию к нему, к вам значит, послать надо, говорила! Пойду. Спасибо за яблоки. — И почтальонша вышла за калитку.

— Хорошо хоть Славка не слыхал, — ахнул дед.

— Я с-слыхал, — мрачно сказал тот, показываясь из окна домика. — Я все с-слыхал.

Он вылез в окно и подошел к деду:

— Ты не бойся, д-дед. Я ее все р-равно разоблачу.

Старик положил руку на его плечо, и они молча пошли по саду. Красив был сад. От наливных солнечных яблок шел аромат, словно от цветов. Тяжелые, напрягшиеся ветви еле удерживались специальными рогатинами-подпорками. Листья немного пожухли от жары, свернулись.

— Столько труда, — сказал старик. — Столько труда! Отдам я школе свой сад. Говорил уже директору. У них нет пришкольного участка. Вот и отдам. А сам пойду к ним садовником, сторожем, кем угодно.

— Не ра… не расстраивайся, дед, а? Хочешь я т-тебе скороговорку прочту Виталькину?

Дед заулыбался:

— Выучил?

— Ага. Идем в беседку.

В глубине сада старик соорудил что-то вроде большого деревянного грота, посадил вокруг него хмель, который поднялся до самого верху и образовал беседку. Возле беседки был устроен душ. В жаркую погоду Славка по десять раз бегал прохлаждаться.

— Ну вот. Ты садись. И слушай. С-сейчас. Ну, слушай.

Славка пошептал про себя, помедлил, набрал воздуху и затараторил:

Уж у лужи ужиналж… ж…

— Постой. Не торопись, — остановил его дед. — Спокойнее. Ну, снова.

Уж у лужи ужиналжареным жуком… —

не споткнувшись выговорил Славка.

— Вот, — удовлетворенно сказал дед. — Другое дело. А теперь всю попробуй. Только, опять же, не торопись.

Уж у лужи ужиналжареным жуком.Уж жука на солнце вялил,три часа на жире жарил,ну, а уж потомуж у лужи ужиналжареным жуком! —

одним махом выпалил внук и сам же закричал: — Ур-ра!

— Ур-ра! — Между листьев замелькала голубая футболка Витальки.

— Славка, включай душ, — закричал он. — Жара сто градусов!

— А ты что такой грязный? — удивился Славка, пуская воду.

Виталька быстро разделся и, оставшись в одних трусах, бросился под душ.

— А эт… это что у тебя на лбу. Ш-шишка?

— Кто это тебя, Витаха? — спросил дед.

Тот с кряканьем подпрыгивал под душем.

— Да тут один такой. Ленинградский задавала. Я его скрутил, а он приём какой-то придумал. Самбо, наверное!

Дед с любопытством прислушивался к его словам.

— Уж не худенький ли такой, вихрастый?

— Ага, белобрысый, — отвечал Виталька, отчаянно брызгаясь.

— И ты с ним не справился? Жаль. Он сегодня у нас в саду побывал.

— Знаю. Он и завтра обещал прийти. Надо сделать засаду.

— Я ему п-приду! Я его тоже знаю… Он Грам… Граммофонихе п-помогал. А Граммофониха с-сегодня целый мешок коробовки продала. А говорила, ч-что у неё нет в с-саду коробовки!

МАМИНЫ ПИСЬМА

— Олег! — крикнула тётя Таня из кухни. — Никуда не уходи, сейчас дам ужин.

— Давайте скорее, — отозвался он, — я уже за столом.

Сегодня ему охота есть. Эх и устал же он. Вот что значит находчивость. А Андрейка Горикин говорил: «Как ты там один будешь?» Да никто ему не нужен. И никого он не боится. Рыжий попробовал, сунулся! В своем родном городе банку получил! А от деда как ушёл? Голову на плечах иметь надо! Будет, что отцу потом рассказать. Может, с тетей Таней поделиться? Нет, не стоит… Она сегодня какая-то странная. Молчит. И что это за запах из кухни? Что она варит? Что-то очень знакомое и противное. Вчера она нажарила целую сковородку рыбы. Уж они ели, ели. Без хлеба. Вкусно было. Но сегодня-то не рыба… Да, а почему она его сегодня назвала «Олег», она же его только «Кисличкин» звала? Нет, это неспроста. Ну, ладно, посмотрим. Вот и она. Что же это она принесла?!