Лебединая песня ГКЧП - Леонид Кравченко

Гораздо позже, когда я стану главным редактором «Парламентской газеты», у меня неожиданно появится в кабинете генерал ФСБ и попросит прочитать его сенсационную книгу, подготовленную к печати, об истории вербовки Яковлева и Калугина в агентуру ЦРУ, когда они учились в аспирантурах Колумбийского университета.

С Калугиным в то время все стало ясно. Он — генерал КГБ — уже успел перебежать в США, а вот с Яковлевым — мне никак не верилось. Рукопись я читать не стал. Но рассказывают, что она была все-таки издана. Вот такая сенсация.

Александру Яковлеву идеологически противостоял Егор Лигачев, хотя в начале перестройки по целому ряду позиций их точки зрения полностью совпадали. Скажем, оценка сталинского репрессивного режима, необходимость демократизации общества с точки зрения прав личности, прав человека, демократизации на уровне производственных трудовых коллективов, самоуправления в лучшем смысле слова да и по целому ряду других позиций. Но в отличие от Яковлева Лигачев был менее склонен к утонченному анализу, особенно в сфере литературы, искусства, журналистики. Человек тоже одаренный, выдающихся организаторских способностей, в смысле идейном он, несомненно, был консерватором. Он опасался новых веяний, утраты идеалов. По натуре Лигачев больше организатор-прагматик. Он силен прежде всего в практическом деле.

Конечно, сейчас могут быть самые различные оценки деятельности Лигачева на тех или иных постах, которые он занимал. Но несомненно, что в бытность его первым секретарем Томского областного комитета КПСС эта область добилась крупных успехов, особенно в сфере производства, промышленности, строительства. По показателям внедрения научно-технических разработок, по оснащенности промышленности новой техникой Томская область оказалась чуть ли не впереди всех крупных промышленных центров страны.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что Егор Лигачев был замечен в центре и, как умелый организатор, приглашен работать в Москву, в Центральный Комитет партии. Ему поручили один из самых трудных и, пожалуй, самых ответственных постов. Как секретарь ЦК, он стал отвечать за подбор и расстановку партийных кадров.

Случилось так, что вскоре (шла зима 1984 года) ему пришлось проявить свой талант и способности крупного организатора. Зима выдалась лютой. И поставила страну на грань катастрофы. Снежные заносы парализовали движение на ряде железных дорог страны. Нарушился ритм транспортных перевозок. Тепловые электростанции стали ощущать перебои в поставке угля, мазута, нефтепродуктов. Кроме того, уголь, который возили в открытых платформах, от крепких устойчивых морозов спекался в огромные, не поддающиеся размораживанию и разрушению глыбы. На освобождение платформ от угля были брошены сотни людей. За дополнительную двойную и тройную плату, работая сутками, они кирками и ломами разбивали смерзшуюся массу, тонна за тонной разгружая платформы. На подъездных путях промышленных предприятий и электростанций скопились сотни, тысячи неразгруженных вагонов. На железной дороге возник кризис, движение грузов было парализовано.

ЦК и правительство вынуждены были принимать чрезвычайные меры по выводу железных дорог из прорыва. Ответственным был назначен член Политбюро ЦК КПСС Гейдар Алиев. Но он оказался не способным принимать решительные меры в экстремальной ситуации. Алиеву недоставало находчивости и организаторских способностей. Ему на помощь был направлен Егор Лигачев.

Ежедневно в течение нескольких недель у министра путей сообщения Конырева в специальном зале, оборудованном селекторной связью со всеми железными дорогами страны, он проводил оперативные планерки. Поочередно к селектору приглашались руководители железных дорог и отделений, промышленных предприятий. Таким образом были подняты и мобилизованы все командные кадры, установлена персональная ответственность. Не оставалось практически ни одного руководителя в кризисных зонах, который не был бы привлечен к этой гигантской по масштабам и слаженной работе. Все было брошено на то, чтобы вывести энергетику страны из кризиса. А ведь оставались считаные часы до того момента, когда отсутствие угля и нефтепродуктов на электростанциях могло привести к остановке генераторов и их разрушению.

Все эти критические дни вместе с Лигачевым, руководителями Министерства путей сообщения в селекторной находились и мы, руководители средств массовой информации, центральных газет. Мы видели, какая драма происходила в масштабах страны, какие усилия прилагались в центре, чтобы ни на минуту не могли расслабиться на местах. И в том, что железные дороги вышли из прорыва, не была остановлена ни одна тепловая электростанция, не замерзли города и поселки, не остановились заводы и фабрики, прежде всего заслуга Егора Лигачева.

Кстати сказать, Лигачев всегда был неравнодушен к нам, к Гостелерадио. Многократно бывал у нас в гостях. Очень помог в укреплении материально-технической базы телевидения. Вместе с тем в том, что касается творчества, содержательной стороны работы телевидения и радиовещания, Егор Кузьмич, несомненно, придерживался жестких политических позиций. Для него то, что мы называем политическим плюрализмом мнений, выглядело как исключительно государственное понимание задач телевидения и радио. В вопросах идеологии он был принципиальный и жесткий.

Но в ходе перестройки народ запомнил Лигачева по нескольким серьезным ошибкам. Он был причастен к проведению в стране антиалкогольной кампании. Были допущены большие перегибы в давлении на тех, кто сопротивлялся, не хотел закрывать и перепрофилировать винные заводы, противился уничтожению виноградников. Позднее Егор Кузьмич признал свою ошибку.

Александр Яковлев, который занимался вопросами идеологии, нередко не находил общего языка с Лигачевым в том, что касается методов руководства средствами массовой информации. У них было различное отношение к новым веяниям в литературе, музыке, искусстве.

В противостоянии Лигачев — Яковлев было немало любопытных эпизодов. Один из них надолго отложился в моей памяти. Однажды совершенно неожиданно, почти спонтанно, Лигачев устроил совещание руководителей ведущих средств массовой информации. Собрались словно по тревоге. Все возбуждены, озадачены, у каждого в глазах немой вопрос: «Что случилось?». По всему чувствовалось, что и Лигачев нервничал. Начал издалека. Рассказал о сложной идеологической обстановке в стране, о том, как много появляется в нашей печати непроверенных фактов, сведений и откровенной дезинформации. Подчеркнул, насколько ответственны должны быть перед народом все мы, журналисты, когда сообщаем о том или ином событии или когда даем свои оценки, трактовки тех или иных явлений. Ну а когда речь идет о людях, тогда тем более мы должны быть точны, щепетильны. Необходимо все время помнить, подчеркивал тогда Лигачев, о чувстве патриотизма, чувстве высокой ответственности перед народом. И здесь он неожиданно сослался на свежий номер «Московских новостей», который, как выяснилось, и стал непосредственным поводом для проведения совещания.