Прекрасные создания - Кэми Гарсия

Глава 15

Тринадцатое октября. Библиотекарь Мэриан

(переводчик: Дарья Just_She Буряк)

Прошло уже три дня, а я все еще не мог перестать думать об этом. Итан Картер Уэйт был застрелен, и, вероятней всего, мертв. Я видел это собственными глазами. Конечно, по сути, все люди из прошлого уже мертвы в настоящем. Но, будучи еще одним Итаном Уэйтом, я никак не мог пережить смерть именно этого солдата Конфедерации. Или, что вернее, дезертира Конфедерации. Моего двоюродного дедушки в четвертом колене.

Я думал об этом во время алгебры, пока Саванна безуспешно пыталась решить уравнения у доски, а мистер Бейтс был слишком занят чтением свежей статьи из «Оружие и Боеприпасы», чтобы заметить это. Я думал об этом во время собрания Будущих Фермеров Америки, когда я не смог найти Лену и в итоге сел рядом с оркестром. Линк сидел с парнями в нескольких рядах позади меня, но я не заметил этого, пока Шон и Эмори не начали издавать животные звуки. Через некоторое время я перестал их слышать. Мои мысли вновь вернулись к Итану Картеру Уэйту.

Дело было вовсе не в том, что он был солдатом Конфедерации. Все в округе Гатлина когда-то приняли не ту сторону в Войне между Штатами. Сейчас мы уже привыкли к этому. Это как родиться в Германии после Второй мировой войны, или в Японии после Перл-Харбора, или в Америке после Хиросимы. История иногда подкладывает свинью. Нельзя изменить место своего рождения. Но это не значит, что вы должны зациклиться на этом. Вы не должны жить прошлым, как леди из ДАР, или как Историческое Общество Гатлина, или Сестры. И вы вовсе не должны мириться с тем, что все так, как и должно быть, как делает Лена. Итан Картер Уэйт не смирился, и я не могу.

Мне было понятно одно — раз уж мы столько узнали об Итане Уэйте, пора выяснить и о Женевьеве. Во-первых, вероятно мы не просто так наткнулись на медальон. Также, возможно, была какая-то причина, почему мы встречаемся во снах, даже если они больше похожи на кошмары.

В любом другом случае я бы спросил маму, если бы это был обычный случай, и если бы моя мама была жива. Но ее не было, мой отец был слишком далек от реальности, чтобы помочь, а Амма ни за что на свете не стала бы помогать в чем-то, связанном с медальоном. Лена все еще дулась на Мэйкона. Дождь наконец-то закончился. А мне полагалось заниматься домашними заданиями, для чего мне было необходимо не меньше двух литров шоколадного молока и столько печенья, сколько я мог унести в одной руке.

Я вышел в коридор из кухни и замер перед кабинетом. Мой папа принимал душ наверху. Это была одна из тех редких причин, по которым он покидал кабинет надолго, так что дверь наверняка закрыта. Он всегда ее закрывал после того случая с рукописью.

Я покосился на ручку двери, и тут же оглядел коридор в обоих направлениях. Осторожно сохраняя хрупкий баланс печенья на пакете молока, я потянулся к ручке. Я еще даже не прикоснулся к ней, как услышал звук открывшегося замка. Дверь открылась сама по себе, как будто кто-то внутри открыл ее для меня. Печенье посыпалось на пол.

Месяц назад я не поверил бы в это, но теперь я был куда осведомленнее. Это был Гатлин. Не тот Гатлин, который я знал, а какой-то другой Гатлин, который очевидно все это время оставался для меня невидимым. Тот город, в котором жила моя любимая девушка, происходившая из древнего магического рода, где моя экономка была Провидицей, гадавшей на куриных костях и разговаривающей с духами своих умерших предков, где даже мой папа вел себя, как вампир.

Для этого Гатлина не существовало ничего необычного. Забавно, живешь где-нибудь всю свою жизнь, но так ничего и не замечаешь.

Я едва приоткрыл дверь, медленно, осторожно. Я мог разглядеть только какие-то детали кабинета, край встроенных полок, заставленных книгами моей мамы и хламом со времен гражданской войны, который она собирала везде, куда бы ни пошла. Я втянул носом запах из кабинета. Неудивительно, почему папа никогда не выходил отсюда.

Я мог практически видеть ее, сидевшую в своем старом маленьком кресле у окна. Она могла бы печатать как раз по другую сторону двери. Открыть дверь чуть пошире, и я ее увижу. Вот только я не слышал стука по клавишам, и я знал, что ее там нет, и никогда больше не будет.

Книги, которые мне были нужны, лежали на этих полках. Если кто-то и знал больше об истории округа Гатлин чем Сестры, то это была моя мама. Я сделал шаг вперед, открыв дверь еще на несколько дюймов.

— Святые небесные угодники, Итан Уэйт, если ты сделаешь еще хоть один шаг в эту комнату, твой отец всыплет тебе по первое число.

Пакет молока чуть не выпал у меня из рук. Амма.

— Я ничего не делал. Дверь была открыта.

— Как тебе не стыдно. Ни один призрак в Гатлине не осмелится зайти в кабинет твоих родителей, только если это не призрак твоей мамочки лично, — она смотрела на меня с вызовом. Что-то промелькнуло в ее взгляде, что я подумал, а не пытается ли она мне что-то сказать, может быть даже правду. Может быть это моя мама открыла мне дверь.

Одно было ясно наверняка: что-то или кто-то очень хотел, чтобы я вошел в этот кабинет, так же, как кто-то не хотел пускать меня внутрь.

Амма хлопнула дверью и, вынув ключ из кармана, заперла ее. Я услышал щелчок и понял, что мой шанс исчез так же быстро, как и появился. Она скрестила руки на груди.

— Сегодня ты должен был заниматься. Разве у тебя нет заданий?

Я непонимающе посмотрел на нее.

— Опять пойдешь в библиотеку? Вы с Линком закончили с тем докладом?

И тут до меня дошло.

— Ага, библиотека. Туда-то я и направлялся, — я поцеловал ее в щеку и побежал.

— Передай привет Мэриан от меня, и не опаздывай на ужин.

Старая добрая Амма. У нее на все были ответы, даже если она не знала суть вопроса, и даже если она отвечала, сама того не желая.

Лена ждала меня на автомобильной стоянке окружной библиотеки Гатлина. Потрескавшийся асфальт был все еще влажным и блестящим от дождя. Не смотря на то, что до закрытия библиотеки оставалось еще два часа, катафалк был единственным автомобилем на стоянке, не считая знакомого старого бирюзового грузовика. Скажем честно, наш город не нуждался в большой библиотеке. Никакой другой город не интересовал нас кроме нашего, и если было что-то, что ваш дедушка или ваш прадедушка не могли вам рассказать, то вряд ли вы когда-либо этим заинтересуетесь.

Лена прислонилась к стене здания и что-то писала в своем блокноте. На ней были изодранные джинсы, огромные непромокаемые ботинки на толстой подошве, и мягкая черная футболка. Тоненькие ленточки были едва заметны в ее локонах. Она выглядела почти как обычная девушка. Но я не уверен, что хотел бы, чтобы она была обычной девушкой. Зато я был уверен, что хочу снова поцеловать ее, но с этим придется подождать. Если у Мэриан будут ответы, в которых мы нуждались, у меня будет куда больше возможностей поцеловать ее.